Фридрих Незнанский - Деликатное поручение Страница 51

— Александр Борисович, — торжественно провозгласил Юшин, — от лица всей группы поздравляю вас с боевым крещением. Можете собой гордиться.

Александр Борисович вяло улыбнулся.

— А теперь поднимайтесь, — серьезно продолжил Юшин, — нам надо идти дальше.

Александр Борисович Турецкий почувствовал предательскую дрожь в коленках.

— А разве это не Берег Скелетов? — спросил он.

Сергей Юшин выдержал паузу.

Пока длилась эта пауза, Александр Борисович прилагал все свои силы, чтобы не отключиться. Необходимость идти дальше его подкосила.

Наконец на губах Юшина появилась коварная улыбка.

— Берег Скелетов, — подтвердил он. — Но мы же не собираемся ночевать прямо здесь, на берегу.

На это предположение Турецкий мог возразить многое.

— Все в порядке, — вмешался в разговор Якуб, заметивший состояние Александра Борисовича, — Отсюда до мотеля не более пятисот метров. Там разбиваем лагерь и ужинаем.

— Ужинаем, — эхом откликнулся Турецкий.

До мотеля оказалось не пятьсот метров, а почти что километр, но Александр Борисович был благодарен Гожелинскому за то, что тот сразу не назвал эту цифру. Тогда бы Турецкий не пошел.

Да и сам мотель представлял собой совсем не то, что ожидал увидеть Александр Борисович.

Возле шоссе росло неимоверной ширины дерево с густой кроной. Оно было окружено на некотором расстоянии невысокой, в половину человеческого роста, стеной, сложенной из массивных, необработанных камней. С одной стороны располагался вход.

Таким образом, получалось нечто вроде дворика, в котором легко могла поместиться вся группа выживания.

Только сейчас Александр Борисович сообразил, что спать им предстоит под открытым небом.

Ужин состоял из разогретых консервов и легкого вина. После ужина Турецкий, собрав последние силы, разложил спальный мешок и, забравшись в него, тут же провалился в сон.

Проснулся он ночью, часа в три. Со всех сторон раздавался храп. Ночное небо было усеяно звездами, отчетливо было видно созвездие Южного Креста.

Поворачиваясь на другой бок, Александр Борисович вдруг заметил, что соседний спальный мешок, принадлежащий Вите Солонину, пуст.

«Прогулка под звездами, — засыпая, подумал Турецкий. — Романтика».

Витя Солонин действительно совершил этой ночью прогулку под ночным африканским небом. Но соображения, которыми он руководствовался, были отнюдь не романтические.

Когда участники группы заснули, да и сам Виктор уже готовился видеть сны, вдалеке послышался шум приближающейся машины. Сквозь полузакрытые глаза Солонин увидел, как Юрий Данилович тихо вылез из своего спального мешка и, аккуратно переступая через спящих людей, вышел из дворика.

Тем временем машина остановилась, не доехав до лагеря несколько сот метров.

Еще раз оглядев спящих, Юрий Данилович направился в ту сторону.

Когда он отдалился на достаточное расстояние, из лагеря так же осторожно вышел Виктор Солонин.

Ему пришлось пробираться в стороне от дороги. На каждом шагу он опасался с грохотом упасть, зацепившись ногой за какой-нибудь камень.

Машина стояла с потушенными фарами, но свет в салоне горел. Возле машины Солонин увидел Юрия Даниловича и двоих африканцев. Того, с которым Юрий Данилович встречался в ресторане, среди них не было. В какой-то момент Юрий Данилович повернулся, и в правом глазу у него что-то блеснуло. Присмотревшись, Солонин понял, что это увеличительное стекло, которое используют ювелиры. Что мог рассматривать Кокушкин с помощью такой лупы, следователь знал без подсказки.

Это могли быть только драгоценные камни. И эта камни Юрию Даниловичу привезли ночью два африканца.

«Теплее, — подумал Витя Солонин. — Уже теплее».

В это время стоявшие возле машины люди начали прощаться, и Виктор понял, что не успел заметать, куда делись камни — взял ли Юрий Данилович их себе или они остались у африканцев.

Солонин осторожно двинулся обратно к лагерю. Ему было необходимо успеть туда раньше Кокушкина. На половине! дороги он услышал сзади шум отъезжающей машины.

Витя как раз успел забраться в спальный мешок и застегнуть «молнию», когда во дворик вошел Юрий Данилович. Убедившись, что все спят, он так же аккуратно прошел на свое место и, судя по тому, что вскоре к общему хору добавился еще один храп, заснул.

Весь следующий день прошел в машине. Для того чтобы добраться до следующего препятствия, группе выживания необходимо было проехать за световой день более тысячи километров.

Три раскалившихся докрасна внедорожника неслись по африканской дороге на предельной скорости.

Участники группы выживания по очереди воздавали хвалу такому прекрасному изобретению человечества, как кондиционер. К счастью, никого из присутствующих в машине не укачивало.

Ехать целый день оказалось не менее сложным испытанием, чем марш-бросок по саванне. К вечеру все были измотаны и, остановившись возле очередного мотеля, высыпали из машины с радостью маленьких детей, которые наконец-таки доехали до своего пионерского лагеря.

Возле мотеля уже стояла одна машина. Ее водитель, белый европеец, опустив переднее сиденье до упора, спал. Из его ушей торчали наушники от плеера, а сам плеер лежал на сиденье рядом с водителем. Из наушников доносилась музыка.

От шума подъехавших машин водитель не проснулся. Очевидно, наушники ему требовались именно для этой цели.

Он проснулся спустя полтора часа, когда группа выживания уже разбила лагерь и принялась за приготовление ужина. От распространившегося по округе запаха горячей еды наушники защитить не могли:

Несколько раз потянув носом, водитель открыл глаза, выключил плеер и огляделся по сторонам. Заметив прибывшую компанию, он вылез из машины и, ничуть не смущаясь, отправился знакомиться.

Водитель представился Карлом. Говорил он по-немецки и сказал, что путешествует по Намибии в одиночку на взятом напрокат автомобиле.

Карла пригласили к столу. Отказываться он не стал. О роде своих занятий Карл предпочел не распространяться.

Наибольшего взаимопонимания он достиг с Юрием Даниловичем Кокушкиным, поскольку из всех присутствующих Юрий Данилович был единственным, кто владел немецким языком в совершенстве.

Наблюдая за их беседой, Александр Борисович Турецкий не мог отделаться от мысли, что эти люди прекрасно друг друга знают.

«Вот как плохо не знать языков, — корил себя Александр Борисович. — Приеду в Москву, обязательно займусь».

Он смотрел на остальных товарищей и пытался определить по лицам, не кажется ли им то, что кажется ему.

Насколько он успел понять, Герасим Севастьянович Бровкин знал немецкий язык, да и бывший интерполовец Феликс Светланов наверняка знал.

Однако ни тот, ни другой не проявляли никаких признаков беспокойства или удивления. Впрочем, оба общались с Карлом исключительно по-английски, на который тот решил переходить при общем разговоре.

Единственным, кто, как показалось Александру Борисовичу, чувствовал себя несколько не в своей тарелке, был Витя Солонин. Наблюдая за ним, Александр Борисович заметил, что Витя намеренно старается не смотреть в сторону Юрия Даниловича. Однако, как показалось Турецкому, внимательно вслушивается в каждое произнесенное им или Карлом слово.

«Слушает так, как будто знает немецкий, — подумал Александр Борисович. — А хотя, С другой стороны, может, он его действительно знает? Я ведь никогда об этом не спрашивал».

После ужина решили прогуляться по окрестностям. За время, проведенное в машине, все слегка надоели друг другу, поэтому пошли не единым гуртом, а разбившись по парочкам. При этом каждый выбрал себе в собеседники человека, ехавшего в другой машине.

Когда Александр Борисович огляделся в поисках Солонина, с которым ему не терпелось остаться наедине, чтобы поделиться своими наблюдениями, он с удивлением обнаружил, что Виктора нигде не видно. Наверно, он уже ушел. Не было видно и Юрия Даниловича с Карлом.

Александр Борисович почувствовал даже легкую обиду и решил вообще никуда не ходить, а вместо этого лечь спать. Завтра предстояло преодолеть каменную гряду, а это, насколько он знал, было труднее, чем марш-бросок. Александр Борисович счел благоразумным выспаться.

Поднявшись рано утром, он обнаружил рядом с собой пустой спальный мешок Вити Солонина. Оказалось, что Виктор проснулся еще раньше и теперь сидел на камне недалеко от лагеря и рассматривал каменную гряду, которую им сегодня предстояло преодолеть. Машины Карла, как, впрочем, и самого Карла рядом с мотелем не было.

— Он еще вчера уехал, — пояснил Солонин. — Прямо в ночь. Мы ему предлагали переночевать, но он ни в какую. Сказал, что любит ездить на машине по ночной Африке при свете фар. Для этого и спит днем.