Андрей Воробьев - Дело о продаже Петербурга Страница 51

Сейчас они ехали подгорным лесом, прекрасным, как любой лес ранней осенью. Разогнать, как хотелось душе, пока не удавалось: дорога постоянно мелькала, огибая последние каменные утесы. Одно было хорошо: на этом участке трассы не попадались ни деревушки, ни хуторки, поэтому не приходилось заранее сигналить, разгоняя с дороги собак и кур. За одним из поворотов Буров увидел на обочине старый горбатый «Москвич», из-под которого торчали чьи-то ноги. Видимо, услышав шум мотора, горе-ремонтник торопливо вылез из-под автомобиля и замахал руками — остановитесь, подсобите!

Буров сбавил ход. Он разглядел местного шофера-частника — невысокого человечка в старых роговых очках. В левой руке — гаечный ключ, в правой — старый пиджак. Видимо, учитель из ближайшей школы или колхозный бухгалтер.

— Витюха, поможем землячку? — спросил Петренко.

— Всех не починить, — лениво отозвался Буров, однако скорость уменьшил до минимума. Казалось, ему самому хочется рассмотреть повнимательней первого соотечественника (или почти соотечественника), которого он встретил, миновав таможенный пост.

— Мужики, остановиться надо, поссать хочу, — сквозь дрему пробормотал Тимур с заднего сиденья, и это положительно решило судьбу незадачливого учителя.

— Здоровеньки булы, дядя, — Буров вышел из машины. — В чем проблема?

— Совсем развалилась, проклятая! — учитель виновато глядел на парней из иномарки, остановившихся ради него. — Может, глянете?

— Показывай, где барахлит драндулет? — Буров приблизился к машине, поднял крышку.

Петренко в этот момент протягивал руку Файзулаеву, помогая сойти на кромку дороги. Что-то заставило его прервать этот процесс и обернуться, а когда он обернулся, то понял, что солдатская интуиция не подвела: действующих лиц вокруг прибавилось. В руках «учителя» кроме гаечного ключа оказался еще и пистолет, нацеленный на Бурова. А рядом стояли еще четверо незнакомцев: один с пистолетом, другой с ружьем, остальные двое держали в руках стальные прутья.

— Здоровеньки булы, — издевательски сказал парень с пистолетом, здоровяк с аккуратно обритой головой и подбритой бороденкой. — Не дергаться, шановни панове!

— А это что за партизаны? — почти удивился Петренко, задавая этот вопрос то ли себе, то ли незнакомцам. Буров оставался в той же позе.

— Лесная таможня, — его напарник с ружьем говорил на чистом русском языке. — Это, мужик, самая крутая таможня в наших местах. Хочешь проехать без досмотра — плати три «тонны». Не хочешь — становись раком. Сейчас всех обшмонаем по полной программе, и «тачку» заодно. Что понравится — возьмем. Так что лучше договориться по-хорошему.

Петренко оглянулся по сторонам, ругая себя за невнимательность. Ну, как же так: два дня с фронта, а уже расслабился! Надо было понять сразу: везде по обочине растет мелкий кустарник и лишь там, где угораздило сломаться «Москвичу», мощные заросли. Но все равно, они не могли скрыть большую машину, видимо, «Ниву», спрятанную там. Василий бросил незаметный взгляд за спину: Файзулаев уже успел немного податься назад, увеличивая поле для маневра. Буров оставался в той же позе. Пистолет «учителя», судя по всему, был газовый, но другой — боевым.

— Мужики, — дружелюбно улыбнулся Петренко. — Мы только-только домой вернулись. Давайте нормально разойдемся.

— Три «тонны», и расходись, куда хочешь, — крепыш с пистолетом сделал шаг вперед. — Вылазь оба, досмотр начинается!

Вместо того чтобы вылезти, Петренко откинулся на спину, упав на сиденье-диванчик. При этом он двинул ногой дверцу микроавтобуса, так что она полностью отошла. Через мгновение он уже разогнулся, сидя в дверном проеме. В его руках был АУГ.

Эту игрушку Петренко продал бы в последнюю очередь, в крайнем случае, так ему нравился этот австрийский автомат. Красивая штучка, будто из сериала про рейнджеров XXI века. В отличие от большинства автоматов, магазин вынесен ближе к прикладу, перед рукоятью управления огнем. Оружие короткое, как пистолет-пулемет, и мощное, как пулемет, при этом надежное, как АКМ. АУГи расползлись по всему миру, и пользуются ими все, кто знает толк в автоматическом оружии. Перед каждым пересечением пограничного КПП Петренко клал автомат в ящик к «калашам», но потом вынимал, чтобы постоянно иметь под рукой.

На этот раз АУГ пригодился. И здоровяк с пистолетом Макарова даже не успел понять, какая неприятность с ним приключилась, как его уже завертело волчком, и он отлетел в кювет.

Парень с ружьем проявил неплохую, но бесполезную реакцию. Он вскинул ствол и, не целясь, выпалил в сторону машины. Это был первый и последний его выстрел. Петренко чуть сместил линию огня, и этого оказалось достаточным: ружье со стуком хлопнулось об асфальт, а секунду спустя рядом с ним опустился сложившийся пополам его хозяин.

На раздумья — что делать в этой ситуации — «учителю» была отведена лишь секунда. Потом Буров, не меняя своего полусогнутого положения, нанес ему хлесткий удар в живот, подскочил, с хрустом заломал руку — пистолет перелетел через «Москвич» — и с размаху швырнул бандита мордой на капот. Потом приподнял и ударил еще раз.

Двое оставшихся бандитов, оглушенные звуками неожиданной стрельбы, вели себя по-разному. Один из них — верзила с прутом — зарычал и кинулся сзади к микроавтобусу. Петренко мог бы выскочить и достать его из автомата, но он знал: нужды в этом нет. Действительно, когда налетчик уже взмахивал своим оружием, как копьем, чтобы двинуть им через заднее стекло в салон машины, Файзулаев спокойно обернулся к нему, поднимая «люгер» двумя руками на уровень глаз. Стрелял он через стекло. Первая пуля ударила в грудь, отбросила бандита назад, как удар лошадиного копыта, а вторая, вошедшая в лоб, завершила дело.

Последний бандит, наоборот, дико завизжал и кинулся в кусты, к замаскированной машине. Петренко дал ему вслед очередь выстрелов на пять-семь. Послышался звон разваливаемого стекла, мелькнула искра, высеченная из металла. Как гигантская коса, пули срезали несколько крупных ветвей, и стало видно, как беглец извивается возле машины.

Буров несильно пнул лежащего «учителя», но сразу понял бесполезность этого занятия. Более сильным пинком он запустил в кювет его оружие.

— Утекаем, пацаны! — словно школьник заволновался Петренко.

Пока Буров возвращался за руль, он уже успел вернуть АУГ в нехитрое укрытие. То же самое Файзулаев произвел с «люгером».

Мчались быстро. Лишь минут через двадцать, когда миновали два села и крупную развилку, Петренко приказал остановиться. Правда, перед этим Буров отъехал лесной полудорожкой-полутропкой в сторону от трассы.

Все трое вылезли из машины, заглянули в кусты и по-боевому помянули загубленных: отлили. Затем поминки продолжились. Петренко достал початую бутыль ракии и отхлебнул ее, как минералку. То же самое сделал Файзулаев. Буров отглотнул чуть меньше друзей.

— Стекла жалко, — выдохнул он. — Надо пленкой затянуть. А в Черновцах сменим.

— Лучше в Житомире, — ответил Петренко. — Других пробоин нет?

— Других нет, — подтвердил Буров.

Но он ошибся. Петренко, отхлебнув еще раз, обошел машину и тихо присвистнул.

— А это что еще за раковая кадриль?

Единственная ружейная пуля, попавшая в микроавтобус, сделала аккуратное, почти фабричное отверстие в стенке возле заднего колеса. И оттуда тонюсенькой струйкой высыпался белый порошок. Все это напоминало сказку про мальчика-с-пальчик, который, уходя в лес, отмечал свой путь мукой.

— Порошок какой-то, — удивился Файзулаев.

— Чистота — чисто «Тайд»! — Петренко, усмехнувшись, склонился к отверстию. Это был последний случай в жизни, когда Буров видел на его лице улыбку.

Потом Василий выпрямился. На его широкой ладони, еще хранившей тепло оружейного металла, лежало несколько белых крошек.

Буров рванулся к машине. Однако перед пробоиной стоял Василий, и Бурову не удалось бы добраться до автобуса, не сдвинув с места друга.

— Кокаин, — сказал он просто и естественно, как будто речь шла о сахарном песке. После этого обернулся к Бурову. — Витя, ты скажешь, что, когда машину чинили перед выездом, ты дрых влежку?

Файзулаев, а тем более Буров, поняли, что Вася издевается. Бур любил свой микроавтобус, как Петренко свой автомат. И перед такой важной поездкой он никому не позволил бы ковыряться в машине. Лгать он не собирался.

Буров сделал шаг назад. После боя на лесной дороге он был спокоен, а сейчас вспотел за три секунды.

— Вася, история долгая, — начал он.

— Не сомневаюсь, — ответил Петренко. — Сейчас ты расскажешь, как снюхался с душманами, но никого из наших не предавал — верю. Ты не сука. Ты просто дурак. Тебя попросили отвезти это в Питер или в Москву — ведь так? (Бур кивнул.) И ты подрядился. Меня душманы не интересуют. Мне только ты интересен.