Фридрих Незнанский - Договор с дьяволом Страница 52

– Да, у нее свой кабинет, – закивал кадровик. – Ангелина Васильевна? Очень славно, что вы на месте. Сейчас к вам подойдет один ответственный товарищ, который желает побеседовать с вами. Можете отвечать на любые вопросы, допуск у товарища имеется… Прошу вас. – Золотцев привстал и начал объяснять Турецкому, как пройти в соседнее здание и где находится кабинет Нолиной.

Турецкий изысканно вежливо раскланялся с кадровиком.

Кабинет Нолиной оказался немногим больше кабинета Золотцева. Ангелина Васильевна встала, сделала два шага навстречу Турецкому, и вдруг ее настороженный взгляд потеплел.

– Боже мой! – воскликнула она, прижав ладони к щекам. – Вот уж и не чаяла когда-нибудь встретиться! Ну как ваше здоровье, миленький вы мой? Господи, какой у вас тогда ужасный вид был!

Она сделала такие большие глаза, что Турецкий просто не мог не поверить ее искренности.

– А у нас видите что творится?… Вам уже рассказали?

– Да, я успел побеседовать с Семеном Петровичем. Но хотел кое-что уточнить у вас. Как у лица, пользующегося максимальным доверием генерального директора. Виноват, теперь уже – пользовавшейся… увы.

– К сожалению, – тяжко вздохнула Нолина и жестом пригласила Турецкого присесть на небольшой диванчик. Сама села не то чтобы рядом, но на небольшом расстоянии, насколько позволял диван. Закинула ногу на ногу, облокотилась на спинку. И затем, на протяжении всего разговора, ее великолепная круглая, загорелая до шоколадного цвета коленка назойливо лезла Турецкому в глаза. Смущала, заставляла опускать глаза, смотреть в сторону. Но Турецкий понял, что это был определенный вызов ему, даже своеобразный тест, и решил, что в данной ситуации он должен оставаться холодным, как лед, и крепким, словно кремень.

– А вы знаете, Александр Борисович, – как-то поощрительно прищурилась Нолина, мол, ну что ж ты, дружок, теряешься? – я таки вспомнила, где видела вас прежде. Нет, не во время той ужасной аварии. Раньше, много раньше. Сказать?

– Очень интересно! – улыбнулся Александр, разыгрывая дурачка.

– На вокзале.

– Быть того не может. Я там бываю крайне редко. В основном приходится пользоваться самолетами. И на каком же вокзале?

– А вы приятеля провожали. На юг. А мы с ним ехали в одном вагоне.

Она не сказала – в одном купе. И даже не намекнула на дальнейший интим. Может быть, рассчитывала, что Славка не стал бы делиться своими сексуальными победами?

– Какая прелесть! – Турецкий расплылся в такой улыбке, будто это он, а не Грязнов оказался попутчиком прекрасной дамы. – Да-да, я вспоминаю… Ах, ну конечно, Вячеслав же рассказывал мне…

– О чем? – Она была мила до невозможности, так и замерла в ожидании чего-то необычайно интересного, вот разве что коленка ее проклятая ну так прямо и елозила перед глазами.

– О том, что вы ему очень понравились. Я даже, было дело, позавидовал. Надо же случиться… такому везению! Да-да… Ну что ж, далеко не все в нашей жизни так приятно, как хотелось бы… Вернемся на грешную землю.

Но Лина вовсе не желала возвращаться из тех краев, где уже пребывала в настоящий момент ее страстная натура.

– А он не рассказывал вам… Саня, кажется, он так вас там называл, про историю с букетом?

– Нет, – «повспоминав», ответил Турецкий. – А что за история?

– О-о! – закатила в восторге глаза Лина. – Как-нибудь, когда мы с вами получим возможность отойти от всех печальных дел, я, возможно, расскажу вам… Это было чудно! Ох, простите, – она прижала обе ладони к своей великолепной груди, – я так фамильярно назвала вас… Александр Борисович!

– Ничего, мне было приятно. Но вернемся к нашим баранам.

– Еще один вопрос, простите. А что вас привело к нам в объединение? Ой, ну да, конечно! Ну как я сразу не догадалась. Тогда же на вас был мундир с погонами. Генеральскими, да? А я потом поинтересовалась у наших: кто носит такие вот синие погоны? Мне сказали: особо важные следователи. И вообще, прокурорское начальство… Значит, вы к нам либо по поводу той аварии, либо?

– Да как вам ответить? И то, и другое.

– Вы считаете, имеется связь? – Она подняла брови.

– А вы так не считаете?

«Ага! Удар послан точно в цель…» Лина слегка вздрогнула и тут же зябко пожала плечами.

– Эти воспоминания просто ужасны… – тихо проговорила наконец. – Нет, связи я не улавливаю. Но эти смерти… И подряд практически… Ужасно, ужасно!

– Ну хорошо, постарайтесь успокоиться, как бы это ни было вам тяжело. Я вам очень сочувствую, Ангелина Васильевна.

– Можно – Лина, – едва слышно прошептала она.

– Хорошо, согласен и на Саню. У нас же сейчас не официальная беседа или допрос.

– А что, Саня, и это может случиться? – испугалась она.

– Знаете, как обычно говорят? От сумы да от тюрьмы…

– Нет, все просто ужасно, ужасно!… Но я готова вам помогать буквально во всем. Только скажите. – И она потянулась к Турецкому всем телом. Пришлось выставить впереди себя ладони.

– Я понял. И заранее благодарен вам, Лина. Красивое имя… Итак, вопрос первый. Кому пришла в голову идея послать на испытания человека, слабо знакомого с темой?

– Вы имеете в виду?…

– Ну да, Барышева.

– Почему же! Он – толковый конструктор. Работает… работал у Мамедова. Вот тот был действительно спец! Но… вам известно.

– А кто дает распоряжение в таких случаях?

– Ну конечно Всеволод Мстиславович. Он же подписывает приказ.

– Понятно. А как вы-то оказались у места аварии?

– А-а, вы про ту? Меня Козлов подбросил к моим знакомым, там, у «Лебедя». Ну а я задержалась, увидев аварию. Даже и представить себе не могла, что это случилось с Махмудом… Ужасно.

– Вообще-то мне показалось, что он вас с этим самым Козловым догонял. Но в последний момент нырнул в сторону от встречного потока. Чем и спровоцировал ДТП. Я видел красную «мазду».

– Знаете, Саня, ваш вопрос заставляет меня взглянуть на ту историю с несколько иной точки зрения. Догонял, говорите? Что ж, на этого сумасшедшего было похоже…

– Почему сумасшедшего?

– Ну это так, не в прямом, разумеется, смысле. Открою вам тайну, но надеюсь, что вы не используете ее во вред моей репутации.

– Могу, если хотите, поклясться.

– Боже! Надеюсь, до этого не дойдет… Так вот, Саня, в чем дело. Этот уникальный кавказский типчик был по уши в меня влюблен. Скажу честно, был момент, когда и я не устояла. – Лина красиво потупилась, ожидая реакции на свое признание.

– Увы, я отлично понимаю его… – Это было то, что нужно.

Лина оживилась.

– И он в последнее время стал буквально преследовать меня. Но у меня же муж! Который меня тоже любит. Ну, понимаю, однажды, как говорится, согрешила. Так что ж теперь, весь век расплачиваться?

– Действительно, некрасиво заставлять мучиться такую женщину, как вы, Лина! Могу себе представить, как этот дикий человек преследовал вас!

– Да, это было нечто невообразимое по страсти!

– Конечно, тут ведь кто другой и болты на колесе отвинтит, чтоб он себе шею свернул.

– Ужасно! – Она сделала вид, что не расслышала сказанного, ибо вся была утоплена в собственных воспоминаниях и переживаниях. – Да, вы правы, от него всего можно было ожидать. А я, кстати, потом уже, после разговора со следователем, вспомнила, что он собирался у себя колесо менять. Что-то у него было не то, я в машинах ничего не понимаю, но он говорил. Я и внимания не обратила. А когда я попросила Ваню довезти меня до «Лебедя», все равно ведь по дороге, Махмуд наверняка решил, что у нас с Иваном нечто вроде романа. Я даже однажды была у него в гостях… Ну, словом, понимаете? Ревность – это ужасная вещь. Но когда у тебя еще и взрывной кавказский характер – сливай воду.

– Значит, вы полагаете, что он начал было менять колесо, но увидел вас в красной «мазде» и ринулся вдогонку?

– Я теперь уже ничего не исключаю. Гайки-то, как мне сказали, были откручены.

– Да… А что он вообще-то был за человек? Талантливый?

– Башка у него хорошо варила. Я, собственно, еще и поэтому… Понимаете? Терпеть не могу дураков. Ведь еще и поговорить хочется! – Она засмеялась так притягательно, словно снова намекнула Турецкому: кончай свою лабуду и приступай к делу, а наговориться мы еще успеем. И чуть склонилась к нему, чтобы продемонстрировать кроме, разумеется, загорелых коленей такую же шоколадную полную грудь, так и выпиравшую из скромного сарафана.

– Ну что ж, во всяком случае, с Мамедовым мне более-менее ясно. Перейдем к Козлову. Скажите, чья это была инициатива вывесить в вашем вестибюле траурные портреты людей, о судьбе которых пока еще ничего не известно? Или у вас в объединении свои источники информации?

– Дело не в источниках… Просто надо внимательно читать официальные сообщения. А у нас работают люди, которые прошли десятки, если не сотни испытаний, и они знают, что происходит, когда возникают подобные ситуации. Нет там никого в живых. А газеты и телевидение безбожно врут. Или таким вот образом готовят родственников погибших к тяжелому удару. Когда факт растягивается во времени, он становится уже не таким страшным, понимаете?