Владимир Рыжков - Пресс-хата для депутата Страница 53

- Каких еще членов! - возмутился Костик.

- Тех самых! Которые должны составлять мой электорат! Думаю, что скоро там будет полно бомжей!

- Сколько надо, столько и будет! - гаркнул Дима. - Хоть сто миллионов! Не твоя забота!

- Не, - я помотал головой. - Сказали, что больше ста тысяч не наберут!

- Кто это такое сказал? - удивился Костик.

- Мой секретарь, кто же еще! - я пожал плечами. - Если я лидер партии, то у меня должен быть секретарь или нет! У всех порядочных лидеров партий есть свои секретари. Этих секретарей еще называют генеральными.

- Чего? - Костя открыл рот, чтобы что-то сказать, но даже и он растерялся от моей наглости. Не говоря уже про хама!

Дима тупо слушал нашу перебранку, которая была абсолютно бессмысленна, и, по-моему, вообще ничего не понимал. Наконец, ему это надоело!

- Хватит базарить! - рявкнул он, схватил меня за шиворот и потащил в сторону моей камеры.

Вдвоем они быстренько дотащили меня до открытой двери, ведь я даже не упирался.

- Опять скажешь, что я дверь не запер! - злобно проговорил хам.

- Ага! - кивнул я. - Если бы запер, я бы не вышел!

Он втолкнул меня в комнату и захлопнул дверь. Затем щелкнул замок, и шаги стали удаляться. Я припал глазом к замочной скважине. Она была пуста. Значит, эти головорезы утащили ключ с собой. Таким образом, меня снова арестовали, но теперь без всякой возможности побега и, похоже, до самых выборов.

Выборы состоялись в один прекрасный солнечный день, когда состоятельные граждане отдыхали на даче, и на избирательные участки потянулись как раз те, кто дач не имел, то есть бомжи и близкие им по духу низшие слои населения.

Перед входными дверями, над которыми висел красный плакат: "Избирательный участок №...", шла раздача бесплатной водки и закуски. Какие-то толстые тетки в потертых джинсах и драных майках бойко разливали всем желающим водку в пластмассовые стаканчики и давали бутерброды с вареной колбасой в качестве закуски. Было похоже на то, что народные массы давно не видели этих изысканных продуктов, потому как к столу стояла длиннющая очередь жаждущих дармовщинки. Публика в очереди подобралась самая разношерстная. И работяга с красным носом, и какой-то интеллигент с заспанными глазами, и пенсионер в потертом костюме с парочкой орденских планок, и несколько ободранных бомжей, непосредственных членов моей партии. А может быть, и не членов, а только лишь кандидатов в члены. Присутствовало даже несколько женщин с помятыми лицами, почему-то тусовавшихся не рядом с представителями партии женщин, а рядом со столиком партии бомжей.

Пока шла раздача водки, мы втроем с моими телохранителями Костей и Димой торчали рядом. Ко мне подходили те, кто уже принял на грудь, интересовались обстановкой в мире, последними ценами на водку и мерами по борьбе с преступностью. Я раздавал автографы и отвечал на вопросы, насколько мне хватало ума, а мои помощники присматривали за порядком. Мало ли какие могут возникнуть эксцессы! Вдруг выступит какой-нибудь чокнутый избиратель, которому поперек горла встала наша водка, и начнет выступать в поддержку партии женщин. Чтобы, значит, побольше слабого пола было в Думе и чтобы не скучно было мужикам. С одной стороны это прогрессивно, но с другой как сказать - скорее всего депутаты нормально работать не смогут, начнут соблазнять депутаток и соревноваться в остроумии. А за повестку дня, что, один спикер будет отвечать?

- Всем бомжам и примкнувшим к нашей партии будет обеспечена в дальнейшем бесплатная водка! - вещал я. - А также другие полезные и нужные продукты питания.

- В том числе и бесплатный сыр! - добавлял Костик.

Очередь одобрительно гудела. К ней пристраивались другие избиратели, впрочем, довольно прилично одетые. Какой-то пронырливый старикашка все вынюхивал что-то, выспрашивал у очереди, что дают и почем, но так ничего и не выяснил и подвалил ко мне.

- А за чей счет распределяются продукты? - гнусавым голосом спросил он.

- За счет спонсора, который помогает бомжам, - ответил я.

- Какого спонсора? - не унимался он. - Назовите фамилию.

И я решил выдать ему собственный текст, потому как другого не было. Ведь такие вопросы не были проработаны заранее. Кто когда у нас интересовался личностью спонсора? Главное, чтобы он бабки отстегивал! Но этот старикан поинтересовался. Так что пришлось отвечать. Но, думаю, магнат не будет на меня в обиде. Я ведь старался полностью соответствовать возложенной на меня миссии лидера партии.

- Этот спонсор сам когда-то был бомжем, - сходу придумал я биографию магната. - Но потом нашел на вокзале сто долларов одной бумажкой, купил машинку для консервирования и сотню жестяных крышек. Затем насобирал несколько ящиков пустой стеклопосуды, ободрал все фруктовые сады в районе до листика, наварил на костре компотов и накрутил столько банок, что ими две коммерческие палатки торговали полгода. А через два года у него уже был завод по производству консервированных продуктов питания. Сейчас это один из самых крупных финансовых воротил. Не буду называть его фамилии, потому что он очень скромный человек. Кстати, он же будет спонсировать нашу партию, так что если вступите в нее, будете сыром в масле кататься. Ну что, голосуете за партию бомжей или нет?

Многие из очереди тут же бросились на избирательный пункт, и там тут же выстроилась очередь к урнам, в основном состоящая из тех, кто получил вкусный подарок от спонсора.

- Как же все-таки фамилия этого воротилы? - попытался выяснить въедливый старикан. На редкость любопытный попался! И все-то ему надо знать!

- Фамилия его слишком известна, чтобы я ее называл! - важно ответил я.

- Слушай, дедуля, вставай в очередь, и тебе тоже дадут опохмелиться, предложил Костик.

- А слишком любопытным ничего не дадут! - добавил Дима. - Или дадут по ушам!

Старикан опасливо покосился на двух здоровяков и растворился в толпе.

Но не только водкой с колбасой завлекали мы голодных избирателей. Рядом с питейно-закусочным пунктом разместилась небольшая эстрада, наскоро сбитая из вагонки, где выступали представители партии бомжей - известные и не очень артисты эстрады и цирка. Что привело их в мою партию, оставалось только догадываться. Может, нужда, может, желание показаться на публике, а может, любовь к экспериментам, но они посчитали для себя честью влиться в ее ряды. Тут был и рок-певец с такой нечесаной и немытой гривой, что его записали в мою партию без разговоров, тут был и чтец-декламатор, который наизусть читал с эстрады всего "Луку Мудищева" без купюр, чем завоевал дикий успех у избирателей, тут был и писатель-сатирик, который сделал себе имя, рассказывая анекдоты про хитрых новых русских и тупых америкашек. Концерт имел оглушительный успех у подогретого водкой населения, и многие лезли на эстраду, чтобы отметиться с каким-нибудь номером. Парням из моей команды постоянно приходилось стаскивать с помоста подвыпивших любителей покуражиться.

Между делом партия набирала все новых и новых членов. За небольшим столом в двух шагах от эстрады сидел мой секретарь и записывал в Новую партию бомжей всех желающих. Нечего и говорить, что их очередь росла с невероятной скоростью. Поскольку наша партия очень демократична, то совсем не обязательно было быть бомжем, чтобы записаться в нее. Надо было только проявить хоть немного сообразительности.

Ведь в мою партию не брали всех, кого не попадя. Желающие записаться в нее проходили строгий отборочный тур. Будущим членам моей партии, которые писали заявление с просьбой зачислить в кандидаты с испытательным сроком, предлагали назвать точную дату первого, учредительного съезда. И все! По правде говоря, я и сам ее не знал, потому как никакого съезда не было и в помине. Спрашивается, а кто тогда мог правильно на этот вопрос ответить? Да никто! Кто называл хоть какую-то дату, тех записывали. А кто говорил, что не знает, тех не записывали. Зачем мне в моей партии такие олухи?

А выборы шли своей чередой. Разогретые водкой избиратели, насмотревшись вдоволь выступлений артистов, шли к избирательным урнам и кидали в них свои бюллетени. Мы с Костиком прошли внутрь и пошныряли немного среди народа, заглядывая народу через плечо. Большинство ставило крестик рядом с партией бомжей и моей новой фамилией. Костик довольно потирал руки.

- Ну все, несколько мест в Думе нам обеспечено! - шептал он мне.

Я руки не потирал, потому что этому особенно не радовался. Мне было тоскливо. Неожиданно для самого себя я испугался. А что если меня действительно изберут? Кто-нибудь из тех, кто меня знает, то есть знает того человека, кем я был до потери памяти, увидит мою физиономию по ящику и заявит, что я самозванец и присвоил чужую фамилию - фамилию уважаемого среди бомжей человека. Начнется разбирательство, выяснят, что я не тот, за кого себя выдаю, после чего меня лишат депутатской неприкосновенности и отправят в кутузку.