Наталья Корнилова - Ярость и страсть Страница 53

— Ну что, курва, добегалась? — задыхаясь, прохрипел Миша, вытирая пот с лица. — Теперь тебе конец.

— Эй, а где остальные? — удивлённо промычал один здоровяк, оглядываясь по сторонам. — Братки, вы где?

Третий тоже оглянулся и испуганно протянул, заметив валяющихся без движения на разных кучах мусора четверых дружков:

— Ни хрена себе! Чё это они там улеглись? — И повернулся к Мише:

— Чё это с ними?

Вместо ответа тот вытащил из кармана штанов пушку, которую спрятал, когда гонялся, и попятился от меня, просипев:

— Не подходите к ней близко, чуваки! По-моему, это она их уделала.

— Да ты что, Мишон! — волнуясь, воскликнул третий. — Как?! Мы же рядом были!

— Хрен её знает!

— Ни черта не понимаю, — пробормотал второй, тоже достав пушку и разглядывая меня. — Это что, такие шутки у тебя тут, Мишон? Ну все, с меня хватит…

Я видела, как дрогнул его палец на курке, как скривились губы и помутнели глазки, и метнула туфлю за мгновение до выстрела. Лезвие на конце туфли вонзилось ему в коленную чашечку, он дёрнулся, и пуля просвистела у меня над головой. В следующую же секунду я прыгнула Мише под ноги, змеёй проползла между ними, кошкой взвилась ему на загривок и вцепилась когтями в лицо. Он дико закричал и волчком завертелся на месте, пытаясь сбросить меня, но оторвать меня от него уже можно было, только убив. Один из оставшихся бандитов корчился на земле от страшной боли с торчавшей из колена туфлей, а другой бегал вокруг нас с пистолетом, плаксиво крича:

— Мишон, Мишон, отойди, я её замочу!!! Слышь, братан, отойди, а то в тебя попаду!

Но Мишону было не до этого. Ему было очень больно, он ничего не видел от залившей глаза крови, выронил пистолет и только крутился на одном месте и орал как резаный, пытаясь отодрать мои руки. Если бы он не знал, где мой босс, то я бы прикончила его сразу, подлеца, подставившего стольких людей. Вообще, если кошка забралась на спину — это конец. В таком положении с человеком можно сделать все что угодно, потому что в твоих руках самые уязвимые места — лицо и шея. И вовсе не нужно быть пантерой, чтобы обезвредить таким образом противника. Правда, это очень жестокий способ и не у каждого хватит духу поранить лицо живого человека. Но если нет выбора, то этим можно воспользоваться…

— Беги отсюда, придурок!!! — прокричала я скачущему вокруг урке. — А то и тебе достанется! Беги, пока жив!

Он замер на месте, ошалело поглядел на извивающегося в грязи товарища, на орущего окровавленного Мишона, на меня, на все ещё лежащих неподалёку друганов, и что-то такое наконец до него дошло. Ужас отразился в его глазах, он бросил пистолет, развернулся и побежал, не оглядываясь, к дороге. Только тогда я спрыгнула на землю, отпустив негодяя. Я поранила ему лишь уши, лоб и щеки, и то больше для вида, чтобы напугать остальных. А теперь собиралась поговорить с ним, пока он ещё что-то соображал. Он стоял и мычал, зажав руками физиономию, словно ему плеснули туда серной кислотой. Первым делом я выдернула из колена бандита лезвие туфли. Парень сразу потерял сознание и затих. Потом нашла свою сумку. Затем, подобрав пистолет, навела его на Мишу:

— Веди меня к машинам, ублюдок!

Увидев сквозь пальцы пушку, тот покорно поплёлся куда-то, не разбирая дороги и не отнимая рук от лица. Мне нужно было спешить, пока другие не начали приходить в себя. Две темно-синие «девятки» стояли на другой стороне свалки на окраине леса. Рядом с ними на ящике сидел Ерофей и слушал музыку, доносящуюся из открытого окна одной машины. Увидев нас, он вскочил, опасливо отошёл в сторонку и спросил:

— Что это с ним?

— Упал, ударился лицом… в грязь, — пояснила я. — А ты что тут делаешь?

— Охраняю машины. Они приказали, — и кивнул на Мишу. Потом посмотрел на небо. — Между прочим, уже скоро обед. Где обещанная палатка с подогревом?

Покопавшись в сумке, я вытащила горсть смятых стотысячных купюр и протянула ему.

— Держи, сам купишь. И лучше сваливай отсюда, а то попадёшься этим орлам под горячую руку. Они скоро появятся.

Ерофей сразу все понял и мгновенно исчез с деньгами, растворившись среди мусорных куч. Усадив Мишу рядом с собой, я выехала на трассу и остановилась.

— Где Родион? — жёстко проговорила я, ткнув пушку ему в глаз. — У тебя есть только одна попытка.

— Поехали…

Он показал мне дом на окраине Москвы, вход в подвал, где разместилась лаборатория, и сообщил, скольких вооружённых людей я могу там встретить. Сказал, что сам был там всего один раз этой ночью, когда шеф вытащил его из ментовки. Больше он ничего не знал. Ему приказали встретить меня на свалке и привезти сюда в таком состоянии, чтобы я уже не могла понять, куда и зачем еду. Пока он это говорил, мне пришла в голову гениальная идея.

— Слушай, Миша, ты вроде здравомыслящий человек, — сказала я. — Как думаешь, смогу я там всех порешить?

Он дёрнулся, посмотрел на меня как на сумасшедшую, потом сник.

— Наверное, сможешь…

— Скажи, а это кому-нибудь нужно, столько крови?

— Не знаю, — пожал он плечами.

— А если сказать им, что они могут умереть, если не отдадут мне Родиона? Ну, примерно так, как я вам на свалке говорила.

Он опять бросил на меня дикий взгляд и помотал разодранной головой:

— Не поверят. Шеф не поверит.

— Даже если ты им сам это скажешь? Он задумался. По дороге сюда я остановилась около какого-то котлована, переоделась в чистый костюм «от Шурика» и позволила Мише умыться и даже обмотать бинтами разорванные щеки и уши, чтобы не терял много крови. Он уже не пытался напасть на меня или сбежать — в глазах его стоял только страх перед моим физическим превосходством.

— А зачем тебе это? — наконец спросил он. — Проще ведь пойти и замочить там всех. Умей я так махаться, как ты, я бы и не раздумывал. Кстати, это что за вид борьбы такой?

— Ты все равно не знаешь. А давай ты все-таки попробуешь с ними поговорить? Тебе даже ничего придумывать не нужно. Пойди и скажи, что мне нужен только Родион, а не их вонючие жизни.

— А если я не вернусь?

— Тогда я войду туда и прикончу тебя вместе с остальными.

Он вздрогнул и опять задумался. Потом проговорил:

— Я попробую, только туда не пойду — шеф меня сам пришьёт, как услышит такой базар.

— Что же ты, отсюда кричать собираешься? — удивилась я.

Наша машина стояла в ста метрах от четырехэтажного дома из красного кирпича, за трансформаторной будкой. Отсюда просматривался вход в лабораторию. Перед ним стояли уже знакомые мне чёрные иномарки и ещё несколько машин. Район был нежилой и совершенно пустынный. Только по дороге за домом иногда проезжали грузовики, нагруженные песком, а чуть дальше виднелась заброшенная стройка.

— Зачем же кричать? — Он открыл бардачок и вытащил сотовый телефон. — Я лучше позвоню. Мне шеф номер дал на всякий случай. Они уже ждут небось. Не могу понять, зачем вы им сдались. — Он вздохнул. — Шеф мне даже убийство старухи простил из-за вас.

— Так это вы её все-таки убили?!

— Случайно, ей-Богу, — затрясся он. — Она почему-то не спала и ждала нас со скалкой у балкона. Вся в проклятых тараканах, фу! Они её уже сожрали почти. Накинулась на Петра и давай лупить, когда он ещё с верёвки даже не слез. Ну, он ей ногой врезал, она через перила и перемахнула… Мы вниз спустились, тараканов с неё стряхнули, чтобы ни у кого подозрения не возникло, и смылись. — Он опустил голову и начал нажимать на кнопки телефона. — Алло, кто это? — взволнованно проговорил он в трубку. — Вы, шеф? Это Миша… Да встретил, прости Господи. Вы не поверите, но все равно послушайте. Видели хоть один фильм с Чаком Норрисом? А с Шварценеггером? А с Сигалом? Ну вот, теперь сложите их всех вместе и помножьте на десять ниндзя. Помножили? Представляете, какая штучка получилась? Да я не пудрю мозги, шеф, вы дальше послушайте. Примерно такая штучка разметала всю мою банду вместе со стволами по всей свалке… Да, штучка одна… Нас? Нас было семеро. Остался я один и то наполовину. Остальные готовы. Так вот, сейчас эта штучка направляется в вашу сторону, и мой вам совет, не вздумайте сопротивляться — она убьёт всех. Это невероятно, шеф, но, бля буду, мне врать незачем. Это не человек, зуб даю. Лучше отпустите того хрена в очках, отдайте ей и живы останетесь… — Он отнял трубку от уха, и я услышала там дикий рёв шефа, кроющего весь белый свет трехэтажным матом. Миша, решивший для пущей убедительности немного преувеличить, дождался паузы и сказал в трубку:

— Вот-вот, примерно то же самое мы говорили ей, когда она на свалке предлагала нам оставить её в покое. Мы не поверили, а теперь шестеро на том свете, а я инвалид на всю жизнь… Почему говорю в женском роде? Да потому что она баба… Да, та самая. Шеф, я вам серьёзно говорю, не играйте с огнём. Такого вы ещё не видели, клянусь. И лучше никогда не видеть… Ну хорошо, поступайте, как знаете… Нет, я уже не жилец, про меня забудьте. И мой совет лично вам, шеф: не делайте ничего с тем очкариком и держите его к себе поближе. Боюсь, что только это сможет спасти вам жизнь, когда она там всех перебьёт и доберётся до вашего горла своими когтями…