Светлана Алешина - Неотразимое чудовище (сборник) Страница 53

— Мне тоже, — сказала я, доставая сигарету.

Получалось, что я нашла не просто дневник.

Я нашла исповедь Маши Тумановской и даже не знала, имею ли я право читать это откровение дальше. Все-таки это предназначалось не для моих глаз!

Тем не менее я продолжила чтение, иногда поднимая глаза на часы, поскольку времени у меня было мало, и прислушиваясь к разговору, который шел на кухне между Ванцовым и Костей.

Чем дальше я погружалась в мир Маши Тумановской, тем он казался мне мрачнее и страшнее и тем невероятнее становилась правда.

Ее фантазии были изысканны и в то же время жестоки. С каждой страницей она все глубже и глубже погружала меня в свой странный, причудливый мир, и с каждой страницей она сама низвергалась туда, в эту бездну, где царили графы Дракулы и маркизы де Сады…

Хороший психоаналитик наверняка разобрался бы с ее проблемой, но, к сожалению, ее психоаналитиком был Валерий Андреевич… Человек, который использовал ее детские страхи, ее фантазии, а потом и чувство вины перед Берманом.

Мне казалось, что прошло очень много времени, пока я пробиралась через эти мрачные дебри нездоровой психики.

Но, когда я закрыла тетрадь и посмотрела на часы, как ни странно, прошло всего-то полчаса, так немного там было написано. Мне показалось, что этого не может быть и что только что незаметно мимо меня проскользнула целая вечность.

Или целая жизнь, исполненная страданий, такая короткая, что поместилась на двадцати мелкоисписанных страничках?

Когда я появилась на кухне, они представляли собой почти идиллическую картину.

— Славный мент Ванцов перевоспитывает беспризорника, — сказала я.

— Так оно, в принципе, и есть, — кивнул Ванцов. — И что ты там выяснила?

— Почти все, — сказала я. — Только вот не знаю, как мне сплести тонкие сети улик вокруг этого гада. Поскольку его можно арестовать за растление малолетних, но как сбацать обвинение в убийстве Тумановской?

— А дневник?

— Что дневник? Знаешь, Ванцов, Маша не написала, кто ее убил. В общем-то, можно прогуляться в соседнюю квартиру, устроить там музыкально-спиритуальный утренник, вызвать дух Маши и попросить, чтобы он накарябал имя убийцы… Ох, плохая шутка получилась, наверное. Я устала, Ванцов! Мне еще никогда не приходилось купаться в целом море сексуального изврата!

— Что, так мрачно?

— Маркиз де Сад был бы в восторге, — скривилась я. — Дарю тебе дневник, равно как и этого недоразвитого крошку…

— А Валерий?

— А с Валерием я попытаюсь что-нибудь придумать… Оставишь меня в этой квартире?

Он напрягся.

— Сашка, что ты придумала?

— Да не буду я ничего делать сверхъестественного, успокойся!

— Нет уж, сначала ты позвонишь Ларикову и, когда он сюда приедет, мы оставим вас наедине!

— Ванцов, отвези мальчишку! Он тут будет мешать…

— Сам доедет. А потом я его…

— Ванцов! — заорала я. — Все менты такие тупые или только ты? Ты на его рожу посмотри, ты не понимаешь, что, если ты его не отконвоируешь, он немедленно бросится звонить своему «лучшему другу»? И тогда пиши пропало — все мои творческие задумки будут обречены на полный провал!

Он бросил взгляд на юного поганца. Тот сразу загундосил:

— Да ничего я не сделаю! Я домой поеду!

— Поедешь с Ванцовым, — кивнула я. — А уж куда он тебя повезет — это его дело. Ты мне сейчас ответишь только на один вопрос. Ты был уже в этой квартире?

Он помолчал и неуверенно покачал головой:

— Не-а…

— А если подумать?

— Ну, был, — пробормотал он.

— Один? Или с…

— Конечно, с ним! Чего мне тут надо?

— И что вы тут делали?

Он странно взглянул на меня и мерзко хихикнул.

— Вы сами сказали, что вы невинная…

— Ничего, моя невинность потерпит, — сурово сказала я. — Терпела же она тебя так долго. Пока даже тошнит только чуть-чуть! Что вы тут делали?

— Сексом занимались.

— Втроем?

Он опять рассмеялся стыдливо.

— Ах, ты мой птенчик застенчивый! — скептично усмехнулась я. — Просто бедный невинный ребенок! Да не заливайся тут краской! Что здесь происходило?

— Он ее кнутом бил, — выпалил «испорченный Нарцисс». — И меня заставлял. А она плакала… И еще… Ему надо было.

— Что надо? Сказал «а», говори «б»…

— Фотки сделать. А нужны были фотки ее со мной, чтобы потом… Ну, кое-что заставить ее сделать.

— Слушай, сейчас я тебя кнутом бить начну! — не выдержала я. — Что ты «кое-что» да кое-как! Говори по-русски, дружочек, мы еще пока не в Таиланде!

— Вы слышали, что она мне сейчас сказала? — обрадовался невыносимый ребенок. — Она меня бить собирается! Она у вас кем работает?

— Саша, перестань, — укоризненно произнес Ванцов.

— Я перестану, когда он начнет вести себя по-человечески! А работаю я гувернанткой, милый мальчик! Учу вот таких поганцев хорошим манерам! Так что лучше сам говори, чего хотел твой старший друг от Маши Тумановской!

— Заставить ее наехать на Бермана еще раз, — наконец соизволил он произнести более-менее вразумительное предложение. — Потому что он хотел на его место!

— Лучше попроси, чтобы Воронцова привезли сюда! Можешь это сделать?

— Наверное, — кивнул в знак согласия Лешка. — Зачем, надо думать, ты не объяснишь?

— Следственный эксперимент, солнышко! — хитренько улыбнулась я.

Мысли же мои были заняты сейчас Валерием. Как бы мне хотелось, чтобы убийцей был именно он!

Ох, и гад же этот Валерий Андреевич!

— Ну, вот и доказательства, — пробормотала я. — Теперь можно приступить к небольшому спектаклю… И посмотрим, кто из нас умненький да хитренький, Валерий Андреевич!

Глава 15

Что ты ни говори, а доказательств мало!

Меня ведь интересует его причастность к убийству Тумановской, не так ли?

А пока у нас только догадки и свободные фантазии, и на этом далеко не уедешь.

Мне нужно было заманить его сюда, в эту квартиру, но как? Каким образом?

Решение пришло мгновенно, стоило только мне вспомнить о нашей «гильотинщице».

Шантаж — «гильотинщица»…

Попытаться можно.

Я рванула к соседней двери.

— Ты куда? — поинтересовался Ванцов.

— Сейчас, — отмахнулась я. — В мою светлую голову пришла неожиданная идея!

Я прекрасно знала, что рискую. В конце концов, кто-то мне звонил. Кто-то пытался отбить у меня охоту совать нос в это дело?

Если допустить, что этим загадочным человеком был тот, кто напрямую связан с Валерием, так как он сам в ту пору обо мне еще ничего не знал, получается, что это запросто могла оказаться и «православная целительница» — ей этакая роль вполне подходила!

А другого выхода у нас нет, я не могла не признать очевидный факт. Вряд ли он приедет, если это рандеву назначу ему я.

И решительно нажала на звонок.

Ольга сразу открыла мне дверь.

— Вы?! — удивилась она. — Что-то не так я сделала с вашим другом?

— Нет, Оля, все так…

Я начала объяснять ей ситуацию, извинившись, что обманула ее.

Она совершенно спокойно восприняла полученную информацию и спросила:

— А что я могу сделать? Я так поняла, что вам нужна моя помощь?

— Да, — кивнула я. — Мне надо, чтобы вы позвонили Валерию…

— Кому? — переспросила она. — Напишите мне телефон и адрес на бумажке, ладно?

Если она разыгрывала передо мной неведение, то делала это просто гениально.

Я записала ей телефон, имя, отчество, отдала и снова начала объяснять, что от нее требуется, но она отмахнулась:

— Я поняла. Только ответьте честно на один вопрос… Это не опасно?

Вот в этот момент я поняла, что она тут ни при чем!

И тогда получается, что у Валерия был совсем другой сообщник!

Кто же?

Ольга набрала номер, попросила к телефону Валерия Андреевича и совершенно спокойным голосом сообщила ему:

— Мне нужно увидеться с вами по одному щекотливому вопросу… Дело в том, что я видела, как один мужчина приходил к одной женщине… Ах, вас это не интересует?.. Подождите минуточку, я все-таки надеюсь, что вы сразу заинтересуетесь, если узнаете, о ком идет речь! Эту женщину буквально через несколько мгновений после вашего ухода нашли мертвой. Поэтому… Да, я вас буду ждать. В ее квартире. Там и поговорим!

Она повесила трубку.

— Все?

Я кивнула:

— Спасибо, Оля, и все-таки попробуйте еще разок вспомнить, не видели ли вы еще кого-то в тот день?

Она покачала головой.

— Нет, я же не пялюсь целыми днями в окно, как бабка Слонимцева! Я бы сказала, если бы что увидела…

Я еще раз поблагодарила ее, и уже на выходе она поинтересовалась с легкой обидой:

— А этого парня… Его нет, что ли?

Я вспомнила об Игоре.