Марина Крамер - Черная вдова, или Ученица Аль Капоне Страница 54

В выходной Розан, желая встряхнуть своего босса немного, устроил пикник на всю ораву. Созвав всех на большую поляну в лесу, куда еще с Мастифом ездили, сам лично жарил мясо. День стоял теплый, ясный, все пили вино, пиво, ели фирменные розановские шашлыки и ржали до упаду.

Как обычно, кроме Коваль, здесь не было женщин. Ее верная братва веселила хозяйку, как могла. Кто-то включил Маринин любимый шансон, открыв багажник машины, чтоб громче орало. Марина подпевала, а Розан, отсидевший восемь лет за «нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть», как это называлось у ментов, утирал скупую мужскую слезу.

– Не кисни, Розан! – приказала Коваль, обнимая его. – Ты посмотри, как хорошо сидим! Пацаны, такой кайф, я ведь только с вами и могу быть собой! Ну, какая я, на фиг, жена мэра?

Бойцы заржали, вполне согласные с ней. Они все хорошо знали Марину, не раз видели, какая она бывает, если ее достать. И уж точно, меньше всего она годилась для роли мэрской жены. Не по понятиям как-то…

Поупражнявшись в стрельбе, Коваль вдруг почему-то вспомнила, как на этом самом месте, на таком же точно костре, умирал на ее глазах Череп. Настроение испортилось, но она сдержалась, чтобы не обижать расстаравшегося для нее Розана. Сидя на капоте «Хаммера», окликнула:

– Розан, налей-ка еще, и давай с тобой на «ты» переходить – задолбало меня, что ты по имени-отчеству все время.

– Идет, – согласился он. – Что, и целоваться будем?

– Совсем-то не борзей! – засмеялась Коваль, вытаскивая сигарету.

– Уж и помечтать нельзя! – вздохнул Розан.

– Помечтать – можно, но осторожно и не вслух. Ладно, пацаны, вы тут гуляйте, сколько влезет, а я домой поехала – глаза слипаются, спать хочу.

Леха сел за руль, Марина с Максом – сзади. Хотя он и говорил, что должен быть впереди, но она настояла:

– Люблю по дороге подремать на широком мужском плече! – А про себя подумала, что нечего было затевать всю эту возню с Малышом, если не можешь спокойно переносить одиночество.

Включив дома аквасауну, она долго лежала в ней, вдыхая запах египетского масла. Хотелось плакать, но слез не было, и Марина пошла в кабинет, совершенно голая и распаренная, с мокрыми волосами, скрученными в узел на затылке. Из сейфа вынула единственную оставшуюся после Мастифа кассету – ту, где был Череп. Отпустив горничную и охрану отдыхать, завернулась в махровый халат и села в кресло перед горящим камином. Долго вертела в руках пульт от видеодвойки, все не решаясь никак включить ее. Прошли годы, да и любви ведь к Олегу не было, только благодарность за науку и его отношение, а все равно было больно вспоминать. Марина почему-то особенно отчетливо помнила его лицо – шрам через левую щеку, звериный оскал, когда он злился… или радостный блеск в глазах, когда она прижималась к нему…

Он ее любил, погиб из-за нее, зная до последней секунды своей жизни, что надменная и своенравная красотка только спала с ним и не больше. А тот, кого она действительно безумно любила, сейчас предал ее, убил, можно сказать.

Просидев в каминной до глубокой ночи, Коваль так и не смогла включить кассету.

Часа в три запиликал мобильный, и Марина, спросонья решив, что это Розан, так как на этот номер некому больше звонить, взяла трубку. Но это был вовсе не Розан.

– Привет, любимая, – севшим голосом сказал Малыш. – Вот я и нашел тебя.

– Дальше что? – спросила она, дотягиваясь до тумбочки и беря сигарету.

– Я не могу без тебя.

– Это я слышала уже. Все? Не стоило трудиться, добывая мой новый номер, чтобы мне это сказать.

– Возвращайся. Я прошу тебя, возвращайся ко мне, – уже настойчиво повторил он.

– Я уже сказала тебе – все кончилось. Верши политику без меня. Мешать не смею! – и она отключила телефон.

Направилась было к бару за текилой, но вспомнила, что днем пила красное вино и передумала: если отлакирует вино кактусовой водкой, завтра вообще не встанет. Придется страдать на трезвую голову, хотя кто бы знал, как ей тяжело сейчас, как плохо… Но она же сильная, она – Коваль, она не такое еще пережила. Значит, и это разгребет, не сломавшись. Уговорив себя подобным образом, она пошла в спальню и постаралась все-таки уснуть.

Спору нет, днем она держалась так, что никто вокруг и не подозревал, что творится у нее в душе. Но вот ночи давались очень тяжело. Ее тело доводило обладательницу до безумия, требуя мужской ласки, причем не чьей-то, а именно Егоровой, будь он неладен! Стоило лишь закрыть глаза, как моментально возникало его лицо, его руки, губы, ласкающие ее. Марина просыпалась в таком возбуждении, что впору было кидаться на первого встречного. Это мешало сосредоточиться, мешало работать.

Однажды она позвонила Карлосу, он примчался и разрешил проблемы, едва не стерев при этом в опилки свой агрегат. Утром смеялся:

– Дорогая, тебе нужен постоянный мужчина, иначе ты меня искалечишь!

Коваль отбросила с лица растрепанные волосы и улыбнулась улыбкой сытой кошки:

– Проще купить вибратор, он хоть разговорами не достает и не жалуется, что устал!

Но ей полегчало. Вечером поехала в «Стеклянный шар» побаловать себя японской кухней. Решив посидеть в общем зале, к неудовольствию телохранителей, отказалась от татами-рум. Макс покачал головой, но промолчал, только все время напряженно оглядывался по сторонам.

– Да не крутись ты, нет здесь никого, кто мог бы что-то против меня иметь! – приказала Марина, наслаждаясь роллами с семгой. И тут увидела направляющуюся прямо к ней лахудру Светочку. – Так, еще один вечер испорчен безнадежно! – констатировала она, в сердцах бросая на стол палочки-хаси.

Сразу же подскочил вездесущий мэтр Кирилыч:

– Что-то не в порядке, Марина Викторовна?

– Расслабьтесь, Евгений Кирилыч, еда превосходна, как обычно. Тут другое… – произнесла Марина с досадой. – Вы свободны.

Мэтр растворился, а московская мамзель остановилась перед столиком, глядя на Коваль в упор. Марина откинулась на спинку дивана, вынула сигарету, Макс услужливо поднес ей зажигалку. Она курила и ждала, а Светочка, видимо, собиралась с мыслями, не зная, с чего начать.

– Мне нужно поговорить с вами, – решилась она, наконец.

– А мне – нет, – спокойно сказала Марина.

– Но это важно для Егора… – Ага, уже Егор, без отчества! Быстро дело пошло, отметила про себя Коваль.

– Ко мне это больше отношения не имеет, – так же спокойно парировала она, отпивая саке из фарфоровой чашечки.

– Вы ломаете его карьеру, – ожесточенно выдала девушка.

– Уж извини, что я до сих пор жива! Ведь только факт моей смерти может спасти его карьеру и твои планы в отношении его самого. А я не тороплюсь пока на тот свет, мне и на этом есть, чем заняться, – сообщила Марина, чем привела соперницу просто в бешенство.

– Мои планы – это не ваша забота, госпожа Коваль! Они касаются только меня и Егора! А вы… вы – просто дешевка, раз не цените того, что он сделал для вас! Если бы вы были нормальной, ценящей себя женщиной, уважающей права других, вы отпустили бы его и не калечили ему жизнь! Оставьте его в покое и дайте наконец ему развод, иначе пожалеете – у меня хватит связей, чтобы повлиять на вас!

– У-у, как все трудно, оказывается! – протянула Коваль, прищурив свои синие глаза. – На твоем месте я бы тщательнее выбирала слова, иначе ими ненароком можно подавиться, – и под столом положила руку на колено начавшего было вставать Макса.

– Я не боюсь вас!

– А вот это зря, между прочим. Навела бы справки, с кем связываешься, прежде чем заявиться ко мне с претензиями. И заодно просчитала бы, как выходить отсюда станешь. Мало ли что…

– Вы мне угрожаете? – вздернула она нарисованные бровки.

– Бог с тобой! – засмеялась Марина. – Просто предупреждаю. На будущее.

– Вы пожалеете о своих словах! – прошипела Светочка.

– Ты пожалуешься на меня Егору? Поверь, ты меня напугала! – захохотала Коваль, развеселившись от подобного предположения. – У тебя все? Макс, проводи!

Макс встал и взял девушку за локоть, но она вырвалась, и тогда он просто поднял ее за воротник, как нашкодившую кошку, и вынес из зала. Но вечер все-таки был испорчен. Вот же сучка…

Назавтра в офис к Марине влетел Розан – его вызывал к себе Малышев, пытался выяснить, что произошло между женой и его драгоценной лахудрой. Узнав, просил передать извинения.

– Мне это безразлично, – сообщила Коваль таким тоном, что Розан засомневался – а все ли у нее в порядке с головой. – Одна проблема – теперь, даже если эта курица подхватит насморк, виноватой останусь я, о чем немедленно напишут все газеты.

Она даже в тот момент не представляла, насколько близка к истине. Через неделю «Ауди» Малыша перевернулась на дороге, встав на крышу. К счастью, никто серьезно не пострадал, только у Егора осколками стекла был порезан лоб. И кого же обвинили в этом? Догадаться несложно – разумеется, некогда горячо любимую супругу кандидата. Пресса и телевидение надрывались, поливая Марину грязью и впрямую обвиняя в покушении на жизнь мужа.