Мария Жукова-Гладкова - Гарем чужих мужей Страница 55

Потом его развязали – что он сделает со сломанными руками и ногами? – но все равно не сбросили вниз. К нему приехала жена.

Вначале у Сергея мелькнула надежда, но потом она угасла. Жена заявила, что отправила его на «перевоспитание». Он, видите ли, не пускал ее в бизнес, заставляя сидеть дома, да еще и распускал руки. Он ее ни в грош не ставил. Она, конечно, не платила за то, чтобы с ним сделали то, что сделали, но тут уж он сам виноват: незачем было пытаться убежать. И незачем было калечить стольких девушек.

– Так ты его забираешь или оставляешь нам? – уточнила старшая амазонка. – Теперь он не будет тебе мешать заниматься бизнесом.

Сергей рассмеялся, несмотря на боль во всем теле.

– Вы так уверены в этом? – спросил он. – И вы думаете, что я все это оставлю просто так?

– Сделайте так, чтобы он никогда не вышел отсюда, – сказала жена старшей амазонке, с ненавистью посмотрела на Сергея и ушла.

«Но ведь она же плакала, когда нашли его труп», – вспомнила я.

Или это было только напоказ? Она думала, что справится с бизнесом, но у нее ничего не получилось. И ведь ее, наверное, мучила совесть. Но теперь… теперь она сама мертва. Это явно дело рук амазонок. Но почему ее убили? Чтобы не сболтнула лишнего?

Амазонки же заявили Сергею, что пока его оставляют в живых, но если умрет какая-то там Анна, его живьем замуруют в склепе.

«Анна, – вспомнила я. – Анна похоронена рядом с Олегом Макаровым».

По всей вероятности, сказал «псих» Вася, она умерла, поскольку Сергея забрали и больше его никто из мужчин, томившихся в подземелье, не видел. А амазонки словно озверели. Предыдущие издевательства не шли ни в какое сравнение с тем, что последовало. Поединки стали проходить гораздо чаще, и теперь это по большей части были не поединки, а отработка ударов на живых людях. Кое-что записывалось на пленку, что, опять же, раньше не делалось. Или делалось скрытой камерой.

– Что именно записывалось? – спросила я.

– Нас заставляли молить о пощаде, целуя женские ножки, ну и все такое прочее. Чтобы мы потом молчали. Ведь если бы кому-то из моих друзей показали, как я умоляю женщину о пощаде, ползая за ней на коленях… Как я говорю перед камерой… нет, не буду я все это повторять, – его перекосило. – Да они какие-то извращенки! Это они ненормальные, хотя я – в психушке, а они разгуливают на свободе. А что вы собираетесь с ними делать? – с надеждой спросил Вася.

– Изолировать от общества, – ответила я. – Хотя предполагаю, может оказаться и так, что изолировать будет некого: мужчины их всех убьют.

– И правильно сделают, – кивнул Вася.

Я спросила, долго ли он находился в подземелье и многих ли его товарищей по несчастью оттуда выпустили.

Он сидел там месяца три, и его выпустили первым. Выпустили ли кого-то еще и когда, сказать не может. Ни с кем не пытался встретиться. Дома припер жену к стенке. Она пришла в ужас, узнав, что на самом деле творится в профилактории. И именно жена заявила: надо принять меры и положить конец этому делу.

– Как она вышла на амазонок?

– Подруга дала телефон. У подруги, оказывается, мужа вылечили от алкоголизма, и моя об этом знала. Поинтересовалась, где. Позвонила по телефону. Это оказалась какая-то бабка-диспетчер. Потом моей перезвонили, обговорили условия. Встречалась она с некой молодой девицей в кафе. Подписала какие-то бумаги, отдала деньги – тысячу долларов. Как и обещали, меня вернули «излеченного».

– И что вы с ней сделали? Или ты е е убил?

– Пошли выяснять отношения к этой самой подруге. Вмазал я ей по физиономии. Жена высказала, что думает. Через день меня взяли. Оказалось, что я убил и подругу, и ее мужа. А его тогда вообще в квартире не было! Но нашлись свидетели, видевшие, как мы входили к ним, как выходили, мои отпечатки пальцев в квартире… Жену никто не слушал: думали, что меня покрывает. Подстроено все было – не подкопаешься. А Таню мою машина сбила, когда я уже в СИЗО оказался…

От Васи я также узнала, что после случая с Сергеем Ветровым пленники решили рыть подземный ход. Это опять была идея Сергея. Он же увидел, где стоит замок, примерно прикинул расстояние до забора. Землю складывали к одной из стен: подземелье было большим, темным, так что кучи земли, во-первых, были незаметны для амазонок по углам, во-вторых, землю тут же утрамбовывали. Амазонки же не могли помнить точных размеров помещения.

Васю я тоже попросила нарисовать мне план подземелья и единственного этажа замка, где он бывал. Только Вася не мог сказать, первый он или полуподвальный. Все схватки с амазонками происходили при свете факелов. Дневной свет в то помещение не проникал. Возможно, в нем вообще не было окон. Или дрались ночью, а на окна опускали тяжелые шторы, или закрывали их ставнями.

– Ну как вам амазоночки? – спросил Павел Леонидович, встретившись со мной на улице, чтобы передать планы, нацарапанные, словно кура лапой писала. – По-моему, по ним плачет заведеньице типа нашего.

Я медленно кивнула, соглашаясь.

– Светлана Алексеевна, большая просьба. Лично от меня. Когда докопаетесь до сути, позвоните, пожалуйста. Просто интересно, в чем там дело. И как врачу, и просто как человеку.

– Вы уверены, что мы докопаемся?

– Не «мы», а вы, Светлана Алексеевна. Вы относитесь к тому типу людей, которые не могут успокоиться, пока не решат загадку. В особенности если им брошен вызов.

Глава 24

Швейцария, 12 августа, четверг

На следующий день Афганец лично поехал провожать меня в Пулково-2. Расцеловал на таможне, попросил быть поосторожнее, а сопровождающего меня адвоката – беречь меня, как зеницу ока.

– Не волнуйтесь, Алексей Петрович, – сказал адвокат. – Мы же едем из России в Швейцарию, а не наоборот. Это у нас страсти и происшествия, а у них там за целый год не происходит того, что у нас за день. Да они и представить себе не могут наших проблем. У них совсем другая жизнь. Правда, мы, наверное, не смогли бы там обосноваться: скука.

Начиная с утра четверга мы с адвокатом развили бурную деятельность. Правда, завещание бабули нас ни-сколько не порадовало. Все швейцарские счета, а также ячейки, где, по всей вероятности, хранились драгоценности, получала Ипполита. В завещании было особо оговорено, что никто другой из родственников не имеет права претендовать на оставшееся от бабульки богатство. Нам очень вежливо сказали, чтобы «мадам» (то есть я) не тратила время и деньги. Завещание не подлежит оспариванию.

Далее мы встретились с представителем частного детективного агентства, с которым адвокат уже связывался из России и дал задание выяснить всю бабулькину подноготную. Наша питерская адвокатская контора к услугам этого агентства прибегала часто и считалась ценным клиентом, поэтому информация была собрана в кратчайшие сроки.

Видимо, Ипполита унаследовала страсть к экзотическим странам и экзотическим мужчинам от своей прабабки. Та прожила бурную жизнь, состояла в трех официальных браках, правда, по всей вероятности, замуж выходила по расчету. После расставания с каждым из мужей становилась богаче. Но среди бабкиных поклонников имелись и негры, и арабы, и индусы. Хотя, надо отдать ей должное, замуж за них не выходила, только имела деньги: все «цветные» тоже были не из бедных семей.

Более того, бабулька всегда удачно вкладывала деньги. Возможно, у нее имелись хорошие консультанты, разбиравшиеся в ситуации на рынке ценных бумаг. Даже по самым приблизительным оценкам, ее состояние составляло несколько миллионов долларов.

Я с трудом сдержалась, чтобы не присвистнуть.

Но на старости лет бабулька осталась практически одна. У нее было два сына – от первого и второго браков. Оба – истинные французы, всю жизнь прожившие во Франции. Хотя они обожали женщин, имели дело только с белокожими француженками, ну или в крайнем случае европейками. Связи матери с «цветными», в особенности арабами, осуждали. Более того, оба сына состояли в неофашистской партии, одним из лозунгов которой был: все права только французам. Бабуля же, несмотря на то что бежала в свое время от революционеров (правда, тогда она была совсем юной гимназисткой и бежала вместе с родителями, потому что страну покидали они), вдруг прониклась идеей всеобщего равенства и братства.

Поняв, что с сыновьями они придерживаются диаметрально противоположных взглядов, более того, те считают, что мать их компрометирует, бабуля отправилась жить в Швейцарию, где держала часть своих счетов. Уже в Швейцарии она наняла детективов, чтобы те попробовали отыскать потомков ее родственников, оставшихся в России. Те вышли на Ипполиту.

Но я видела в ситуации явное противоречие. Бабуля сошлась с Ипполитой в вопросе равенства и братства народов? Судя по тому, что я уже знала о старшей амазонке, в это верилось с трудом.

Конечно, перед бабкой она могла сыграть любую роль, поняв, что ту интересует. Ведь ради денег можно пойти на многое, а ради миллионов долларов…