Андрей Быстров - Если останемся живы Страница 55

Стюарт разорвал пакет, всмотрелся в листы распечаток.

- Вот это уже интересно, Фрэнк... Доклад группы НАСА. Они натолкнулись на чертовски поганую вещь... Передатчики "Атлантиса", а также система видеопамяти и выпуска шасси повреждена преднамеренно. Причем сделано это до посадки Коллинз недоверчиво тряхнул головой.

- Преступник среди экипажа? Немыслимо.

- Тем не менее это так. Дело приобретает занятный оборот, - продолжил Стюарт. - Гадать не будем .. Подробная разработка всех, а русские коллеги проверят своих.

По его интонации полковник догадался, что преимущественно русские космонавты вызвали подозрение генерала. Был ли тому причиной американский шовинизм или основания - он не брался утверждать. Стюарт прочел в глазах полковника немой вопрос.

- Да, понимаю, - проговорил он. - Но сам факт их исчезновения ничего не значит. Их может не быть в живых. Да, террористы могли расправиться со своим агентом в числе прочих и по каким-то соображениям захватить русских, но... Четверо похоронены на Арлингтонском кладбище, а трое - нет.

- Я полагаю, девушку можно исключить, - сказал Коллинз. - у нее не было необходимых технических навыков, чтобы вывести из строя аппаратуру.

- Я никого не буду ИСКЛЮЧАТЬ, - генерал веско надавил на последнее слово. - Исключения, включения, подключения - все после скрупулезнейшей проверки...

- Да, сэр, - наклонил голову Коллинз. - Утечки информации в прессу пока нет?

- ПОКА нет, - подчеркнул генерал. - Черт знает, сколько времени мы сможем держать двери секретности закрытыми. Чересчур много людей знает чересчур много вещей. Достаточно одному пронырливому журналистишке сунуть ногу в щель, как задует такой сквозняк, что снесет не только дверь, но и весь дом.

Коллинз вспомнил о Лесли Энджеле, вслух же высказал совсем другое:

- Будем надеяться, что этого не произойдет, сэр.

- Да. Будем надеяться, - эхом откликнулся генерал, но было видно, что если есть на свете нечто, чему он склонен доверять меньше всего, так это надежда.

В России события вокруг катастрофы "Атлантиса" воспринимались примерно так же, как в Америке, разница заключалась лишь в масштабах. Генерал Рубинов вызвал на ковер Шебалдина и Ласкерова, как офицеров, лично ответственных за расследование.

- Это черт знает что такое, - резко говорил Рубинов. - Я слов не нахожу... Да, захватили космический корабль, погибли люди, это трагедия...

Но погибли, а не исчезли! Что значит - пропали без вести? Утонули, попали в плен, сбежали? Это позор! - Он задохнулся, отпил глоток воды из стакана. - Вот что, товарищи (генерал принципиально не признавал в армии "господ"). Даю вам два дня, слышите - двое суток, чтобы выяснить всю подноготную этих двоих! Я прикажу оказывать вам максимальное содействие, просите все, что хотите, но через сорок восемь часов я должен знать, не изменники ли они. Докладывать лично мне! Все!

Через час Шебалдин и Ласкеров отбыли в Звездный городок.

Делом потерявшейся подводной лодки Рубинов не занимался, как не имеющим непосредственного отношения к операции "Сэрвайвл", хотя навязчивые совпадения должны были насторожить его.

Последний сеанс связи "Барс" провел из Мексиканского залива, а несколько часов спустя там приводнился "Атлантис". В ту же ночь практически в точке координат "Барса" российский спутник зарегистрировал вспышку неустановленной природы.

Тем не менее узел проблемы "Барса" вяло распутывало военно-морское ведомство, не проявляя излишнего рвения. Никому не улыбалось повесить на себя после скандальной катастрофы "Комсомольца" в 1989 году еще одну утонувшую атомную субмарину, пусть и без ядерного вооружения.

В Париже, как и во всех столицах мира, крушение "Атлантиса" было новостью номер один для газет, телевидения и радио. Корину поручили срочно подготовить соответствующую программу на "Радио Европа", чему он даже ухитрился уделить немного времени, хотя был поглощен собственным, не особо продвигавшимся расследованием.

Лесли Энджел отнесся к сенсации сдержанно.

Известие задело его не больше, чем информация о землетрясении на Сахалине - конечно, ужасно, но его лично не касается. Он задержал взгляд на фотографии симпатичной мулатки в траурной рамке - Саманты Л. Ларрены, как явствовало из подписи под снимком. Жаль, подумал он. Почему Господу было угодно, чтобы эта молодая красивая женщина умерла?

В это время еще один человек на другой половине земного шара думал о Саманте Ларрене. Оставляя в стороне не очень, признаться, ясный вопрос о Господе, можно было с уверенностью утверждать, что ее смерть была угодна Кеннету Дорену.

14

Предательство Ратникова, появление подводной лодки с вооруженными людьми, внезапная стрельба, кровь - все это повергло Андрея Шалимова в состояние шока. Он действовал бездумно, как автомат. Когда загрохотали выстрелы, он рефлекторно толкнул Саманту локтем в грудь - не потому, что надеялся спасти ее, а потому, что она стояла рядом и чуть сзади. Когда девушка полетела в воду, Шалимов, ни секунды не мешкая, прыгнул за ней. Еще в воздухе он ощутил болезненный укол в ногу - пуля вырвала часть мышцы выше колена.

Шалимов со всплеском погрузился в зеленую воду, немедленно окрасившуюся кровью. Пули Дорена буравили морскую толщу, как крохотные ракеты, уносящиеся вертикально вниз с жужжащими пузырьковыми шлейфами.

Погружение Шалимова остановило препятствие под ногами. Оно было мягким и податливым.

Андрей подумал об акулах. Он никогда не видел акул воочию, но сомневался в мягкости их тел. Он сделал энергичный гребок и уцепился за комбинезон Саманты. Что дальше? Всплывать к поверхности - значит подставить себя и девушку под огонь.

В сущности, им приходилось выбирать между двумя смертями - от пуль или от удушья, и обе были ужасающе близки.

В полуметре впереди, под притопленным левым крылом "Атлантиса", темнела какая-то неясно видимая округлая масса. Шалимов догадался, что это выпущенная при посадке левая стойка шасси. Командир говорил, что в полость войдет лишь немного воды, а потом ее задержит сжатый воздух. Воздух!

Там можно дышать! Пусть это небольшая отсрочка, но это жизнь.

Шалимов обхватил Саманту левой рукой и погреб правой к огромному колесу. Опоры уходили внутрь мрачного цилиндра-шахты, куда пряталось шасси в убранном состоянии. Он взобрался по металлической трубе, волоча девушку за воротник комбинезона.

В верхней части цилиндра действительно скопился спертый воздух - не более кубического метра в объеме. Здесь царила кромешная тьма среди многочисленных угловатых механизмов, о которые Шалимов несколько раз больно ушибся.

Жалкие порции света просачивались снизу, из пронзенной солнечными лучами зеленой воды, но его было слишком мало, чтобы разглядеть лицо Саманты. Девушка дышала - это он ощущал. Она не произносила ни слова. Была ли она без сознания?

Или, как и он, понимала, что их задача - продержаться здесь долго, а при разговорах и движениях расходуется больше кислорода?

Соленая вода причиняла нестерпимую боль раненой ноге. Казалось, в обнаженную мышцу вгрызлись тысячи микроскопических крабов и вырывают из нее кусок за куском. Тяжко, размеренно стучало в висках. Воздух, пахнущий раскаленным железом и машинным маслом, становился все отвратительнее, как будто кто-то медленно вводил в сгущенную атмосферу яд из гигантского шприца. Но это был углекислый газ, источаемый их легкими и секунда за секундой отнимающий у них жизнь. Дыхание Шалимова и девушки участилось. Голову Андрея сдавливали чудовищные тиски, вязкие малиновые амебы плыли перед его глазами. Он задыхался.

Дальше оставаться в бездействии было нельзя.

Шалимов набрал полную грудь невыносимо омерзительного густого газа, ловя последние атомы кислорода, оттолкнулся от изогнутой железки и нырнул, поддерживая тело девушки. Он не думал, что в состоянии добраться до поверхности, слово "думал"

вообще было неприменимо к нему в эту минуту, но помогла сама морская вода. Она выталкивала их, как поплавки. Шалимов ударился головой о наполовину погруженный в океан край крыла, схватился за него, рванулся и... вдохнул восхитительный морской воздух, в котором было сколько угодно кислорода, кубические километры прекрасного живительного кислорода, на весь мир, бесплатно и вдоволь для всех.

За комбинезон он вытянул девушку на крыло.

Грудь ее вздымалась снова и снова, Саманта дышала, она была жива! Цвет ее лица поражал противоестественной бледностью, парадоксальным образом проступившей сквозь темную кожу, глаза были закрыты, но она дышала. А остальное было неважно.

Кроме, конечно, террористов. Едва сознание Шалимова прояснилось при первых же вздохах, он бросил настороженный взгляд вдоль корпуса "Атлантиса" к кабине, прислушался. Кроме тихого плеска волн не было слышно ничего. Оставив Саманту лежащей на крыле, он подплыл к почти касающейся воды откидной створке люка "Атлантиса", подтянулся, вполз на нее, так же ползком подобрался к кабине.