Карин Слотер - Инстинкт убийцы Страница 55

И хотя казалось, что это уже невозможно, но неловкость стремительно нарастала. Абигайль мягко высвободила руку и провела пальцами под глазами этим удивительным жестом, которым женщины спасают свой макияж, не позволяя расплыться подводке для глаз. Неожиданно она спросила:

— Где вы познакомились с моим мужем?

— Это было очень давно…

— Вы были одним из тех мальчишек, которые его обижали?

Уилл почувствовал, что его рот приоткрылся, но не мог найти слов для ответа на этот вопрос.

— Мой муж не любит вспоминать о своем детстве.

Уилл мог бы ей кое-что порассказать. Вместо этого он произнес:

— Наверное, это к лучшему.

Абигайль посмотрела на него — посмотрела по-настоящему — впервые за все то время, что они были знакомы. Он буквально ощутил, как ее глаза обшаривают его лицо и тонкую розовую линию в том месте, где его губа была разбита настолько сильно, что не осталось достаточно целой кожи, чтобы сделать ровный шов.

Ее взгляд был таким внимательным, что казался прикосновением.

Оба смущенно отвели глаза в сторону. Уилл начал проверять часы, чтобы убедиться, что батарейка еще работает. Абигайль рылась в сумочке.

Стук каблуков по кафельному полу известил их о возвращении Хойта, Аманды и Пола. Пол выглядел совершенно уничтоженным, и Уилл пожалел, что не прислушивался к их разговору. Пол молча взял руку жены и положил ее на свой согнутый локоть.

— Спасибо, — сказала Аманда Хойту, пожимая ему руку.

Бентли поцеловал дочь в щеку, хлопнул Пола по плечу и зашагал к выходу. Уилл догадался, что миллионеру здесь больше делать нечего. Он выполнил задачу, ради которой его приглашали.

Аманда взяла Абигайль за руки. Это был удивительно естественный жест, но женщины (и даже Аманда) могли себе такое позволить, не вызывая ничьих нареканий.

— Выше нос, — сказала она. — Пусть они не думают, что вы разваливаетесь на части.

Уилл прикусил нижнюю губу, зная, что Аманда рассчитывает на совершенно обратное. В подобных ситуациях карту скорбящей матери можно было разыгрывать бессчетное количество раз, неизменно добиваясь успеха. Пол был всего лишь приложением. Зная, как это работает, Уилл предполагал, что половина тех, кто следит за этой историей, уверены, что корнем зла является именно отец. Если Абигайль покажется им слишком сильной, она вслед за мужем окажется в их списке подозреваемых. С другой стороны, для них имело значение мнение только одного человека — похитителя Эммы Кампано. Если он решит, что родители этого не заслуживают, то может пересмотреть свое решение вернуть им ребенка.

— Сюда, пожалуйста, — сказала Аманда, указывая в противоположный конец коридора.

Она открыла дверь в пресс-центр, и тут же защелкали фотоаппараты, на несколько секунд ослепив их всех вспышками.

Уилл остановился за дверью, желая убедиться, что все фотоаппараты направлены на Аманду и супругов Кампано, идущих к импровизированной сцене в конце узкой комнаты. Он не хотел, чтобы его фотография попала в газеты. Он не хотел отвечать на тупые вопросы журналистов. Он просто хотел, чтобы похититель увидел Абигайль Кампано, ее ввалившиеся и потухшие глаза, потрескавшиеся губы и худенькие плечи. Он хотел, чтобы человек, похитивший Эмму Кампано, увидел, что он сделал с ее матерью.

Репортеры нетерпеливо переминались с ноги на ногу, пока Аманда неторопливо настраивала микрофон и разворачивала приготовленное заявление. Здесь находилось около пятидесяти журналистов, в основном мужчин, от которых в этом тесном помещении исходил довольно сильный запах пота. Кондиционер мало чем мог исправить ситуацию, и горячий воздух рвался в разбитое окно, как жар от пылающего костра. До сих пор репортеры мало что знали об этом расследовании, в основном потому, что никто из людей Аманды не был настолько туп, чтобы открывать рот. В итоге пресса оказалась предоставлена самой себе, и, судя по тому, что слышал сегодня утром Уилл, радиостанции начали пересказывать то, о чем говорят другие радиостанции.

Аманда начала без всякой преамбулы:

— Вознаграждение за любую информацию, ведущую к благополучному возвращению Эммы Кампано, было повышено до ста тысяч долларов. — Она перечислила подробности: бесплатный звонок и гарантия того, что этот звонок будет абсолютно анонимным. — Как вы уже знаете, Эмма Элеанор Кампано, семнадцатилетняя девушка, посещающая одну из частных школ за чертой города, три дня назад была похищена из своего дома между одиннадцатью часами и полуднем. Вчера около десяти тридцати матери Эммы позвонил мужчина, назвавшийся похитителем девочки. Он потребовал выкуп. Мы ждем дальнейшего развития событий, о котором проинформируем вас завтра утром в это же время. Сейчас я зачитаю вам заявление, написанное Абигайль Кампано, матерью Эммы Кампано.

Снова остервенело защелкали фотоаппараты, и Уилл увидел, что Абигайль Кампано ищет его взглядом в толпе репортеров. Он выпрямился еще больше, радуясь тому, что рост дает ему дополнительное преимущество. Наконец она его нашла, и он увидел в ее глазах ужас.

Возможно, Уилл в последнее время провел с Абигайль слишком много времени. Он был рад увидеть этот ужас, рад, что камеры зафиксируют ее страх. На ее лице отчетливо читалась каждая секунда последних трех дней: бессонные ночи, ссоры с мужем, неописуемый ужас перед происходящим.

— «Мужчина, у которого сейчас Эмма, — читала Аманда, — пожалуйста, знайте, что мы — ее отец и я — нежно ее любим и сделаем все, что вы захотите, ради того, чтобы наша дочь вернулась домой. Эмме всего лишь семнадцать лет. Она любит мороженое. А еще мы часто всей семьей смотрим по телевизору повторы “Друзей”. Ни ее отец, ни я и не помышляем о возмездии или наказании. Все, чего мы хотим, — это возвращения Эммы. — Аманда подняла глаза и поверх очков посмотрела в зал. — Пожалуйста, верните нам нашу Эмму». — Она сложила листок. — А теперь я отвечу на ваши вопросы.

Кто-то из местных репортеров закричал:

— Эбби, что вы чувствовали, когда убивали…

— Правила, пожалуйста, — оборвала его Аманда. — Не забывайте адресовывать все вопросы мне.

Репортер не сдавался.

— Вы собираетесь предъявить Абигайль Кампано обвинение в убийстве Адама Хамфри?

— В настоящее время никакие обвинения в наши планы не входят.

Абигайль смотрела на Уилла застывшим взглядом, как будто ее нисколько не обеспокоил прозвучавший уклончивый ответ. Рядом с ней сидел Пол, явно боровшийся с желанием открыть рот.

— Какие у вас имеются версии? Появились ли подозреваемые? — спросил другой местный журналист.

— Само собой разумеется, что расследование идет полным ходом. К сожалению, я не могу раскрывать вам его детали.

Тут же поступил следующий вопрос:

— Вы выставили охрану вокруг Академии Вестфилд. Вы боитесь, что это дело рук серийного убийцы?

Версия о серийном убийце стала излюбленной темой всевозможных ток-шоу. Еще были свежи в памяти убийства туристов в минувшем январе[13].

— Улики, которыми мы располагаем в настоящий момент, не указывают на то, что это преступление может носить серийный характер.

Уилл почувствовал, что у него по спине стекают ручейки пота. От вспышек в комнате как будто становилось все жарче. Он открыл дверь, чтобы впустить в помещение хоть немного свежего воздуха.

— Как вы думаете, когда вы сможете произвести арест? — спросил кто-то в первых рядах.

Аманда мастерски отразила атаку:

— Как только мы будем уверены, что нашли злоумышленника.

— Какие другие направления имеет расследование в настоящий момент?

— Оно продвигается по нескольким направлениям одновременно.

— А точнее?

Аманда улыбнулась.

— В настоящий момент я не могу вдаваться в детали.

Уилл снова встретился глазами с Абигайль. Он видел, что она покачивается, но не знал, дурно ей от жары или от обстановки в комнате. Она побелела как стена. Казалось, еще немного, и она потеряет сознание.

Уилл приподнял подбородок. Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание Аманды. Ей незачем было смотреть в сторону Абигайль, чтобы понять, что его волнует. Вместо того чтобы объявить пресс-конференцию оконченной, она спросила:

— Еще вопросы будут?

Мужчина в черной спортивной куртке, громко кричавшей: «Нью-Йорк», и с презрительной ухмылкой, еще громче кричавшей: «Янки», спросил:

— Вы согласны с тем, что из-за некомпетентности департамента полиции Атланты бесценное время было упущено?

Взгляд Аманды нашел журналиста, и она одарила его одной из своих особых улыбок.

— В настоящее время все наши силы сосредоточены на розыске Эммы Кампано, а не на сведении счетов.

— Но разве…

— Вы задали свой вопрос, — оборвала его Аманда. — Теперь предоставьте эту возможность другим.