Фридрих Незнанский - Прокурор по вызову Страница 55

– Как это «не отвечает»?

– А попробуйте сами! «Связь с абонентом временно отсутствует…» Или застряла в железном лифте, или в Думе. А там, конечно, сразу десять тысяч человек народу из одной точки пытаются базарить по мобильникам. Заглюкали весь диапазон. Да! Что же вы стоите?! Надо скорее договариваться про вечерний эфир, а я пока буду названивать Ладе и в Думу.

Хмуренко скривился и махнул рукой:

– Запомни, Миша, я за всякими засранцами типа Петра Витальевича не бегаю. Понадоблюсь – сами прибегут.

– А если не прибегут?

– Значит, не судьба. Не обломится нам сегодня вечерний эфир, выпрашивай не выпрашивай.

– Но вы представляете, насколько рейтинг…

В этот момент зазвонил телефон.

– Да! – ответил Хмуренко и, недослушав Петра Витальевича, дал отбой. – Все, уважаемый Михаил Михайлович. Новости наши, и не надо было ни за кем бегать. – Несколько секунд он переминался с ноги на ногу, стремительно соображая, как поступить: куда идти самому, а куда отправить помощников. – Значит, так: я сейчас посылаю нашу бригаду в Думу, а ты, как временно кабинетный работник, вызванивай Ладу, и все думские фракции по очереди бери за жабры. Всем предлагай двухминутное интервью в новостях, но не в прямом эфире – перетопчутся; сразу договаривайся, где записать, и не позже половины восьмого – нужно успеть смонтировать. Следи за всеми сообщениями и звони мне каждые полчаса – держи в курсе. Появится Лада, пусть немедленно свяжется со мной, если я не отвечаю, значит, пусть едет в Генпрокуратуру, добивается у и. о. генерального интервью по поводу возвращения Замятина на работу. Я сам – в Кремль, в пресс-службу президента. Вопросы есть?

– Есть. Что значит «все фракции»? А если какой-нибудь Ильичев станет набиваться на интервью?

– Не станет. А если вдруг изъявит желание, ради бога, соглашайся. Уделаем его по полной программе. Да, когда устанешь звонить, пиши текст по Думе и Совету Федерации. Только без своих любимых закидонов, пожалуйста. Мне сегодня редактировать некогда, буду читать с листа прямо в эфире. Упирай на коммунистический заговор и на то, что простой коммунистический избиратель капээрэфовские аппаратные интриги не понимает и не поддерживает. И про раскол не забудь. Действуй!

Братишко он на месте не застал, зато подоспел к заявлению пресс-секретаря президента. Объявили, что оно состоится через две минуты. Потом через десять минут. Несколько раз в кармане пищал мобильный телефон, но разговаривать в переполненном помещении было неудобно, а выходить в коридор тактически неверно – изрядно потолкавшись, он занял место напротив трибуны и не хотел его лишиться.

Очередной раз перенесли заявление пресс-секретаря, еще на пять минут. Хмуренко обратил внимание, что большинство коллег поглядывают на него с явным любопытством, тем не менее никто не пытается завести разговор. Он начал подозревать, что здесь что-то не так, наконец к нему протиснулся корреспондент «Эха Москвы» и пригласил на завтра в прямой эфир. Хмуренко ответил, что не знает пока своего завтрашнего расписания и перезвонит в студию позже.

Заявление было коротким и аморфным. Очевидно, его десять раз перекроили, исходя из каких-то высших соображений, и в итоге вымарали всю содержательную часть. Суть сводилась к тому, что президент собирается работать с представителями Совета Федерации, чтобы убедить их в правильности занятой им жесткой позиции по отношению к Замятину.

– Прошу вопросы, – сказал пресс-секретарь.

Хмуренко, по праву наиболее маститого, и расположившегося ближе всех к трибуне, получил слово первым.

– Как президент расценивает информацию о том, что порноскандал вокруг своего имени Замятин инспирировал лично с целью отвести внимание от более серьезных правонарушений и получить индульгенцию Совета Федерации?

– Как вы знаете, при президенте создана весьма представительная специальная комиссия, занимающаяся рассмотрением дела Замятина. Но пока результаты ее работы не оглашаются.

Попка ты безмозглый, с раздражением подумал Хмуренко. Ну и черт с тобой! Тем лучше я буду смотреться на твоем фоне. А эту пресс-конференцию сегодня прокрутят по всем каналам. Не дожидаясь окончания мероприятия, он стал проталкиваться к выходу.

В кармане опять запищал мобильный телефон.

– Миша?

– Угадали. Еще две атомных бомбы. С какой начать, с первой или со второй?

– Душевное состояние собеседника, Миша, настоящий журналист должен чувствовать. Давай без предисловий!

– Замятин подал на вас в суд за оскорбление чести и достоинства.

– Почем у него честь?

– Дорогая. Миллион рублей. Но это еще бомбочка. Интерфакс только что выплюнул сообщение. Слушайте! «В 11.37 в Интернете на сайте polit.ru обнародована информация о причастности Замятина, Ильичева и Русского резервного банка к продаже новейших систем вооружений чеченским и таджикским экстремистам. Анонимный автор ссылается на результаты аудиторской проверки государственной компании Росоружие и данные расследования по делу о хищении бюджетного кредита Росоружию руководителями Русского кредитного банка Владленом и Мурадом Оласаевыми. По прямому указанию генпрокурора Замятина Оласаевы были исключены из числа обвиняемых, статьи обвинения их подчиненным изменены на менее тяжкие, а в настоящий момент дело прекращено без предъявления кому-либо обвинений. Около года назад Росоружие отказалось от услуг Сбербанка из-за высоких тарифов и регулярных задержек платежей. Конкурс на обслуживание расчетного счета Росоружия был проведен с грубыми нарушениями и выигран Русским резервным банком благодаря активному лоббированию его интересов со стороны Замятина, а также комиссии Государственной думы по безопасности, возглавляемой депутатом Ильичевым. При посредничестве Русского резервного банка Росоружие продало несколько крупных партий портативных зенитно-ракетных комплексов „игла“, значительно превосходящих американские „стингеры“ по тактико-техническим данным. Согласно документам, покупателями выступали военные ведомства Чехии, Венгрии, Бразилии и ряда других стран. Реальными же покупателями, по утверждению автора сообщения, являлись исламские боевики в Чечне и Таджикистане. Значительная часть сумм от этих сделок не дошла до Росоружия, а осела на счетах контролируемых Оласаевыми компаний в офшорной зоне на Кипре. По-видимому, чрезмерная жадность Оласаевых и послужила причиной для аудиторской проверки Росоружия и последующего возбуждения уголовного дела. Через московскую фирму „Данко“, также имеющую на Кипре дочернюю компанию, деньги переводились лично Ильичеву. Анонимный автор также утверждает, что в распоряжении ФСБ и МВД имеются видеозаписи нескольких встреч Ильичева с гендиректором „Данко“ Фурмановым, в ходе которых последний передавал Ильичеву значительные суммы наличными. Имеется также исчерпывающая информация о счетах Ильичева в кипрских и швейцарских банках, на которые поступали деньги от „Данко“. Номера счетов приводятся. Приводится также служебная переписка ГУБЭП с кипрской налоговой полицией, из которой явствует, что связь Русского резервного банка и „Данко“ с нелегальной торговлей оружием доказана со всей очевидностью. Однако в связи с противодействием Генпрокурора России Замятина делу не дается законный ход, поэтому МВД обратилось к кипрским властям с просьбой временно держать эту информацию в тайне и не предпринимать никаких действий против компаний, принадлежащих Оласаевым и Фурманову…» – Лепешкин перевел дух. – Ну как бомба, Александр Сергеевич?! Водородная? Сто мегатонн? Или лажовая? Обида какая: до эфира новостей не поспеют ни опровержения, ни подтверждения.

Ошибаешься, Миша, успеют, подумал Хмуренко, но вслух ничего не сказал. Такую бомбу мог изготовить только один человек – Сосновский, больше просто некому в этой стране. А он на холостые заряды силы тратить не станет.

– Александр Сергеевич! Вы меня слышите? – заволновался Миша.

– Да.

– Лада нашлась. Я передал ей ваше указание, она сидит в Генпрокуратуре, караулит господина и. о. Дума обсуждает импичмент, заседание закрытое. Договорился про интервью с НДР на полвосьмого. Вроде все.

– Хорошо, я пока в Кремле. – Хмуренко отключил телефон, развернулся и зашагал по направлению к кабинету Братишко.

Турецкий. 15 апреля. 13.10

Все утро Турецкий просидел над рапортом для и. о. генерального, пытаясь протокольно-литературным языком выразить, что Хмуренко есть гад и любой мало-мальски порядочный человек ни за какие деньги не согласится иметь с ним дело, а он, Турецкий, человек порядочный. А значит, все, что там Хмуренко насчет него обещал миллионам телезрителей, есть грязная инсинуация.

Литературным языком не получалось.

От этого чудовищно утомительного занятия Турецкого отвлек счастливый Позняк.

– Ну что, отмазал тебя Грязнов? – поинтересовался Турецкий.