Анатолий Безуглов - Факел сатаны Страница 56

А вот что касается другого новшества, то его предложила невесть откуда появившаяся у Эвелины не то китаянка, не то кореянка, не то русская с узкими бегающими глазками по имени Гуля. Говорят, она раньше сама промышляла на плешке у трех вокзалов, а теперь вот внедряет новую технологию секса. Когда происходит коитус пары, Гуля сидит в сторонке и наблюдает, точнее, выжидает тот момент, когда вот-вот у партнера начнется оргазм. Определив точно тот момент, она незаметно подходит к партнеру и вводит в его анальное отверстие серебряный рожок, а потом, когда начинается оргазм, она в определенном ритме ударяет серебряной палочкой по рожку… Зачем – не знаю. Но знаю, когда вчера она сделала так моему партнеру из Франции, тот взревел от восторга и так пронзил меня (у него и без того был огромный фаллос), что я думала, глаза вылезут из орбит. Следуя наставлениям учителей, я похвалила его, поблагодарила Гулю. Но, несмотря на двойной размер гонорара, впредь я ни за какие коврижки не соглашусь принять этого клиента, о чем и заявила сегодня Эвелине, которая сочла мои слова капризом и не больше. Наши отношения стали еще более натянутыми. 2 декабря 1989 г.

Краснов все еще под следствием. Меня, слава Богу, менты пока не вызывают и не допрашивают. Видимо, Олегу шьют только валюту. Эвелина изо всех сил старается вытянуть мужа из тюряги. По ее словам, расходы на следователей, прокуроров и свидетелей – бешеные. Она же, в свою очередь, нещадно эксплуатирует нас – забирает больше половины.

Неделю назад случилось то, чего я опасалась давно. Эвелина объявила, что для иностранцев я уже стара. И послала меня в гостиницу работать за деревянные рубли. А это значит, что заработки резко упали и приходится иметь дело не с деликатными иностранцами, а с нашими доморощенными хамами, пьяницами и развратниками из кооперативов и совместных предприятий, а то и просто уголовниками.

В первый же день работы в гостинице мне достался тип, который уже после второй рюмки признался, что он предпочитает иметь дело не с живыми, а мертвыми. И стал рассказывать о каких-то некрофилах…

Два дня назад нам с Ларисой пришлось обслуживать двух «деловых». Говорят только о деньгах. Покупают женщин, а зачем? Кобели и те ухаживают за суками, а эти просто платят за женское тело и глумятся… Вначале они надрались коньяка, затем подрались и лишь потом вспомнили «про баб»: стали с нами вытворять такое, о чем писать противно. Наконец, Саша заснул, а Руслан, чтобы возбудиться, стал горячей сигаретой прижигать грудь бедной Лариске…

4 января 1990 г.

Чаша моего терпения переполнилась. Жить стало невмоготу. Читала в «Комсомолке», что многие школьницы мечтают стать проститутками. Им грезятся дорогие наряды, элегантные клиенты и пачки долларов, марок, франков. О, если бы они знали правду!

В прошлый понедельник мне досталась «чудная компания». Четыре рьяных липких мужика, среди которых был и тот самый Руслан, что измывался над Ларисой. Не знаю, он или кто другой виноват, но вскоре после той памятной ночи с сигаретой Лариса загремела в больницу с сифилисом… Никого не хочет видеть и слышать. Плачет день и ночь. Пыталась повеситься, но санитары вовремя успели вынуть ее из петли…

А что делать мне? Тоже – в петлю? «Великолепная четверка» решила использовать групповой секс. Вначале все шло как по обычно рассчитанному стандарту: коньяк, водка, дележ барышей, отборный мужской мат, а потом началось самое страшное. Соглашаясь, я думала, что они, как обычно, будут трахать меня по очереди, а им вздумалось иметь меня всем сразу, одновременно. Куда деваться? Пришьют, тем более что один из этой четверки только что вернулся из Магадана, где мотал срок за изнасилование своей трехлетней дочери… Если с родной дочкой поступил так, то что он может со мной сделать? Умоляла Руслана: «Не надо сигаретой». Обещал… А когда начали, тот что с Магадана, сунул мне свой фаллос в рот, Руслан приспособился сзади, а по бокам примостились двое остальных, видимо, закоренелые онанисты. Как никогда прежде я почувствовала к себе отвращение, всю мерзость и низость своего положения. И вдруг страшная боль пронзила грудь. Не было сомнений: то была сигарета. Страшная боль. И тогда, скорее всего не по своей воле, а по протесту души и тела, всего своего существа, я отчаянно оттолкнула стоящих сбоку мужиков, головой толкнула в пах стоящего впереди так, что он с криком и стоном повалился на пол, а сама, схватив рядом лежащую одежду и воспользовавшись замешательством ошарашенных неожиданным поворотом событий мужчин, выскочила в коридор. Там никого не было. И только дверь рядом была приоткрыта. Я туда. В номере оказалась негритянка. Вначале она испугалась, а потом, видимо, сообразила, что к чему и помогла мне одеться.

«Великолепная четверка» не стала меня преследовать, видимо, испугались. Когда я вышла в коридор и проходила мимо дежурной по этажу, а затем швейцара, они вопросительно смотрели на меня в ожидании своей доли, но я им сказала, что еще вернусь. Поверили. А вот когда вышла на улицу, где ожидали меня жующие американскую резинку двухметровые мальчики с играющими мускулами, этот номер не прошел. Они потребовали денег, которых на этот раз у меня, увы, не было. Но они не хотели об этом и слышать – не верили.

Ухмыляясь, они стали швырять меня из стороны в сторону, затем бить, а потом, даже не помню как, я очутилась в «Жигулях». Впереди водитель почему-то в милицейской форме, а рядом два парня. На ходу они начали меня обыскивать, сняли кольцо, перстень, серьги, браслет… А потом раздели совсем. Хотели постричь меня наголо, но не оказалось машинки. Тогда они под дикий хохот стали перочинным ножом отрезать волосы клоками. Оставив меня в чем мать родила, эти двое вытолкнули меня из «Жигулей», а сами развернулись и поехали в сторону Москвы. Ночь. Дорога проселочная, никого вокруг. Холод собачий. Замерзла. Зуб на зуб не попадал. Решила идти. Никого вокруг. Не знаю, чем все это могло кончиться, если бы под утро не машина военных. Увидели и остановились. Сказала, что меня ограбили. Они сжалились, взяли в кабину, шофер отдал свою шинель. Привезли прямо к дому. Целый день пролежала. К вечеру поднялась температура. Вызвала врача. Отправили в больницу. Буквально через час явилась Эвелина: сочувствовала, охала-ахала, возмущалась, но просила молчать – иначе загремим под фанфары все вместе. А тот, что с сигаретой – Руслан, оказался ближайшим другом Олега Краснова и через влиятельные верха обещал освободить Олега, поэтому Эвелина не в силах ему отказать в девочках, хотя ему чаще нужны мальчики. Чтобы смягчить удар, Эвелина оставила мне презент: 3000 руб. и пять плиток шоколада для нянечек и сестер.

Пролежала в больнице две недели. Нашли что-то в легких. Когда выписывали, врачи сказали, что теперь мне лучше жить на юге.

В результате болезни я не смогла присутствовать на защите Ритой докторской диссертации. Узнала позже: защитилась отлично. Единогласно. А Виктора выдвинули кандидатом в депутаты Моссовета. По митингам и демонстрациям бегает. Трибун. Ниспровергатель.

За день до выписки из больницы приходила еще раз Эвелина, но теперь уже со своим мужем. Олег – на свободе. Оправдательный приговор! Эвелина уверяет, что справедливый приговор обошелся ей в 100 000 руб.

А вчера Олег навестил меня уже дома. Не приставал. И даже принес «денежное пособие» то ли по болезни (как-никак на работе пострадала), то ли выходное. Предложил переквалифицироваться в ассистентки на место Гули, которой серебряный рожок и палочка дали доход достаточный, чтобы открыть свое дело.

Я отказалась. Олег огорчился или сделал вид. Узнав о рекомендации врачей перебраться на юг, Олег сразу заявил, что у него есть на этот счет великолепная идея. Он лично заинтересован, чтобы один очень квалифицированный кардиолог переехал из Южноморска в Москву. Обмен квартирами будет выгоден и для меня, и для него. Заговорив о Южноморске, Олег, видимо, вспомнил о Руслане и стал извиняться за его дурацкие шутки с сигаретой, и объяснил, что Руслан – нужный человек: у него большие связи в Москве, хотя сам живет на юге.

21 мая 1990 г.

Вот уже три месяца, как живу в Южноморске. Профессор-кардиолог оставил мне не только действительно шикарную квартиру, но и всю мебель, очень дорогую: карельская береза, дуб.

Сравнительно недорого (за 80 000 руб.) я купила дело. Для этого пришлось продать «мерседес» за 150 000 рэ. У меня теперь свой хореографический ансамбль «Пятнашки», хотя в нем танцуют не только пятнадцатилетние, но и девочки постарше. Бутончики. У всех – точеные фигурки. Не хватает женственности. Недавно прочитала в газете, что в Вентспилсе хотят легализовать проституцию. А что? Правильно! Зачем государству брать на себя еще и сексуальные заботы. Не лучше ли отдать эти проблемы в руки кооператоров? Олег Краснов настоятельно рекомендует из «Пятнашек» сделать секс-ансамбль. Почему бы и нет? Убеждена, что в ближайшее время эта проблема будет решена положительно.