Алексей Макеев - Диктатура Гурова (сборник) Страница 56

– Алло! Вениамин Александрович, это полковник Гуров, старший оперуполномоченный главного управления угрозыска. Извините, но я вынужден уже лично повторить свою просьбу о встрече с вами. Согласитесь, мы в главке не в бирюльки играем и по пустякам кого-либо не беспокоим. Впрочем, если вам больше нравится иной вариант, я могу выписать повестку об обязательной явке в нашу «контору».

– Хорошо, жду вас у себя. Но уделить смогу не более десяти минут. Вам этого будет достаточно? – с уже нескрываемым раздражением спросил Гвоздикин.

– Вполне! – совершенно искренне ответил Лев – он и в самом деле был доволен уже тем, что его собеседнику отвертеться от встречи не удалось, и она теперь гарантированно состоится.

Теперь у него есть возможность пообщаться с одним из тех, кто хотя бы теоретически был заинтересован в том, чтобы «Полюс-Вектор» лишился своего главного изобретателя. Что это даст – Гуров пока представлял довольно смутно. Но исходя из своего богатого оперского опыта, знал определенно – бесполезных встреч не бывает. Любая встреча, даже чисто формальная и пустая внешне, в реальности может быть полезна уже тем, что дает возможность так или иначе «прозвонить» собеседника, ощутить его общий внутренний настрой и отследить реакцию на ту или иную информацию.

Гвоздикин оказался объемистым, но рыхлым брюнетом пикнического телосложения, в солидных «начальственных» очках и отменном костюме, скорее молодежного, нежели классического фасона. В кабинете ощущался запах дорогого одеколона. Чувствовалось, что его хозяин себе цену знает и собой очень дорожит.

После обмена приветствиями, безмятежно улыбаясь, Лев неспешно изложил придуманную в пути версию, чего ради он прибыл сюда. По его словам, на днях были задержаны два гопника, которые признались в серии ограблений на улицах, прилегающих к «Пламя-Дельте», но у оперов возникли сомнения – они ли это? Вдруг эти двое специально берут чужую вину на себя, чтобы не нести ответственности за совершенное ими куда более серьезное преступление? Хотя подробности почти всех случаев нападений они изложили достаточно правильно. И только в двух или трех случаях рассказанное ими не соответствовало действительности.

– …Потому-то мы и решили все уточнить, выверить до мелочей, – с сокрушенным вздохом Гуров развел руками. – Вам эти люди знакомы?

Он достал из кармана два снимка мелких воришек, взятые из первых подвернувшихся под руку дел. Как и следовало ожидать, Гвоздикин никого из налетчиков в этих двоих не опознал. Более того! Лев прямо-таки физически ощутил внутреннее нежелание своего визави кого-то опознавать и изобличать.

– Кстати, Вениамин Александрович, а почему вы не захотели написать заявление в полицию, хотя ваш участковый на этом очень настаивал? – как бы что-то вспомнив, поинтересовался он.

Этот вопрос отчего-то очень напряг хозяина кабинета, и он, изобразив пренебрежительный вид, с показным равнодушием отмахнулся.

– В принципе ничего ценного у меня не пропало, зато потом возни с визитами в милицию, в суд было бы через край. Вот и сейчас, вместо того чтобы заниматься своими делами, я трачу время на обсуждение преступной деятельности каких-то мелких негодяев. Согласитесь, это безусловное расточительство.

– Ну-у-у!.. Мелкими этих негодяев я не назвал бы. – Гуров многозначительно усмехнулся. – Эти налетчики по мелочам не работали. Они словно чувствовали, где можно сорвать крупный куш. У двоих ограбленных ими они отняли более чем по миллиону рублей плюс иные ценности. Да и вы пострадали на весьма приличную сумму, плюс они отняли имевшиеся при вас гаджеты да еще портфель с ценными документами, – чрезвычайно убедительно и даже вдохновенно продолжал он нахально фантазировать.

Но, как видно, его фантазерство оказалось не беспочвенным – при упоминании о ценных документах в глазах Гвоздикина мелькнул явный испуг. Насколько мог понять Лев, скорее всего, именно этот момент – наличие неких документов, сам факт существования которых был, вероятно, большим секретом, и стал причиной того, что его визави «простил» грабителей, дабы не повлечь неких, крайне неприятных последствий, связанных с оглаской. Только – чего?

– …Вообще, должен сказать, ваше предприятие меня восхитило, – сделав вид, что он в своем собеседнике не заметил ничего особенного, Гуров изобразил добродушно-простоватую мину. – Нет, в самом деле! Вот только совсем недавно шло ко дну и пускало пузыри, а тут – гляди-ка! Такой рывок немногим по плечу. Я слышал, что это ваш новый руководитель сумел найти верные технологические и управленческие решения, что позволило «Пламя-Дельте» получить второе дыхание?

– Да, Максим Дмитриевич человек очень неординарный, – с внутренним облегчением переведя дух, согласился Гвоздикин. – Наши успехи – заслуга исключительно его, и только его. Он меньше года у руля, а завод даже и близко не напоминает ту развалину, какой был в прошлом году.

– Но ему, наверное, пришлось обновить и менеджмент, и специалистов… – отметил Лев сочувственно-уважительным тоном. – Ведь, как известно, кадры решают все. И иной раз всего от одного человека зависит судьба целого коллектива. Вон, у «Полюс-Вектора» погиб главный конструктор – и все, заводу кирдык…

– Я очень прошу меня простить, но мне уже пора… Извините! – не дослушав его, Гвоздикин взглянул на часы и, сокрушенно разведя руками, поднялся из-за стола.

– Большое вам спасибо за то, что нашли время встретиться со мной, – тоже поднимаясь, Гуров понимающе улыбнулся. – Что ж, раз уж вы не смогли опознать грабителей на предъявленных вам фотоснимках, будем искать дальше. Удачи вам и процветания! – пожелал он напоследок, покидая кабинет замгендиректора.

Направляясь в сопровождении охранника к проходной, он мысленно анализировал итоги своего визита. То, как Гвоздикин довольно-таки болезненно отреагировал на две информационные «наживки» – и по поводу пропавших документов, и при упоминании о гибели Вертянина, – не могло не вызвать подозрений в том, что менеджмент «Пламя-Дельты» к происшедшему с конструктором «Полюс-Вектора» все же может иметь отношение, пусть и косвенное. А это означало только одно – присмотреться к этому предприятию-везунчику следует очень внимательно.

Глава 5

Первое тысячелетие до нашей эры. Приалтайские степи. Эпоха царствования повелителя восточных скифов Анахарсиса.

…Вернувшись назад в свое стойбище, Скилур нашел себе одежду и оружие, какое носят гелоны. Он хорошо знал их наречие и поэтому не боялся быть разоблаченным. Принеся жертву семи скифским богам, Скилур поскакал в ту сторону, откуда светит солнце между восходом и полуднем, где вдоль края горизонта синели вершины священного Алтая.

Два дня скакал он до земель гелонов, преодолевая бескрайние, ровные как стол степные луга, степные балки, поросшие ивняком и осинником, да кое-где прорезающие степь синие ленты узких, глубоких речек. Еще издалека завидев главное стойбище гелонского князя Лика, он спрятал своего коня в густых зарослях у протекавшей неподалеку речки, а сам смело пошел в самую гущу гелонов, всякого встречного спрашивая, не видел ли тот его коня.

И никто из населяющих стойбище даже не помыслил, что перед ним – отважнейший из воинов соседнего, верховного племени борусков, которому их князь нанес тяжкое оскорбление и обиду. А Скилур все шел и шел по стойбищу, высматривая себе того, от кого мог бы вызнать доподлинно, где похитителями спрятан плененный ими царский сын Марсагет. Дойдя почти до центра стойбища, где на холме в окружении стражи высился княжеский шатер, у богатой кочевой повозки, окруженной ивовой изгородью, за которой виднелись две юрты – богатая для хозяев и убогая для прислуги, он увидел юную девушку-рабыню, которая чистила хозяйскую кошму.

О том, что она рабыня, Скилур понял, лишь издалека взглянув на ее плечо, на котором каленым железом было выжжено хозяйское тавро. А еще он увидел, что она хороша собой и весела нравом – несмотря на свою бедную одежду и тяжелую, грязную работу, девушка пела на наречии аримаспов о привольной степи, по которой неудержимо бегут дикие табуны коней, не знающих плети и узды, неся свободу всем тем, кто злой, чужою силой был ее лишен.

Подойдя поближе, Скилур, чтобы завязать разговор, как и у всех прочих, спросил у девушки про своего коня. Но та, улыбнувшись, ответила:

– Твой конь – в зарослях у реки. А ищешь ты не коня, ты приехал за чем-то другим.

Пораженный ее проницательностью, Скилур не стал таиться и рассказал, что ищет сына царя Анахарсиса, и просил бы ее в этом помочь. Взамен он пообещал, что возьмет ее с собой на стойбища борусков, где она станет свободной. Пообещал и щедро поделиться с ней царской наградой, а еще сказал, что если он ей по нраву, то с радостью назвал бы ее своей женой.

Выслушав его, девушка согласилась помочь и разузнать все, что ему было необходимо, хотя в случае неудачи ее могла ждать жестокая казнь. Однако до сумерек попросила воина удалиться, чтобы их вместе не заметили ее хозяева и не заподозрили готовящегося побега.