Духи степей. Книга 1. Девятый перстень - Елена Анатольевна Леонова Страница 56

Филипп сидел, глядя в пол, задумавшись. Неужели мать искала могилу Чингисхана? Так вот почему она никому не рассказывала о своей статье! Не хотела раньше времени привлекать внимания, надеялась сначала выяснить, а потом сообщить о сенсации!

Мобильный следователя зазвонил, нарушая внезапную тишину, повисшую в комнате.

— Прошу прощения, — Саблин вышел на улицу.

— А сколько вам лет, Филипп? — спросил Мирон.

— Тридцать семь.

— Хм… понятно. Похоже, ваше увлечение историей и книгами — это от матери. Софья тоже любила писать, исследовать, копаться в интересных историях.

— Да, наверное. Но, скажите, они поехали на мыс одни? Или вы с ними?

— Нет, я не был там.

— Они там что-то нашли?

— Увы, но нет, — Мирон встал с кресла. — Не хотите есть? Могу отварить картошку.

— Да, с удовольствием. А разве в той местности никто не проводил раскопки? Как это так получилось, что вы знаете о предположениях Марко Поло, а учёные — нет?

— Дело не в этом, — краевед остановился в дверях, собираясь выйти. — Расскажу. Пойду накопаю картошку и вернусь, — он скрылся в предбаннике, куда только что ушёл Саблин.

Филипп встал и прошёлся по комнате, размышляя. Новая история, которая случайно, но как будто специально для него появилась спустя десять лет, захватила писателя. И не только потому, что она была связана с его матерью, но и сама по себе тайна могилы Чингисхана казалась невероятно притягательной.

— Куда это пошёл Мирон? — в комнате появился Саблин.

— Картошку копать. Ты есть не хочешь?

— Можно, в принципе. Мы сегодня с тобой ещё ничего не ели.

— Ага.

— Звонил Синицын. Официант из ЦДЛ опознал нашего Сороку, — следователь вытянул руку с телефоном, и Филипп увидел фото темноволосого молодого мужчины. Снимок был нечётким, но черты лица можно разглядеть.

— Отлично! Теперь у нас есть его изображение, — радостно произнёс писатель.

— Да, но что это даёт? Имени мы всё равно не знаем.

— Ну всё равно. Хоть что-то. Будем начеку, если увидим в Даурии кого-то похожего.

— Это да, — Саблин сел на диван, разглядывая снимок.

В дом зашёл Мирон с ведром картошки.

— Сейчас отварим и поедим. У меня есть ещё огурцы с огорода и немного колбасы, — его голос звучал из кухни.

— Спасибо, — крикнул Филипп.

Краевед загремел посудой, и послышался плеск воды из умывальника, водопровода в доме не было.

— А почему, вы говорите, на мыс Рытый не отправляют экспедиции? — спросил писатель.

— Шаманы, — после секундной паузы отозвался Мирон. — Они не пускают. Говорят, там священное место.

Саблин с улыбкой посмотрел на Смирнова, говоря тем самым, что не верит в подобные сказки.

— И в чём его святость?

— Духи гор и степей, — краевед выглянул из кухни, — местные в это верят. Никто не решается туда пойти.

— А вы верите? Поэтому не пошли с журналистами?

Мирон вышел из кухни в комнату.

— Я учёный, хоть и недоучка. Верить-то я не верю, но, когда все вокруг так боятся, лишний раз рисковать не захочешь.

— Но вы ведь написали ту статью в журнале. Неужели не хотелось увидеть воочию? Подтвердить гипотезу?

Мирон пожал плечами.

— Тогда побоялся. Теперь… уже нет смысла.

— А если я вам предложу отправиться туда вместе с нами? — неожиданно предложил Филипп.

Саблин с удивлением на него взглянул, а Мирон, казалось, сначала даже и не понял, что сказал писатель.

Глава 8. Даурия. Воскресенье. 13:50

— Как это? — переспросил краевед.

— Ну так, — улыбнулся писатель, глаза которого увлечённо загорелись, — мы поедем туда вместе, пройдём дорогой журналистов, посмотрим, что там.

— Филипп, — Саблин кашлянул. — Ты уверен?

— Конечно! Отличная идея! Давайте! Будет интересно.

— Интересно-то да, но… — Мирон, нахмурившись, задумчиво смотрел на писателя. — Но что там искать? Софья ничего не нашла.

— Не совсем, — Филипп достал перстень и показал краеведу. — Было в вещах Бориса, когда он вернулся из Даурии.

— Господи, это ещё что? — мужчина приблизился к писателю и взял в руки перстень, протянутый ему Смирновым. — Откуда это у вас?

— Я же говорю: кольцо находилось в вещах Бориса. Думаю, они с мамой нашли это в поездке, возможно на мысе Рытый.

— Невероятно, — Мирон опустился на стул, продолжая рассматривать перстень.

— Один коллекционер предположил, что украшение, скорее всего, принадлежит к азиатской культуре. Возможно, это часть утвари, которую захоронили с полководцем, как думаете?

— Да, да, вполне вероятно… Потрясающе! Украшение действительно старинное. И вот тут надпись иероглифами, — Мирон качал головой. Казалось, он был поражён и даже шокирован увиденной находкой. — Но почему же Софья мне не показала? Ничего не сказала про кольцо?

— Не знаю, — пожал плечами писатель, — хотела придержать доказательства до выхода статьи.

— Получается… — краевед перевёл взгляд с украшения на Филиппа, — там действительно что-то может быть?

— Вот я вам об этом и говорю! Надо ехать!

— А мы знаем точное место? Где там искать? — спросил Саблин, закуривая.

— Да. Приблизительно, — Мирон встал и достал из комода очки. — На мысе есть священные места, к ним шаманы сами боятся приближаться. Думаю, это там, — он надел оптику и начал разглядывать перстень, медленно ведя пальцами по оправе украшения.

— Там надпись.

— Вижу, вижу.

— Я предположил, что она сделана шрифтом Ранджана, — сказал Филипп.

Мирон глянул на него и улыбнулся.

— Ранджана?

— Да, но прочесть я не смог. Тибетский шрифт — не мой конёк. А вы можете?

— Могу. Я знаю многие диалекты тибетского, монгольского и китайского. Но вы слегка ошиблись. Надпись сделана не на тибетском, а тангутском.

— Тангутском? — искренне удивился писатель. — Вымершем тибетско-бирманском языке?

— Ага.

— На нём говорили тангуты, жившие в Западном Ся, государстве, которое когда-то упорно сражалось с Чингисханом, но в итоге покорившееся монголам?

— Да-да. Именно так.

— И вы говорили, что великий полководец скончался как раз после покорения этого царства?

— Всё верно. Вы внимательно меня слушали.

— Как странно. Точнее, прям совпадение! — заулыбался Филипп. — Так, и что написано на кольце?

— Здесь написано «Повелитель мира», — произнёс Мирон.

Филипп, собиравшийся сесть на диван рядом с Саблиным, замер. Следователь же, продолжавший рассматривать снимок Сороки, поднял глаза и, не скрывая удивления, уставился на краеведа. Пару секунд висела тишина.

Мирон снял очки и положил перстень на стол, словно боясь дальше держать его в руках.

Все трое мужчин теперь смотрели на украшение. В тусклом свете, льющемся через старенькие занавески, кольцо выглядело мрачным и тёмным. Красный рубин казался мутным.

— Это кольцо Чингисхана, — нарушил молчание Филипп, обернувшись к Саблину. — Вот почему оно так важно.

Следователь кивнул, но комментировать не стал. Он не хотел говорить про Сороку при