Анатолий Степанов - День гнева Страница 57

- Перестань паясничать! - вдруг рявкнул Смирнов, - Где он?

- Он должен ждать меня в нашей палатке - легко дал сведения генерал.

- Это та, что за наблюдательной вышкой?

- Именно, именно, дорогой и обо всем осведомленный мсье Смирнов.

- Он со страху палить не начнет?

- Не должен бы, потому как особо не умеет, - генерал-плейбой совсем успокоился и с неким мазохистским любопытством ожидал занимательного продолжения. - Но что не сделаешь от страха...

- Понятно. Игорь Дмитриевич, Витольд Германович здесь?

- Мы же условились...

- Пригласите его в тир. И сами не забудьте придти. Коляша, Виктор, генерал - ваш, а мы с Жорой к другому генералу наведаемся.

Предварительно постучав, в гостиную вошел военный, неумело одевшийся в штатское, и доложил:

- По вашему приказанию прибыл.

...Англичанин Женя лежал на койке и читал глянцевого и яркого Микки Спиллейна. Естественно, по-английски.

"Узи" Георгия Сырцова черной дыркой смотрел ему в лоб.

- Вставайте, генерал, - сочувственно предложил Смирнов. - Вы нам нужны.

Сев, Англичанин Женя кинул Спирлейна на соседнюю койку и спросил без удивления:

- Александр Иванович Смирнов?

- Тебе сказано, чтобы вставал, - грубо вмешался Сырцов. - Встать и руки за голову!

- Раз сказано... - Англичанин, не спеша поднялся и заложил ладони на затылок.

- Я его шмонаю, Александр Иванович?

- Естественно, Жора.

Ненужно резко теребя и разворачивая податливого генерала, Сырцов обыскал его тщательнейшим образом. На грубое солдатское одеяло Сырцов кидал поочередно: "Беретту" из-за пазухи, миниатюрный браунинг из нажопника, бумажник из внутреннего кармана твидового пиджака. Смирнов раскрыл бумажник и вынул из него кровавое удостоверение.

- Первый при ксиве! - удивился Сырцов.

- Евгений Ростиславович Жилинский - прочитал Смирнов. - Поляк, что ли?

- Дворянин. Российский дворянин - не без гордости поправил его Англичанин Женя.

- Все теперь дворяне, - небрежно заметил Смирнов. - Одевайтесь.

Российский дворянин ловко влез в уже прощупанное Сырцовым английское, в талию двубортное пальто. Пальто сидело на нем как лайковая перчатка на руке. Он обернулся к Смирнову:

- Куда прикажете идти?

- Укажем - мрачно ответил Сырцов.

Подземный тир-бункер был отделан похлеще чем бункер небезызвестного Адольфа! Собственно широкий тоннель для стрельбы с автоматически гуляющими туда-сюда мишенями, с приспособлениями для стрельбы лежа, стоя, из пистолетов, из автоматов, из винтовок находился в стороне и отдалении. Главным же был громадный, как ангар, холл. Разбросанные по нему в художественном беспорядке низкие столы драгоценного дерева в окружении мягчайших кресел были отделены друг от друга изящными решетчатыми перегородками, увитыми цепкими темнозелеными лозами дикого винограда. А у стены - самое главное: сияющие амуницией ряды (до батальона) разнообразнейших бутылок из темного дерева в латунном оформлении обширной стойки с дюжиной высоких стульев при ней - бар.

Все устроились в креслах посредине холла, где перегородок не было. Лишь Коляша сидел на высоком табурете у стойки, сидел, правда, спиной к бутылкам. Сидел, от нечего делать помахивая "агнумом".

- Садись, где хочешь, - разрешил Сырцов генералу Жилинскому.

Англичанин Женя осмотрел присутствующих. Сидели так: за одним столом Витольд Германович с Игорем Дмитриевичем, за другим - плейбой Дима под приглядом Кузьминского, а за третьим - Роман Казарян, Леонид Махов и главный борец за коммунистические идеалы Юрий Егорович. У блиндированных дверей скромно стояли двое - охранники Игоря Дмитриевича.

Генерал Жилинский подумал и сел за стол к Игорю Дмитриевичу и Витольду Германовичу.

- Леня, а где твои опера? - обеспокоенно поинтересовался Смирнов.

- Трое здесь, у входа...

- А я и не заметил, - перебив, с огорчением признался Смирнов.

- Такие вот они у меня молодцы, - погордился Махов. - А остальные, Александр Иванович, из них волкодавов треплют.

- И результаты? - без особого любопытства спросил Смирнов.

- Что считать результатом - философски заметил Махов. - Пока молчат, какие-либо документы отсутствуют, разрешения на владение и ношение разнообразного арсенала, что при них, нет. Поскольку им не позволяют, постольку они общаются друг с другом условными репликами...

- Боже, какие идиоты! - перебил Махова плейбой. Махов сморщил нос, прищурил глаза - оценивал плейбоя - оценил и продолжил:

- Их командованием не разработаны модель поведения при проигрыше. Упущение. Хотя как могли быть проигрыши у вашего заведения в семидесятилетней войне против своего народа. Объединены, мощно вооружены будем квалифицировать как опаснейшее бандоформирование.

- Своего генерала сдадут?

- Со временем, - уверенно ответил Махов, встав из-за стола, подошел к стойке. - Англичанин, это что - все бутафория?

Коляша глянул на бутылки, глянул на Махова, понял, что по сути тот здесь официально самый главный и пообещал:

- Сейчас проверю - опытной рукой выхватил из ряда бутылку кентуккийского бурбона "Джим Бим", налил из нее в высокий стакан, сделал хороший глоток, посмаковал и дал оценку: - Хай класс, подполковник. Налить этого или чего-нибудь еще желаете?

- Мне бы чего послаще. "Черри" поищи.

- Спиртные напитки без особого разрешения трогать не рекомендуется, голосом, в котором боролись долг со страхом, сказал от двери один из охранников Игоря Дмитриевича.

- Мы, петушок, не трогаем, а пьем, - успокоил его Коляша, долил себе понравившегося "Джим Бима", а Махову налил немаленький стакан мгновенно обнаруженного датского "Черри". - С окончанием работы, подполковник.

- Ну, до настоящего окончания еще далеко, - Махов рассматривал черно-бордовый напиток на свет. - Но за завершение первого этапа пожалуй.

Они чокнулись, не спеша, для продления удовольствия, выпили и притихли в предощущении благотворного и праздничного воздействия.

- Долго будет продолжаться этот балаган?! - с визгом выкрикнул (не выдержали нервишки) партийный вождь Юрий Егорович. Смирнов без намека на улыбку с нехорошей мутью во взоре посмотрел на него и дал ответ:

- Сколько я захочу.

А Казарян добавил укоризненно:

- Не ожидал я от тебя такой бестактности, Юра, не ожидал!

У остальных нервы были покрепче: бесстрастно восседали в креслах, не глядели друг на друга, не реагировали ни на разговоры - сосредоточились, готовились. Ко всему.

Смирнов еще раз осмотрел их всех и подошел к стойке.

- Налей-ка мне полторашку, Николай.

- Водки? - зная вкусы старика, предложил Коляша.

- Нет, пожалуй, коньяка. Чего-то сердце сегодня жмет.

- Расширим сосуды! - обрадовался Коляша и налил требуемого от сердца.

Смирнов медленно влил в себя дозу, шумно выдохнул и с трудом взобрался на высокий табурет, чтобы чуть сверху видеть всех. И опять не выдержал коммунист, опять завизжал как свинья:

- Я протестую! Мы во власти хулиганов и пьяниц!

Ладонью, но со всего размаха и в полную силу врезал Казарян по партийному личику. Юрий Егорович беззвучно завалился за стол.

- Не слишком ли круто? - посомневался от соседнего стола Витольд Германович. - Так и память отшибить можно.

- В самый раз - не согласился Казарян, поднимая с пола и усаживая в кресло тряпичного Юрия Егоровича. Усадил, посочувствовал: - Давненько тебе рыло не чистили, Юра. Наверное, с тех самых лет, когда ты председателем пионерского отряда стал. Другие времена, другие игры. Привыкай, родной.

Пригладил ладошкой коммунисту редкие волосы и тоже подошел к стойке, на ходу толстым пальцем указав на бутылку коньяка. Коляша налил, Казарян выпил. Чтобы покончить с этим делом, Смирнов спросил:

- Кто еще хочет выпить?

Сырцов хотел, но промолчал. Остальные отрицательно помотали головами - не хотели.

- Что ж тогда начнем попытку приблизиться к смыслу всего происшедшего и происходящего. Коля, где Вадим?

- Рыжий-то? Они со Спиридоновым под видом подготовки к концерту какие-то фокусы с магнитофонами производят.

- Сходи за ними, будь добр, а?

- У меня пацаны на свежем воздухе, вмиг доставят, - пообещал Коляша и вышел. Смирнов еще раз осмотрел присутствующих и заметил:

- Каждый со своим войском, Витольд Германович, у вас парочки преданных агентов где-нибудь поблизости не найдется?

- К сожалению, нет, Александр Иванович.

- А у Юрия Егоровича?

Щека у Юрия Егоровича изрядно увеличилась. Нежно придерживая ее левой рукой, он гневно ответил:

- За мной сотни, тысячи, миллионы честных коммунистов!

В момент произнесения этой тирады в холл вошли Алик Спиридонов, рыжий Вадим и Коляша, нагруженные аппаратурой. Вошли и несколько опупели от услышанного. Первым пришел в себя рыжий Вадим и спросил на чистом глазу:

- Сегодня мы митинг писать будем?

Казарян аж хрюкнул от удовольствия, Махов хихикнул, а Коляша поощрительно похлопал Вадима по плечу. Остальным было не до юмора. Смирнов, позволив себе стремительно улыбнуться, приказал: