Барбара Майклз - Порванный шелк Страница 57

— Платья уже вернули из чистки. Если ты так нетерпелива, то можешь заехать завтра.

— Меня не будет в городе. Как насчет вторника?

— Хорошо.

— Я вернусь во вторник утром. Заезжай часа в три. Знаешь, как проехать ко мне домой?

— Нет. А почему бы тебе...

— Потому что я так хочу. Потому что я покупаю, а ты продаешь. Вспомни основной принцип свободного предпринимательства.

Карен с такой силой сжала пластмассовую трубку телефона, что у нее заболела рука. Она осторожно, один за другим, расслабила пальцы. «Грубые покупатели — это часть ремесла», — напомнила она себе...

Утешала лишь мысль, что Шрив не стала бы настолько перегибать палку, если бы не была взбешена чем-то другим. Марку, например, не подошла ее демонстративная властность в постели.

Остановись, сказала она себе. Ты что-то расчувствовалась. Словно школьница, пережившая первое в жизни крушение мечты и ищущая признаки надежды в каждом случайно оброненном слове.

— Ты записываешь? — спросила Шрив.

— Извини, я задумалась о другом. Повтори еще раз.

Положив трубку, Карен некоторое время сидела без движения, сжимая и разжимая кулаки и считая про себя. Подняв глаза, она увидела, что Джули вошла в торговый зал и остановилась, разглядывая ее.

— Это была Шрив?

— Да. Она хочет купить платье для какой-то вечеринки, которую устраивает Мириам.

— Поосторожнее с ней, — сказала Джули. — Она порядочная стерва.

— Знаю. Но спасибо за предупреждение.

— Она и Марк... — начала Джули.

Карен почувствовала, как у нее напряглось лицо. Она ответила на взгляд Джули выражением холодной незаинтересованности, и через какое-то мгновение Джули отвернулась.

— Скоро пора закрываться. Я хочу собрать различную мелочь, нет смысла оставлять ее разбросанной. Помоги мне, хорошо?

Они заполнили несколько картонных коробок драгоценностями, серебром и наиболее ценным хрусталем, а затем составили их у двери.

— Вот так, полагаю, лучше, — сказала Джули. Она выглядела такой одинокой и уставшей, что Карен импульсивно обвила ее рукой. Джули вздрогнула, словно к ней прикоснулись раскаленным железом.

— Прости, — удивленно сказала Карен.

— Нет, это ты прости. Я не хотела... Проклятье, я стала такой дерганой. — Она замялась, затем смущенно добавила: — Я вовсе не хотела, чтобы эти недели стали такими тяжелыми для тебя. Ты мне очень помогла.

Карен знала, что это была вся благодарность, которую она могла получить. На самом деле это было даже больше, чем она ожидала.

— Да я тоже была не подарок, — сказала она. — Если тебе понадобится помощь, когда снова откроешься...

Черил убила бы ее за это, но Карен не взяла назад свое предложение.

— Да ничего. Я найму кого-нибудь с середины августа. Я... э... буду позванивать.

— Ну конечно, — Карен сунула руку в карман. — Вот ключи.

— Хорошо.

Пауза затянулась, стала неуютной. Наконец Джули пробормотала:

— Наверное, ты хочешь, чтобы я с тобой расплатилась?

— Если бы ты сама не заговорила об этом, я напомнила бы, — спокойно заметила Карен.

— Да, конечно... Ладно, — Джули подошла к столу и быстро заполнила чек. — Не обналичивай его до среды, хорошо? Мои финансы...

— Знакомая история.

— Она станет еще более знакомой, когда у тебя будет собственное дело, — сказала Джули. — Желаю тебе удачи. Вот телефон, по которому меня можно будет найти, если случится что-то непредвиденное; буду рада, если ты известишь меня о новых убийствах, взломах, запугиваниях и прочих подобных мелочах.

— Будем надеяться, что их больше не будет, — остановившись у стола, Карен мимоходом его оглядела. — Вижу, ты распродала книги о Джорджтауне.

— Я выбросила их на свалку, — Джули подошла к двери. — Вот так.

Карен взяла чек и листок бумаги, на котором Джули записала номер телефона.

— Ты выбросила эти книги?

Удивление в ее голосе заставило Джули грустно улыбнуться.

— Да, представь себе, я выбросила деньги. Но я просто не могла их видеть. Ты же понимаешь. Думаю, ты сама догадалась.

До этого момента Карен ничего не понимала, но почувствовала, что Джули словно подтверждает уже давно установленный факт.

— Ее написал Роб?

— Да. Для меня все это было как больная мозоль, его стиль письма так напоминал его речь... Наверное, это глупо, но как только я услышала о его смерти, то подумала...

— Это глупо, Джули, — сказала Карен. — Тони... один знакомый сказал, что в этой книге нет ничего нового. Вся информация почерпнута из газет и других печатных источников. Я действительно слышала, что кое-кого раздосадовало воскресение старых скандалов; но какой смысл убивать автора? Это не остановит пересуды, а, наоборот, усилит их.

— Знаю. Я же сказала, что мысль была глупой. Ты прочитала рассказ о доме своей тетки?

— Там нет ничего о доме Рут.

— Нет? А Роб говорил, что есть. Хихикал по этому поводу...

У нее скривилось лицо, и Карен даже подумала, что Джули вот-вот расплачется, полная чувств к бывшему возлюбленному, вспоминая их общие смешки, когда они обсуждали чьи-то затруднения и огорчения... Возможно, неуместность всего этого дошла и до Джули, поскольку она быстро взяла себя в руки, не проронив ни слезинки.

— Итак, — сказала она, — я сейчас подгоню машину. Можешь начинать вытаскивать коробки на тротуар, мне придется поставить машину в неположенном месте.

Загрузив коробки, Джули уехала, помахав на прощание почти с былой рисовкой. Не надо беспокоиться о

Джули. Как сказал Тони, такие всегда выживают. Однако как странно она себя вела, точно терзалась не только горем, но и...

Страхом.

«Страхом перед ней?» — недоверчиво подумала Карен. То, как она вздрогнула от ее прикосновения... Нет, это все слишком нелепо. Такую реакцию мог вызвать не только страх, но и чувство вины; если Тони прав, у Джули есть все основания чувствовать вину по поводу своих поступков и сожалеть об участии в этой грязной затее.

Но, предположим, Джули была замешана и в других делишках Роба. Возможно, тот стриг шерсть сразу со многих овец; несомненно, у него были и другие женщины. Трудность с определением убийцы Роба заключалась не в отсутствии мотива, а в их избытке. Ревнивые мужья — и жены? — ревнивые любовницы и бывшие любовницы. А шантаж? Его Тони не упоминал среди прочих «шалостей» Роба, но он как раз в его характере. Жертвы шантажа редко обращаются в полицию. Будучи прижатыми, они прибегают к решительным действиям, чтобы сохранить тайну.

Что, если смерть Роба стала причиной не рассказа, опубликованного в книге, а рассказа неопубликованного? Исключенного по настоятельной просьбе одного из действующих лиц после выплаты значительной суммы? Предположим, Роб заговорил, как всегда, весело и легко, о том, чтобы написать продолжение. И, предположим, также намекнул кое о чем Джули, не упоминая имен. Роб был безнадежным сплетником, но все же он понимал, что нельзя вовлекать Джули во что-то одновременно и противозаконное и опасное. Если Джули подозревала правду, но не знает подробностей, то это объясняет ее странное поведение, в том числе и постоянные вопросы о доме Рут. В книге ничего не было про этот дом, если это только не был какой-то рассказ о старинной, полузабытой и незадокументированной трагедии, в которой не называлось имен и точных адресов. Но это неважно. Намеки Роба были направлены на то, чтобы напугать Карен и вывести ее из себя, и им не нужно было действительное основание.

Рассказ, которого не было в книге... Это предположение объясняет, почему Джули решила на какое-то время покинуть город. Она не сказала Карен, куда уезжает, не назвала адреса — оставила только телефон.

Карен чувствовала, что хотя, возможно, Джули не было известно, кто убил Роба, но она знала больше, чем говорила.

Карен поспешила домой, чтобы поделиться с Черил своей новой версией. Та вежливо выслушала, но отнеслась легкомысленно; она обладала счастливой способностью выбрасывать из головы вопросы, которые не требовали немедленного решения, и сосредоточиваться на том, с чем она могла справиться.

— Даже если ты права, что это дает? — спросила она. — Трудно выбрать ответ из нескольких возможных, но ты пытаешься найти тот, которого даже нет в списке.

— Это правда, — мрачно ответила Карен. — Должно быть, в Вашингтоне произошло столько скандалов, что их хватит на целую энциклопедию.

— Интересно, об этом ли болтал Марк? — невзначай заметила Черил. — Кажется, он действительно что-то говорил о книге. Вот будет весело, если вы пришли к одному и тому же выводу. Знаешь, как это говорят о великих умах...

— Марк звонил?

— Он заезжал сюда вскоре после того, как ты ушла.

— Я думала, он уехал.

— Уехал. Он заглянул по дороге в аэропорт. У него появилась новая мысль, — с терпимой сестринской улыбкой сказала Черил.

— Он сказал какая?