Ильдар Абузяров - Мутабор Страница 57

Какой у меня, одного из миллиона сперматозоидов, был шанс оказаться в яйцеклетке? А в квартире Грегора Стюарта? Но я подсуетился и выиграл. Вот такой я подлый и хитрый малый.

Но что теперь? А главное, почему, чего ради я должен вообще коптеть над этим беспомощным телом? Зачем я должен поклониться и упасть в ноги этому несовершенному человеку? Этому куску мяса, который Бог отказался есть и пользовать и вдохнул в него живой дух.

А я-то тут при чем? Я, посланный подражать попугаю и обезьяне? Я всего лишь зверь в наморднике-маске, перед которым, как падаль, лежало брошенное на растерзание белое тело.

Поистине, любить ближнего как самого себя невозможно. С какого перепугу я вдруг должен полюбить этого чужого мне человека, когда у меня есть Катя? Почему я вообще должен испытывать чувства и попытаться спасти девушку Грегора Сюарта, по сути, моего соперника и врага?

Вспомнились слова старухи о том, что из нас двоих жить подлинной жизнью будет лишь тот, чья любовь сохранится и не умрет. Так чего ради я должен коптеть? Пусть умирает любовь Грегора Стюарта и он вместе с ней.

5

Валентина Юрьевна долго не возвращалась, а когда волна самоуничижения схлынула с меня, я вдруг поймал себя на мысли, что девушка под простыней, возможно, совсем голая. Ткань охватывала полушария грудей, соски рельефно проступали через нее.

Я почувствовал, как похоть от паха подбирается к глотке. Затем я не выдержал и приблизился поближе. Так близко, что ощутил жар своего дыхания и биение своего сердца. Я был наедине с девушкой Грегора Стюарта, я потянул одеяло на себя.

Трясущимися руками я поднял край простыни и взглянул на соблазнительное тело. Ноги слегка раздвинуты и согнуты. На бедрах аппетитная корочка целлюлита. Округлая грудь. Большой рыжий сосок.

Рядом, на столике, крем для массажа, чтобы мышцы не атрофировались. Я потянул простыню вниз, обнажая покрытый волосами пах. Теперь и возлюбленная Леонардо принадлежала мне. Какая-то ненависть ко всем женщинам, в первую очередь к Кэт, охватила меня. Напряжение требовало выхода.

Чему быть, того не миновать. Я взял крем и выдавил большую порцию на палец. Другой рукой я спешно расстегивал штаны.

Так вот что представляет из себя человек без божественный искры сознания и духа! Вот его настоящее лицо. Передо мной, ровно дыша, лежала соблазнительная, сверкающая чистотой плоть, в которой я, как в речном отражении, увидел склонившегося над куском мяса дикого зверя.

Мое падение продолжалось. Я разглядывал Таисию, сам пребывая в некоем помутнении рассудка.

Той рукой, что еще не была измазана кремом, я дотронулся до груди девушки. Обхватил полушарие и крепко сжал. Вторую руку я положил ей на лобок и начал делать массирующие движения. А губами я нежно коснулся сухих треснувших губ.

И тут Тая открыла глаза, словно собиралась поймать меня с поличным.

В ужасе я отпрянул, застуканный за неприличным занятием, накинул на нее простыню, натянул штаны и выбежал в коридор.

– Что случилось?! – испуганно вскочила с кресла седая женщина.

– Ваша дочь, кажется, пришла в себя!

6

И тут началась такая суета и беготня! Оказывается, девушку ввели в искусственную кому и поддерживали это состояние с помощью аппаратов. Привести ее в сознание мог только большой стресс, каковым, по мнению Валентины Юрьевны, и явилось одно мое, якобы Грегора Стюарта, пришествие. Или произошло чудо и Бог оживил ничего не понимающее и не чувствующее тело.

– Странно! – заметил доктор – лечащий врач девушки. – Видимо, она испытала сильный шок. Но как бы то ни было, надо взять анализы.

– Ага, знаем мы, чем вызван этот шок, – цинизма мне было не занимать.

Я просидел несколько часов в коридоре больницы и уже ничего толком не соображал. Единственное, что я понял в результате: анализы показали, что организм начал вырабатывать какие-то антитела, и вируса в слюне стало меньше.

– Сейчас проверим, в каком состоянии находится мозг.

– Вы слышите меня? Вы кого-нибудь узнаете? – спросил доктор у девушки.

Но она никак не реагировала и ничего не говорила.

– Снимите маски, – приказал доктор. Все, и я тоже, сняли маски.

Я стоял и смотрел, как бедная девочка переводит глаза с одного на другого. На мне ее взгляд задержался, по крайней мере, мне так на мгновенье показалось. Без маски уже я чувствовал себя голым на очной ставке. На опознании, когда вместе с преступником перед жертвой выводят группу подставных лиц. И подставные лица тут же становятся поняты́ми, если жертва указывает на преступника.

7

– Она вряд ли кого-то узнала, – пояснял после осмотра Валентине Юрьевне врач. – В результате подобного заболевания и комы мозг бывает сильно поврежден. Всего скорее, ей придется заново открывать для себя мир. Заново все узнавать, учиться ходить, говорить, обслуживать себя. Это потребует, – обратился он к нам с Валентиной Юрьевной, – от вас больших душевных и физических сил и терпения. Но другого выхода у вас нет.

– Я согласна снова обучать и растить свою девочку! – ликовала женщина.

– А вы? – повернулся ко мне доктор.

– А я? – я не верил своим ушам. Взрослый человек – и все заново?

Может, оно и к лучшему, по крайней мере, она не будет помнить бросившего ее Грегора Стюарта. Неужели они думают, что их Грегор Стюарт, как принц, способен расколдовать спящую, заколдованную зверем, красавицу? Где он шастает, оставивший ее принц? Нету. Сгинул. А я занял его место и совершил за него подвиг. И по праву все лавры должны принадлежать мне.

Мать была просто счастлива и безмерно благодарна. А у меня в голове крутилось, что я, овладев квартирой, и машиной, и одеждой, и даже попугаем Грегора, чуть было не овладел его невестой.

Так, может, мне и дальше продолжать в том же духе? Начать ухаживать за этой несчастной? Переехать позже к ней в дом? Она все равно ничего не помнит и полюбит меня, как родного отца. Сразу видно, старая интеллигентная семья коренных петербуржцев. Наверняка у них большая квартира в центре города, полноправным владельцем которой, при полоумных матери и дочери, я могу стать.

– Я готов помогать и заботиться! – произнес я вслух, выдавив еще немного мысленного крема.

Глава 4

Ход конем в «Сицилианской защите»

1

Бабенко вышел на платформу ставшего ему родным города с чувством облегчения. Всю дорогу он мысленно поторапливал поезд и машинистов, чтобы успеть вмешаться в шахматную партию, все более по своему мафиозному накалу напоминающую «Сицилианскую защиту» и спасти Грегора Стюарта – по сути пешку – от зажавших его в угол преследователей. А заодно Федору Сергеевичу не терпелось разгадать задачку, но странное дело: вот теперь, стоя на шахматной брусчатке, он вдруг успокоился.

Питер – город с равномерно распределенной, а значит, женской энергетикой. В Москве, стоящей на семи холмах, энергия взрывная. В Москве много мест, где она зашкаливает и концентрируется. А Питер ласкает ветерком с залива, треплет по волосам, успокаивает и даже усыпляет. Особенно, когда часы на площади показывали ранний час.

Позавтракав в «Чайной ложке», Бабенко позвонил своему приятелю Девушкину, но тот сообщил, что на квартире вот уже целый день никто не появлялся.

«Неужели опоздал?» – названивал Федор Сергеевич Грегору Стюарту, но в ответ получал лишь длинные гудки. Сделав ход конем и прогулявшись до Большой Конюшенной, он пытался вновь и вновь остановить минуты, нажимая на кнопку домофона, словно на пипку шахматных часов, после каждого мысленного хода. Бесполезно – бег времени не прервать.

В конце концов, Грегор Стюарт взял трубку. Судя по разговору он был в стельку пьян и чем-то очень расстроен.

– Шахмат у меня нет! – сообщил он, чуть не плача.

– А где они? – спокойно спросил Бабенко.

– Их у меня украла моя возлюбленная!

– Какая возлюбленная? Давно вы познакомились?

– На этой неделе, – продолжал жевать и размазывать сопли Стюарт, – но я сам виноват, что так получилось. Надо было ей сразу рассказать всю правду.

– Кому? – Бабенко был само спокойствие. – Вы можете назвать фамилию? Где вы встречались? Номер ее телефона? Мы с Вами можем увидеться?

– Она не берет трубку! Бесполезно пытаться ей дозвониться. Она вообще отключила телефон или сменила симку, чтобы больше меня не видеть и не слышать. Фамилии я не знаю. А увидеться я не хочу, потому что сейчас я не адекватен.

«Оно и чувствуется», – попрощавшись и пожелав не раскисать, подумал Бабенко. Все понятно. Он снова чуть-чуть не успел. Что же теперь делать?

2

Но Федор Сергеевич не был бы настоящим сыщиком, не имей он некоторого представления о дальнейших действиях. У него оставалась одна возможность зацепиться за нитку, и он попытался ее воспользоваться.

Первым делом Бабенко зашел в интернет-кафе – благо, то уже открылось – и выяснил, когда ближайший рейс до Кашевара. Самолеты в Кашевар летали два раза в неделю. Первый ранним утром в понедельник. Следующий – в субботу после полудня. Точнее, в четырнадцать пятьдесят пять.