Барбара Вайн - Пятьдесят оттенков темноты Страница 58

— Неужели Иден действительно хочет усыновить Джейми? — спросила я Хелен в тот же вечер.

— Похоже на то, дорогая. Она не может иметь детей. И никогда не сможет. Вероятно, последние три месяца Иден очень настойчиво убеждала Веру дать согласие на официальное усыновление. Она мне сама говорила. Что касается разговоров, что Иден насильно удерживает Джейми у себя и не отдает Вере, — все это, разумеется, чушь.

— Правда? А что произойдет, если Вера объявит, что хочет забрать его немедленно и уже едет за ним? У нее нет машины. Я имею в виду, неужели Иден будет физически удерживать Джейми? Запрет его в детской? А Тони и Джун Пул будут ей помогать?

— Вижу, ты уже обсуждала эту тему с Верой.

— Нет, — запротестовала я. — В любом случае этого она мне не говорила.

— На самом деле, дорогая, мне кажется, что Вере не нужны неприятности. Она не хочет окончательного разрыва с Иден. Разумеется, не хочет — у нас же такая дружная семья.

Сама я так не считала, о чем не преминула сообщить. Артур Лонгли был не очень привязан к маленькой Хелен и женился второй раз. Джеральд с Верой расстались, а Фрэнсис никогда не чувствовал себя членом семьи. Обе сестры всегда не любили мою мать, а она их, а мой отец и Хелен тоже не особенно ладили. Тут подал голос Эндрю — к моему удивлению:

— Может, я ошибаюсь, но не будет ли для Джейми в конечном итоге благом, если Иден его усыновит? В последнее время Вера выглядит не очень вменяемой. Она одинока, небогата. Спросите себя, такая ли уж она идеальная мать.

— Зачем спрашивать себя? — Я ненавидела подобные фразы. — А разве бывают идеальные родители? Речь идет о том, что она его мать, причем отца у него нет, насколько мы знаем. — Хелен, услышав эти слова, изобразила шок. Под «изобразила» я имею в виду характерное для нее выражение, приоткрытый рот и высоко вскинутые брови. — Похоже, ты не понимаешь, что Вера его любит. Действительно любит, всем сердцем. Правда, Хелен? Я никогда не поверю, что ты видел их вместе — в противном случае ты не рассуждал бы об идеальных родителях.

— Я думал о ребенке, — сказал Эндрю. — О его шансах. Так у него будут оба родителя, причем молодые. Красивый дом. Деньги на образование. Надежная основа.

Это вызвало у меня отвращение.

— Иден его ненавидит, — сказала я. — Иден ненавидит детей.

— Нет, дорогая, — возразила Хелен. — Я видела их вместе, на прошлой неделе, и теперь Иден так же безумно обожает Джейми, как и Вера.

В тот вечер мы разделились — каждый из нас принял чью-либо сторону. Никто открыто не выражал своего мнения, никто не заявил, что Джейми должен остаться с Иден или Джейми должен остаться с Верой. Как ни странно, Эндрю, несмотря на первые протесты, оказался в лагере Веры. Думаю, по единственной причине — он не любил Иден и хотел, чтобы она получила по заслугам. Генерал стал на сторону Веры из-за сентиментальных представлений о материнстве. Хелен очень удивила меня, присоединившись к первоначальной точке зрения Эндрю. В том, что Иден и Тони усыновят Джейми, она усматривала неоспоримые материальные преимущества для мальчика. Кроме того, она считала, что это сплотит семью, поскольку Вера половину времени будет проводить в Гудни-холле рядом с Джейми, тогда как в случае победы Веры Иден перестанет с ней разговаривать. Вспомнив глубокую сестринскую любовь, некогда связывавшую их, я удивилась.

— Как жаль, что Вера тогда заболела гриппом, — сказала Хелен, словно причина была в этом. Но в то время мы все так думали.

Не хотелось бы создавать впечатление, что отношения Веры, Иден и Джейми до такой степени занимали нас, что вытеснили все остальное. Мы много размышляли о них, обсуждали, но у нас были и другие занятия. Особенно у нас с Эндрю. Наша дружба, отношения двоюродных брата и сестры, постепенно перерастала в роман. Патриция тоже подумывала о замужестве; она привезла в Уолбрукс на две недели мужчину, с которым жила в Лондоне. Конечно, никто из представителей старшего поколения не знал, что она с ним живет. В 1949 году в таком открыто не признавались, и по приезде к Хелен им, разумеется, выделили отдельные спальни. В те августовские ночи старый дом Ричардсонов часто слышал приглушенные шаги в коридоре.

Однажды утром, примерно через неделю после нашего визита в «Лорел Коттедж», у нас появилась Иден. Она приехала одна, оставив Джейми дома с Джун Пул и миссис Кинг. Сказала, что едет за Верой, которая вернется в Гудни-холл и останется там до конца месяца. Думаю, вопрос о Джейми не давал Иден покоя, иначе она не стала бы откровенничать при нас, а также в присутствии Патриции и ее приятеля Алана.

— Дорогая, со стороны бедняжки Веры нечестно так себя вести! Нужно просто решить, что ты хочешь, и сделать это. А бедный маленький мальчик — что он чувствует?

Иден выглядела очень спокойной и какой-то отстраненной. На ней было платье из тонкого индийского хлопка в крупную темно-синюю и желтую клетку, с широким воротником и глубоким декольте, край которого был обшит волнистым кружевом. Юбка длинная и пышная; как и положено для официального костюма тех времен — даже в случае утренней поездки на автомобиле по сельской местности, — на Иден были нейлоновые чулки со стрелками и темным швом, а также туфли из лаковой кожи синего цвета на очень высоких каблуках. Ярко-красные губы и ногти. Духи она выбрала очень терпкие — «Изумруд» Коти.

— Я приняла решение, Хелен, — сказала Иден. — Мы с Тони точно знаем, чего хотим. Мы хотим Джейми. С нашей стороны нет никаких препятствий. А вот с Верой тебе нужно поговорить.

— Если Вера с вами не согласна, юная леди, — заметил генерал, — вам придется отступить. Полагаю, вы это знаете?

Я видела, что Иден очень не нравится, когда ее называют юной леди, — впрочем, как и мне. Это обращение генерал использовал в отношении Патриции, Иден и меня, когда бывал нами недоволен.

— Я не хочу обсуждать приватные вещи в присутствии всех и каждого.

— О, дорогая, что значит — всех и каждого? Как ты можешь? Мы одна семья.

Иден не считала Алана членом семьи, хотя у нее не хватило смелости сказать об этом прямо.

— Все равно, это наше с Верой личное дело.

— Нет, не личное, если ты расстраиваешь сестру, — возразил генерал. Непонятно, кого он имел в виду под словом «сестра», Веру или свою жену. В меня, наверное, вселился дьявол, поскольку я точно знала, что мое вмешательство не понравится Иден больше, чем чье-либо еще. За исключением, конечно, моей матери.

— Почему ты не можешь просто усыновить любого другого ребенка? — спросила я. — Почему бы тебе не обратиться в общество по усыновлению? Мне кажется, тебе нужен маленький ребенок. А Джейми пять лет.

— Я прекрасно знаю возраст Джейми, Фейт. И чрезвычайно благодарна за ценные указания. Только я не понимаю, какое твое дело.

— Пожалуйста, не ссорьтесь, дорогие, — воскликнула Хелен. — Вижу, тебе нужен племянник, Иден. Понимаю. В любом случае он чудесный маленький мальчик, такой милый… и ты можешь определить его в Итон!

Это прозвучало так нелепо, что все рассмеялись, и атмосфера немного разрядилась. Иден с улыбкой сказала:

— Раз уж ты затронула этот вопрос, я могу сказать, что все уже решено. Мне не хотелось объявлять, пока не улажены все детали. Мы собираемся оставить Джейми, он будет нашим сыном, и осталось лишь несколько формальностей. Разумеется, Вера будет проводить с ним столько времени, сколько захочет, пока не привыкнет к новой ситуации.

Мы все были слегка ошарашены. Никто — к какому бы лагерю он ни принадлежал — не мог предположить, что все произойдет так быстро. Я вспомнила, как Вера умоляла нас похитить Джейми. Всего лишь неделю назад она обращалась к нам с Эндрю за помощью.

— Но Вера его любит, — сказала я. — Джейми для нее все.

Иден меня ненавидела. И это придавало мне смелости.

— Тем более она должна желать ему самого лучшего.

— Знаешь, так не бывает. Никто не способен на подобное самопожертвование.

— Я не собираюсь с тобой это обсуждать, Фейт. Ты недостаточно взрослая, чтобы понять. Насколько мне известно, ты еще учишься, если так можно выразиться.

— Я узнаю любовь, когда вижу ее, — сказала я. — На прошлой неделе Вера просила нас с Эндрю забрать от тебя Джейми. Она намекала, что ты удерживаешь его силой.

— О, Фейт, — простонала Хелен.

Эндрю не стал меня останавливать. Не сказал ни слова. Генерал спросил его, правда ли это, и в ответ Эндрю просто пожал плечами. Но даже если бы он поддержал меня, если бы все остальные поверили, что мы могли сделать? Патриция вышла из комнаты, уведя с собой Алана.

— Пойдем прогуляемся, Алан, — позвала она.

— Неужели вы считаете, — с безграничным презрением сказала Иден, — что Вера согласилась бы жить у меня, что я теперь ехала бы за ней, если бы она возражала против усыновления Джейми? Да? Неужели вы думаете, что Вера позволила бы это? Почему она просто не взяла Джейми и не ушла с ним? Или Фейт полагает, что я удерживаю его как пленника?