Карин Слотер - Инстинкт убийцы Страница 58

Он откашлялся.

— Если вы хотите, чтобы я подал в отставку…

— Если ты уйдешь с этой работы, то не выползешь отсюда, как раненый котенок, а вылетишь после моего пинка. — Она откинулась на спинку стула. — Черт бы тебя побрал, Уилл!

— Прошу прощения.

— Что толку с твоих извинений? — Она затянула гайку еще туже. — Эти записки — первые реальные улики, попавшие в наше распоряжение. «Оставь ее в покое!», «Она принадлежит мне!» Это прямые угрозы нашего убийцы, адресованные одной из жертв. Если это работа человека с каким-то недостатком, Уилл, для нас это все равно что кровь в воде для акулы. Мы должны были начать кружить вокруг этой информации, как только она попала нам в руки.

— Я это понимаю.

— Где бы мы были сейчас, если бы ты начал разбираться с этой орфографией вчера днем, а не сегодня утром? — Она не позволила ему ответить. — Скоро пойдет третий день. Третий! Мне незачем говорить тебе, что это означает.

— Что еще я, по-вашему, должен сказать?

Она, похоже, не нашлась что ответить, что было огромной редкостью. Но это было скоротечное состояние.

— Мы понапрасну тратим драгоценное время. Когда должен позвонить этот учитель?

— Патрульная машина скоро будет на месте.

— В котором часу сюда прибывает Гордон Чу?

Она говорила о специалисте по отпечаткам пальцев из Теннесси.

— Около восьми тридцати. Он собирался выехать рано утром.

— Он приехал еще вчера вечером, — сообщила Аманда, но не стала развивать эту тему. — Что у нас есть?

— Целая куча ничего не значащих фактов, — вздохнул Уилл. — В доме на Энсли-Парк Чарли обнаружил какие-то волокна и отпечатки ног. Но прежде чем мы сможем их использовать, нам нужно найти человека или предмет, с которым все это можно будет сопоставить.

Ему на ум пришел также и серый порошок, который тоже нашел Чарли, но эту информацию он оставил при себе, хотя надежды на то, что из этого что-то выйдет, было мало. Прежде чем продолжить, он снова откашлялся.

— Вчерашний звонок с требованием выкупа поступил с телефона Кайлы Александр. Он отразился от башни, покрывающей бóльшую часть северной Атланты до самой горы Кеннесо.

— Мы можем попытаться локализовать сегодняшний звонок, но я уверена, что он смотрит телевизор и знает, что для этого требуется время. — Она помолчала. — Я не думала, что это похищение с целью выкупа.

— Я тоже, — кивнул Уилл. — Я до сих пор в это не верю.

— У нас есть доказательство того, что Эмма жива.

— Я знаю.

— И мать и отец подтверждают то, что по телефону они слышали голос дочери. Ты до сих пор считаешь, что Эмма Кампано может быть причастна к этому преступлению?

— Здесь что-то не стыкуется, — ответил Уилл. — Место преступления было чересчур грязным.

— Чарли говорит, что, судя по крови и следам, во время преступления в доме было всего четыре человека.

— Я знаю.

Аманда подбросила ему еще одну мысль.

— Если человека тянет на молоденьких девочек, он не станет убивать одну из них на месте преступления. Он заберет с собой обеих.

— Кайла была бойцом. Возможно, она отказалась идти с ним по-хорошему.

Аманда подняла руки.

— Мы все утро можем ходить по кругу, но эти разговоры никуда не ведут. Во вчерашнем звонке я усматриваю доказательство жизни. Девушка была очень испугана. Это не было наигранно. Все было по-настоящему, а не «вот как, по-моему, должен звучать мой голос, когда я пытаюсь сделать вид, что насмерть перепугана». Она издавала звуки, которые люди издают только тогда, когда знают, что вот-вот умрут.

Уилл задумался над ее словами. Аманда была права. Им обоим уже приходилось слышать настоящий страх. Гораздо чаще, чем им того хотелось бы. Эмма Кампано не притворялась. Ее голос дрожал от неописуемого ужаса, а дыхание было затрудненным и вырывалось с хрипом. Это невозможно сыграть. Абсолютный ужас был тайным языком, который можно изучить только на собственном опыте.

— Слышен какой-нибудь фоновый шум в той части записи, где говорит Эмма? — спросил Уилл.

— Они говорят, что смогут сообщить что-то определенное не раньше полудня. Предварительные данные: слышен шум проезжающих машин, лай собаки. Когда записывалась речь девушки, она находилась в замкнутом пространстве.

— Значит, он ее куда-то привез, вывел из машины и потом сделал запись.

— Это говорит о том, что требование выкупа не было мыслью вслед. Нам уже случалось видеть, как работают эти ребята. Они распаляются, они похищают девушку, они ее насилуют, они ее убивают. И только после этого начинают придумывать свой план. Здесь все было продумано с самого начала. Прежде чем войти в дом, он купил веревку и изоленту. Он раздобыл нож. Он выбрал место, где сможет ее захватить.

— Если бы я был оптимистом, то сказал бы, что это доказывает, что она до сих пор жива.

— Это было вчера, — напомнила ему Аманда. — О том, как обстоят дела сегодня, мы узнаем чуть больше чем через два с половиной часа.

— Смогла лаборатория узнать что-нибудь о голосе похитителя?

— Ты оказался прав относительно того, что он записал его с компьютера и проиграл нам по телефону. Это сделано при помощи одной из программ, доступных в обеспечении «Эппл-Макинтош». Похититель избрал голос под названием Бахх. Это суживает поиск до нескольких миллионов счастливых обладателей компьютеров «Эппл».

— Родители Кайлы Александр должны…

— Они вернулись, — перебила его Аманда. — И ты не должен и близко к ним подходить без адвоката.

— Почему?

— Они подают в суд на Академию Вестфилд, на семью Кампано и на департамент полиции Атланты. Я уверена, что как только они осознают, что мы тоже занимаемся этим делом, то порадуют иском и нас.

— На каком основании?

— Школа не смогла помешать Кайле уйти с занятий. Кампано не смогли помешать девочке умереть, а департамент полиции не способен найти собственную задницу, даже если бы им нарисовали карту.

Из соседнего кабинета раздался голос Кэролайн:

— Эван Бернард ожидает на третьей линии.

— Позвольте мне с ним поговорить, — обратился Уилл к Аманде.

— Ты пытаешься искупить свои грехи?

— Я пытаюсь не обидеть человека, который хочет нам помочь.

— Не смеши меня. — Она нажала кнопку динамика. — Мистер Бернард, это Аманда Вагнер. Я заместитель директора особого подразделения по задержанию преступников. Агент Уилл Трент рядом со мной. Большое спасибо, что вы согласились нам помочь.

— Не за что, — отозвался он. — Полицейский, которого вы прислали, прибыл с мигалкой и сиреной прямо к двери. — Он натянуто усмехнулся. — Должен признаться, это меня несколько смутило.

Аманда покровительственно улыбнулась.

— Считайте, что мы хотели оградить вас от придирок.

Уилл покачал головой. На другом конце провода воцарилось молчание. Он взял на себя инициативу, обратившись к педагогу:

— Мистер Бернард, вы могли бы сказать нам, что думаете об этих записках?

— Должен признать, они показались мне любопытными.

— Вы можете объяснить почему?

— Первая, которую я бы прочитал как «Она принадлежит мне!», кажется мне странной. Я уже говорил вчера, что все дислексики разные, и, возможно, вам лучше обратиться к лингвисту, специализирующемуся на региональных диалектах, но я считаю, что вы имеете дело с безграмотным человеком, а не с дислексиком.

— Почему вы в этом уверены?

— Вообще-то, я в этом не уверен. — Он задумчиво хмыкнул в трубку. — Я могу опираться только на собственный опыт. От дислексика я бы ожидал, что он перемешает буквы, а не наделает ошибок. Перегруппировка — наиболее характерная для них черта. К примеру, Эмма постоянно переставляла буквы «е» и «л» в слове «хлеб» и писала «хелб».

Аманда даже не скрывала своего нетерпения.

— Как насчет других записок?

— Вторая записка содержит одно слово — «насильник». Разумеется, оно написано правильно. Но третья… «Уставь ее в покои» вместо «Оставь ее в покое»… Прошу вас не забывать, что все люди разные, но слово «уставь» кажется мне странным. — Он снова похмыкал. — Да и слово «покои» заставляет задуматься.

Уилл с трудом справлялся со всей этой орфографией и фонетикой, но все равно спросил:

— Почему же?

— Потому что именно так написал бы это слово дислексик. Это слово в его самой чистой форме. Никаких набеганий или неожиданных ошибок.

— Итак, ваше мнение? Кто-то прикидывается дислексиком или он и в самом деле страдает этим расстройством?

— Видите ли… — Бернард замялся. — Я не врач. Я учитель чтения. Но если бы вы спрашивали меня под угрозой расстрела, я бы сказал, что вы имеете дело с взрослым человеком, скорее всего, средних умственных способностей, который так и не освоил простейшие правила чтения и письма.