Охота на вампиров - Елена Валентиновна Топильская Страница 58

Однажды с помощью предъявления хозяев на опознание собаке было раскрыто серьезное преступление. В 1961 году в Иркутской области сторожиха, вместе с мужем охранявшая контору монтажного треста, прибежала в три часа ночи в милицию и закричала, что кассу грабят неизвестные. Оперативная группа обнаружила в конторе связанного проводом сторожа, он стонал и жаловался на головную боль. Касса была взломана, похищена крупная сумма денег. Сторожа увезли в больницу, а его жена стала давать показания. Сначала неизвестные связали сторожиху, потом пошли в кассу, и она слышала, как ломали сейф.

Сторож же и на допросах продолжал жаловаться на головную боль и заявлял, что ничего не помнит — не только обстоятельств происшествия, но и даже где и когда он родился.

Работников уголовного розыска насторожили две вещи: во-первых, исчезновение замка, на который запиралась входная дверь кассы. Зачем преступникам надо было уносить замок с места происшествия?

А во-вторых, исчезновение собаки-дворняжки по кличке Грозный. Можно было предположить, что ее убили преступники. Но не стали же они прятать труп дворняги?!

Опера пошли по проторенному пути: стали устанавливать связи потерпевших сторожей. И выяснили, что у сторожа есть задушевный друг Кушнов, который, по оперативным данным, незадолго до ограбления что-то зачастил к сторожу в гости. Тем не менее сторож категорически отрицал знакомство с Кушновым. Домой к Кушнову был послан сотрудник милиции. Навстречу ему из дома выскочили две собаки, и жена Кушнова отозвала собак, упомянув кличку одной из них — Грозный. На вопрос о том, откуда у них эта собака, Кушнов ответил, что нашел ее на улице и что никакого сторожа он не знает.

Тогда следствие решилось предъявить семью сторожей на опознание свидетелю по кличке Грозный. История умалчивает, предупреждался ли свидетель об ответственности за дачу ложных показаний, но протокол опознания свидетельствует о том, что свидетель с веселым лаем бросился к сторожам, стал тереться у их ног, ластился к ним. Следствие сделало вывод о том, что это собака сторожей. Связь между сторожами и Кушновым была доказана. А остальное было делом техники. Сторож и Кушнов признались в инсценировке разбойного нападения на кассу. Деньги из кассы они взяли еще накануне, а потом решили инсценировать нападение. Кушнов связал приятеля, сложил в вещевой мешок деньги, взял с собой замок, чтобы следователи не определили, что взлом замка не свежий, забрал собаку и ушел. Они договорились, что жена сторожа поднимет тревогу не ранее, чем через два часа.

В отчете об этом деле было сказано, что решающую роль в изобличении Кушнова сыграли показания сторожа. Но мы-то понимаем, что решающую роль сыграло свидетельство господина Грозного.

Француз, романтик и другие

Когда я перешла из районной прокуратуры в следственную часть прокуратуры городской, то сразу получила в производство огромное многоэпизодное дело с двенадцатью обвиняемыми. Хорошо организованная преступная группа промышляла квартирными кражами по наводкам и чуть-чуть не дотянула до банды — только потому, что, при наличии в группе оружия, члены группы никогда не брали его на «дело». Квартиры, которые планировалось «обнести», перед кражей тщательно прозванивали, и если там кто-то находился, то они просто отказывались до поры до времени от совершения преступления.

Каждый член этой группы был бы находкой для Ломброзо. Например, на вторых ролях там выступал некий Француз (я безуспешно пыталась выяснить, почему у него такая странная кличка). Во время службы в армии ему на голову упал автопогрузчик. Его, правда, откачали, но с тех пор его голова напоминала печеный баклажан — и по форме, и по цвету. Судя по характеру его деяний, боюсь, что и по содержимому тоже.

Руководил группой страшный бандит по кличке Примус. Когда я его впервые увидела, то была несколько удивлена: низкорослый и на вид щуплый, он совершенно не производил впечатления «великого и ужасного», как его характеризовали. Впрочем, изучив его личность, я поняла, что он не так прост. Мастер спорта по какому-то виду единоборств, он обладал еще некоторыми неприятными особенностями психики. Стоило ему выпить, он становился неуправляемым, нарывался на ссоры и скандалы, и главным для него было увидеть человеческую кровь. А уж если кровь показалась, то ему было уже не остановиться. Он мог изувечить человека за самую невинную шутку или, наоборот, за молчание, если ему казалось, что оно некстати. Вот он-то и совершил те тяжкие преступления, из-за которых дело попало в прокуратуру.

Как-то ночью он посетил одно злачное место с дурной репутацией, где, как ему показалось, на него косо посмотрели. Оценив численное превосходство противника, он уехал, но не домой, а за припрятанным неподалеку оружием. Забрав оружие, он поймал частную машину и попросил довезти до того самого злачного места. Но ему было недотерпеть, он начал заряжать пистолет-пулемет прямо в машине, черпая патроны из увесистого мешка и приговаривая, что сейчас разберется с негодяями. Частник, высадив его у злачного места, с огромным превышением скорости рванул в милицию, и через пять минут Примуса взяли вместе с ППШ и кучей боеприпасов.

Но Примус не растерялся. Первым делом он добился освобождения из изолятора временного содержания, уж как — об этом история умалчивает. Потом начал работу со следователем. За прекращение уголовного дела (на основании чистосердечных показаний Примуса о том, что ППШ и 140 патронов были найдены им в парадной, куда он зашел пописать, и, как честный гражданин, он, естественно, повез оружие в ближайшее отделение милиции, но по дороге заехал к друзьям, культурно отдыхавшим в ресторане, показать находку) следователь получил десять тысяч рублей. По тем временам это были огромные деньги.

Когда преступная группировка была обезврежена, вскрылся факт задержания Примуса с оружием, опера поинтересовались, а почему там дело ничем не кончилось, и выяснили все эти пикантные подробности. Следователь поначалу не стал отпираться, и честно рассказал даже, на что потратил полученную взятку: купил два холодильника: один — жене, второй — любовнице. Потом, правда, и в отношении следователя дело прикрылось самым загадочным образом, но это уже был не мой вопрос.

Следующий член преступной группы был романтиком. С двумя судимостями за разбой в анамнезе и беспутным образом жизни он для себя личного счастья не искал, пробавлялся обществом ночных бабочек, и сам был несказанно удивлен, когда в него влюбилась вполне приличная женщина. Он сам рассказывал мне, что