Иван Сербин - Черная акула Страница 59

– Талантливый парень, – отметил Максим.

– Ну, так я же вам говорю: в художественном училище учился. Он нам тут весь городок щитами украсил, комиссия даже объявила ему благодарность, поощрили в виде отпуска на родину.

– Когда? – поинтересовался Максим.

– Да летом, в августе. Десять дней парень гулял. – Фурцев захохотал. – А как приехал, через два дня опять на губу загремел. Видать, вольный воздух не на пользу ему пошел. В дверь постучали, и в кабинет протиснулся дежурный лейтенант.

– Разрешите, товарищ полковник. Вы просили личные дела.

– Я не просил, а приказывал! – вдруг рявкнул пузан. – Положите на стол. Все, свободны.

– Слушаюсь, товарищ полковник. – Лейтенант повернулся и вышел, явно не желая накликать на себя гнев высокого начальства. Максим посмотрел на папки. Одна из них, явно более ветхая, была толстой, две другие – совсем тоненькими.

– Если вы не возражаете, – поднялся пузан, – я отлучусь ненадолго.

– Да, конечно. – Максим придвинул папки поближе, затем вдруг решительно поднялся. – Знаете, мне не хотелось бы оставаться в вашем кабинете в одиночестве, посему я оставлю пока документы у дежурного и схожу проведаю вашего кладовщика. А потом вернусь и закончу с делами. К тому же у меня могут возникнуть какие-нибудь вопросы, и придется искать вас. Так что не будем зря терять время. Лицо командира части моментально стало кислым. Максим усмехнулся. Фурцев, конечно же, собирался пока слетать на склад, а к моменту его, Максима, прихода нужные документы уже давным-давно сожрали бы крысы, или они затерялись бы, или порвались, или еще что-нибудь. Однако теперь полковник замешкался, не зная, что делать.

– Кстати, – продолжил Максим, – раз уж вы все равно выходите, то, может быть, проводите меня до склада? А то боюсь заблудиться у вас здесь.

– Да-да. – Пузан совсем скис.

– Вот и чудно. – Максим подхватил папки со стола и вышел из кабинета. Полковник запер дверь, опечатал ее своей личной печатью, и они спустились на первый этаж. Оставив папки у дежурного, – от Максима не укрылся злобный взгляд, брошенный старшим лейтенантом на командира, – они вышли на улицу.

– Может быть, воспользуемся машиной? – предложил Максим.

– Да нет, здесь недалеко. Шагая по обсаженной кустами аллейке, Максим с интересом озирался по сторонам. Слева он увидел заросшую травой имитацию поста с манекеном для отработки ударов штыком, со щитом для перезарядки автомата, с макетом вышки. Затем справа возникла такая же заброшенная, наполовину разрушенная полоса препятствий, на которой, должно быть, тренировались еще дедушки нынешних призывников. Неторопливым размеренным шагом они добрались до развилки и свернули налево.

– А там что? – Максим указал себе за спину.

– Огороды. У нас, сами знаете, армию сейчас финансируют плохо, получки крохотные, да и те задерживают. – Пузан бросил быстрый взгляд на Максима. – Людям на элементарные продукты не хватает. Вот и выделили им огороды. Там у нас и пруд неподалеку, летом купаться хорошо.

– Понятно.

– Послушайте, – замялся полковник, – Максим Леонидович, у меня к вам вполне конкретный вопрос.

– Да-да, с удовольствием отвечу.

– Положим, вы – руководитель некоего предприятия, получаете какой-то заказ, материалы, изготавливаете некую продукцию.

– Ну-ну?

– Скажем, заказчик долго не платит вам деньги. Народ волнуется, грозит забастовать. Сами знаете, производственные неприятности.

– Ну да, случается. Особенно в наше время, – согласился Максим.

– Вот-вот, именно, – приободрился Фурцев. – Ну, допустим, вы собираете отходы производства и продаете какой-нибудь коммерческой структуре, которая изъявила желание их приобрести по вполне подходящей цене. Вы выплачиваете зарплату, премии тем, кто хорошо работал. Одним словом, гасите производственный конфликт.

– Так, и что? – Максим остановился.

– Как по-вашему, можно ли назвать подобные действия дирекции предосудительным поступком?

– Сложно сказать, – пожал плечами Максим. – Смотря какие виды на отходы были.

– Да никаких. Отправили бы их на свалку, гнили бы они там, ржавели.

– Нужно посмотреть конкретно, по обстоятельствам, – подумав секунду, ответил Максим. – Случаи разные бывают.

– Ну, скажем, если бы вы узнали, что в одной из воинских частей командир, разумеется согласовав с начальством, продал старое, предназначавшееся для утилизации тряпье в некую заинтересованную коммерческую структуру и из вырученных денег выдал зарплату и премии своим подчиненным, сочли бы вы это служебным проступком?

– А есть соответствующая бумага от начальства?

– В том-то и дело, что нет, – вздохнул Фурцев. – Было телефонное указание. Так сказать, дружеский совет. Ну, вы знаете, как это бывает.

– Представляю примерно.

– Из-за задержки зарплаты разрешаем вам продать списанное обмундирование.

– А поступившие деньги оприходованы?

– Ну разумеется. Есть юридический договор между фирмой и воинской частью, деньги направлены через бухгалтерию на зарплату военнослужащим и вольнонаемным.

– И в случае каких-то неприятностей начальство сможет подтвердить, что давало вам подобный совет?

– Не знаю, – пожал плечами пузан. – Тут трудно что-нибудь сказать определенно. Возможно, подтвердит. А может быть, нет. Не захочет впутываться во все это.

– То есть я так понимаю, что именно вы продали часть обмундирования? И ту самую техничку, которая принадлежала Шалимову Юрию Герасимовичу?

– Ну, в общем-то, так дело и обстоит, – снова вздохнул Фурцев.

– Скажите, а начальник склада получил указание от вас в письменном виде?

– Разумеется, – кивнул полковник. – Согласно письменному приказу.

– Ну, я думаю, – Максим вновь зашагал по дорожке, а Фурцев заторопился за ним, – я думаю, что если человек, давший вам подобное указание, подтвердит это, то никаких последствий для вас как для командира части данный поступок иметь не будет, хотя он и нарушает ряд положений. Но только в том случае, если вы документально подтвердите факт сделки и то, что деньги были действительно направлены на выдачу зарплаты.

– Конечно. – На лице полковника отразилось заметное облегчение.

– Ну что же, не вижу здесь особого криминала, – пожал плечами Максим. – Но сначала давайте посмотрим документы. Дальше они шагали молча, только у самого склада Максим остановился и, потерев переносицу, спросил:

– А директор фирмы, которая у вас купила списанное обмундирование, не объяснял, зачем ему тряпье?

– Да вы знаете, я спросил их об этом. – Фурцев быстро потер ладошками живот. – Они ответили, что у них какой-то бартер то ли с корейцами, то ли с китайцами. Они меняют отходы на товары массового потребления. Что-то такое. Раньше этим занималось государство, теперь вот бизнесмены.

– Понятно. Если не секрет, кто же вам дал столь ценный совет?

– А… – замялся полковник, но затем все-таки ответил: – Саликов Алексей Михайлович.

– Саликов? – насторожился Максим. – А с чего бы это начальнику штаба округа давать вам такие указания? – Образ генерала не вязался с такой пешкой, как этот полковник.

– Я ему месяц через день звонил, выяснял насчет зарплаты, – мы же почти три месяца людям не платили, мои бойцы собрались тут настоящую революцию устраивать, – вот он и посоветовал. Сказал: «Продайте списанное обмундирование, деньги пустите на зарплату. Если возникнут какие-нибудь неприятности, я все улажу». Но вы же понимаете, все это было сказано по телефону, без свидетелей.

– Он вам это в разговоре сказал?

– Нет, специально перезванивал. Достали его мои звонки, видать. А вообще-то Саликов мужик нормальный. – Фурцев стрельнул взглядом в гостя. – Не его вина, что в стране денег нет, а он все ж обеспокоился. Позвонил.

– Да-да, – кивнул Максим. – А покупателей кто нашел?

– Счастливый случай. Позвонили мне из учебной танковой части, тут неподалеку. Командир – мой хороший знакомый. Сообщил, что у него как раз сидят какие-то люди, представители коммерческих структур, которые ездят по частям и скупают старое списанное обмундирование.

– И что, их только обмундирование интересовало? Полковник посмотрел на него осуждающе.

– Не надо меня ловить, Максим Леонидович. Ни о технике, ни о чем таком у нас разговора не было. Они сказали, что их интересуют тряпки, а я им продал старое обмундирование. После этого у нас была комиссия из штаба округа, действительно возникли кое-какие вопросы, но Алексей Михайлович, в смысле, товарищ генерал, все уладил. Максим понял, что Фурцев намеренно произнес звание Саликова, надеясь, что и у него, Максима, слово «генерал» вызовет чувство почтительности. Но на это он зря рассчитывал. Другое дело, что Максим действительно не видел в этой сделке ничего предосудительного. Чисто по-человечески он мог только приветствовать действия и Саликова, и этого пузатого полковника, если бы не одно «но». Техничка Шалимова Юрия Герасимовича была достаточно новой, чтобы идти в утиль. Начальник склада долго рылся в ведомостях, перебирал кучу ордеров и наконец извлек две бумажки. Первая оказалась приказом командира части за номером 15/80-64 об отпуске со склада представителю ИЧП «Триэн» сотни комплектов списанного технического обмундирования, а также двухсот пятидесяти подлежащих утилизации комплектов военной солдатской и офицерской формы. Вторая оказалась распиской в получении. Исполнительный директор ИЧП «Триэн», некий Иверин Георгий Витальевич, собственноручно расписался в том, что, согласно приказу 15/80-64 начальника войсковой части номер 24580, все обмундирование было получено такого-то числа такого-то года.