Мария Жукова-Гладкова - Гарем чужих мужей Страница 59

Милиционер, ознакомившись с содержимым листовки (вернее, переводом, сделанным кем-то из сотрудников типографии, знающих французский язык), передал ее в ФСБ – она оказалась по их части.

– Ознакомься, – протянул мне Лешка смятый листок, который извлек из кармана брюк.

В листовке говорилось про борьбу за независимость, национальное освобождение и прочие подобные вещи. Текст, врученный мне Лешкой, был на французском языке, которым я владею не так хорошо, как английским, но изъясниться и читать в состоянии. Никакой подписи внизу не стояло.

– А к кому обращаются-то? – подняла я глаза на Афганца.

– Вопрос, конечно, интересный, – вздохнул он. – Но раньше подобные листовки печатали арабской вязью, которую в типографии никто не в состоянии прочесть. Но был точно такой же формат, бумага, в общем – все то же самое, только другой язык.

И тут я вспомнила, что говорил мне в пятницу вечером интерполовец. Какая-то новая дамочка из России прониклась борьбой алжирского – или арабского – народа и сейчас путешествует по Северной Африке. Марина? Значит, она тоже одна из амазонок? И в ее типографии печатались эти воззвания? Но как их доставляли по назначению?

– Ты что, не знаешь, что через таможню можно переправить все, что угодно? – устало посмотрел на меня Афганец. – А тут ведь не контейнер даже, тираж умещается в чемодан.

Лешка добавил, что сотрудники типографии и Марининого издательства сейчас с готовностью отвечают на вопросы следователей. Правда, особо интересной информации предоставить не могут. Однако все отметили, что в последнее время у издательства наметился крен в сторону феминистического движения. А листовки печатали уже примерно год.

– Но ведь кто-то должен их забирать? – спросила я.

– Уже готовится группа захвата. За тем, или скорее – той, кто приедет за ними, проследят. Так, надеемся, удастся выйти на новое логово этих самых амазонок.

Глава 27

Санкт-Петербург, 17 августа, вторник

На следующий вечер, когда я только вошла домой, позвонил Лешка и пригласил к себе всю нашу семью вместе с Веркой и охранниками. Он был готов рассказать нам о достигнутых успехах.

Когда мы приехали на моей «БМВ» и вошли в Лешкины апартаменты, нас встретил Вовчик, правда, немного похудевший и осунувшийся.

Не сговариваясь, мы с Веркой бросились к нему на шею. Затем Костя с Сашкой по-дружески обняли его.

– Тебя надо откармливать, – сказал братец. – Приезжай в гости.

– Так, Вовчик, – вылетел в коридор Афганец, – давай-ка неси еду.

– Костя, помоги, – велела я брату и вслед за Лешкой проследовала в гостиную, где нас уже ждал сервированный стол.

За трапезой Лешка приступил к рассказу.

За листовками приехала одна из начинающих амазонок, которая и привела группу захвата к квартире на Захарьевской улице, неподалеку от Большого дома.

«Интересное место выбрали девушки», – усмехнулась я про себя.

На квартире взяли и Ипполиту, и ее двойника, и двойника Лейлы (вернее, девушку, выглядящую так, как Лейла до пластической операции), и еще нескольких амазонок из основного ядра. У них сразу же вынули ампулы с ядом. Правда, Ипполита ничего подобного во рту не носила – как и нигде в одежде. Она не собиралась умирать.

Более того, она очень многого не знала…

– Притворяется, – заметила Верка.

Афганец покачал головой.

Несколько лет назад, когда Ипполита узнала о существовании родственницы, живущей в Швейцарии, у предгорья Альп, она тут же поехала к ней. В те годы все ее путешествия оплачивал Олег Макаров. Она сказала ему, что едет просто покататься на горных лыжах. Зачем было мужу знать, что у нее обнаружилась богатая прабабка?

Они с прабабкой сразу же нашли общий язык, несмотря на разницу в возрасте, проживание в разных странах, разное воспитание: обе обожали путешествия по экзотическим местам, охоту, мужчин разных рас и национальностей. Ипполита даже пожалела, что не встретилась с прабабкой раньше. Та, по всей вероятности, тоже.

Ипполита захотела переехать к прабабке: у той в домике было достаточно места для двоих. Более того, светило немыслимое наследство, прабабка не возражала, а, наоборот, поощряла путешествия Ипполиты, муж ей опостылел, и жила она с ним только из-за денег. Теперь же денег хватало и без него. Однако требовалось урегулировать кое-какие формальности в России, в частности развестись с Макаровым.

Но Олег не пожелал разводиться с Ипполитой. Он любил ее, как любят стерв. Он понимал, что она ему изменяет, но все равно оплачивал ее поездки, поскольку знал: тогда она останется с ним. Ему совсем не хотелось, чтобы она перебиралась к прабабке в Швейцарию. В таком случае он терял ее навсегда. Он переставал быть ей нужен.

– Но у него же была Ольга! – напомнила я. – И он давно хотел уйти к ней…

– Да ничего он не хотел! – воскликнул Афганец. – Это Ольга настроила себе воздушных замков. Она вообразила, что Олег хочет с ней жить. Но он просто не мог ее послать подальше, жалел ее, к тому же родился ребенок. Но после Ипполиты с Ольгой было скучно. Да, она была покладистой, услужливой, по-собачьи заглядывала ему в глаза. Она ничего не требовала, в то время как Ипполита всегда хотела то кольца, то браслеты, то шубы. Не говоря уже про поездки в Африку, Азию и Латинскую Америку. Стервами рождаются, стать стервой нельзя. Уж тебе ли, Ланочка, этого не знать? И тебе, Веруша?

Мы с Веркой изобразили на лицах выражение кающейся Марии Магдалины. Лешка продолжал свой рассказ.

Макаров долго думал, как удержать Ипполиту рядом с собой. И придумал. Он купил экзотический тур – охоту на крокодилов – и поехал вдвоем с Ипполитой. А уже на месте, на какое-то время оставшись вдвоем с женой у реки, где и жили рептилии, фактически бросил ее в пасть огромной зеленой твари. Олег Макаров стоял рядом, пока зверюга работала челюстями. Потом он вытащил Ипполиту из пасти, рискуя собственной жизнью. Когда прибежали спасатели, все выглядело так, словно муж отважно бросился на спасение жены, и он в самом деле бросился. Ипполита не могла ничего сказать. Никто не знал, что сделал Олег, и никто бы ей не поверил: все видели, как он ее спасал.

У нее оказалось полностью изуродовано лицо. А Олег постоянно повторял ей: теперь ты навсегда останешься со мной. Кому ты нужна такая? С любовниками покончено. С твоими поездками тоже. А мне ты нужна любая. Теперь ты будешь постоянно сидеть дома и перестанешь трахаться с другими мужчинами. Он отомстил ей за все измены, но он любил ее… И радовался, что теперь она – только его.

Однако Макаров не учел возможностей современной пластической хирургии. Немного придя в себя (Ипполиту специальным рейсом доставили в Питер, и она какое-то время находилась в обычной больнице), женщина связалась с прабабкой, пояснила ситуацию и попросила выслать ей билет. Прабабка тут же выполнила просьбу, более того – послала своего поверенного, чтобы сопровождал Ипполиту. От нее все шарахались.

Швейцарские пластические хирурги сделали чудо. Ей вернули утраченную красоту.

В клинике она познакомилась с Лейлой Роше.

Лейла была девушкой ушлой. Услышав историю Ипполиты, заинтересовалась. Затем при помощи своих соратников раздобыла побольше информации о прабабке и поняла: вот оно, золотое дно. Ведь у террористов часто возникали проблемы с финансированием. Следовало только перетянуть Ипполиту на свою сторону.

Национально-освободительной борьбой арабского народа Ипполита не прониклась, она ей была до лампочки, а вот реабилитацию и специальную подготовку девушек, подвергнувшихся сексуальному насилию, восприняла на ура. Она, конечно, не подвергалась сексуальному насилию, но хотела помочь женщинам, пострадавшим от мужчин, неважно по какой причине. Более того, Лейла представила ей какие-то выкладки немецких ученых и социологов, изучавших проблему на примере европейских стран. Даже в законопослушной Германии каждая пятая женщина (по данным этих исследований) становится жертвой изнасилования, чего уж говорить про Россию… Правда, понятия об изнасиловании у нас несколько отличаются: русские женщины терпят в своих семьях то, чего никогда не допустит немка. Лейла также поняла авантюрность натуры Ипполиты, поэтому и предложила игру: кольчуги, шлемы, древние мечи. Замысел, конечно, сложился не сразу, что-то добавлялось в процессе.

Лейла Роше и ее отец всеми способами качали из Ипполиты деньги. Лейла быстро нашла единомышленниц среди русских – в основном бывших валютных проституток или тех, у кого карьера в этом бизнесе заканчивалась. К сожалению, Лейла не говорила по-русски, но все эти девицы прекрасно владели английским. С французским было туго, в Питере скорее находились специалистки по финскому или шведскому языку – в связи с географическим расположением города.

Лейла быстро наладила многочисленные связи в России, где никто и не думал объявлять ее в розыск, затем в Москве случайно встретила девушку из Сирии, похожую на нее саму до пластической операции. Девушка, Саида, неплохо говорила по-русски, так как училась в Москве. Она вообще знала несколько языков. Когда мы с Сашкой и Веркой скрывались в иван-чае у ряда склепов, то, по всей вероятности, видели и слышали Саиду, вернувшуюся после выполнения очередного задания Лейлы. С нашими девушками она вполне могла говорить по-английски: амазонки часто переходили с языка на язык, тренируя и эти навыки.