Наталья Солнцева - Полуденный демон Страница 6

Курить в офисе Колбин строго запретил, и пепельница осталась на полке в виде напоминания о вредной привычке. Сам хозяин кабинета к табаку не пристрастился. Мог закурить, если надо… но без удовольствия.

Насвистывая свой любимый мотивчик «Тореадор, смелее в бой…», Лавров направился к полке и протянул руку к кукле. Однако что-то его удержало, и рука застыла в воздухе, не решаясь прикоснуться к фигурке. Чем-то «пластилиновый мальчик», как мысленно окрестил его начальник охраны, напоминал…

– Черт! Неужели это я?

Кукла в самом деле смахивала на Лаврова. Широкие плечи, плотная шея, короткие волосы. Одежду «скульптор» обозначил несколькими штрихами, очевидно нанесенными пластмассовым стеком[3], которые обычно кладут в коробки с пластилином. На левой стороне груди тем же стеком было выцарапано сердце…

– Че-е-еерт…

В сердце «пластилинового мальчика» торчала металлическая булавка. Обыкновенная портняжная иголка с головкой на тупом конце.

– Эт-то что еще за вуду? – пробормотал Лавров. – Кто тут развел африканскую магию?

Смешно, но он так и не осмелился дотронуться до куклы, как будто этим он мог дать силу заклятию, которое, несомненно, было наложено на фигурку. Мысль о розыгрыше мелькнула, но не задержалась в его уме. Для такой выдумки нужен особый склад мышления. Вряд ли им обладали охранники, которые находились у Лаврова в подчинении и запросто заходили в его кабинет.

Он оставил все как есть и вернулся на свое место за столом, забыв и о чайнике, и о терзавшем его чувстве голода.

Кто угодно мог оставить у него в кабинете пластилиновую куклу. К нему заглядывали все кому не лень. Может, одна из девушек или молодых женщин, работающих в офисе, заимела на него зуб? И решила сжить со свету?

– Пам-па-рам-пам-пам… – пробормотал он, постукивая в такт пальцами по столешнице.

В груди вдруг резко кольнуло, Лавров схватился за сердце и скорчился от боли.

– Вот те на… – выдохнул он, боясь разогнуться. – Начинается…

«Пластилиновый мальчик» ехидно ухмылялся, взирая с полки на своего огромного двойника. «Скульптор» вместо рта нанес стеком на его лицо полоску с загнутыми верх краями, обозначающую зловещую улыбку.

– Рано радуешься… – простонал начальник охраны, лежа на столе и прислушиваясь к ощущениям в области сердца.

Кажется, отпустило. Он осторожно вдохнул… потом еще раз. Боль стихла. Лавров приподнялся и медленно выпрямился, проклиная чертову куклу и собственный страх. Он никогда не был суеверным. Что же теперь?

– С кем поведешься, от того и наберешься, – буркнул он, вспоминая Глорию.

Глория! Вот кто поможет ему разобраться с «пластилиновым мальчиком». Зря, что ли, она поселилась в доме колдуна… и сама пошла по его стопам?

Спасительная идея придала Лаврову уверенности, и он – продолжая держаться рукой за сердце – попробовал встать из-за стола.

Получилось!

Он торжествующе хмыкнул и расправил плечи. В груди заныло. Но это уже были отголоски, а не боль. Лавров приободрился.

– Тебя никто не должен видеть, – заявил он кукле и погрозил пальцем. – Ну-ка, Гюльчатай, спрячь личико…

С этими словами он взял со стола лист бумаги, подошел к полке и хотел накрыть фигурку, но замешкался. В первый раз он не заметил одной важной детали: в середине сердечка, откуда торчала булавка, была выведена буковка «Р».

«Роман! – догадался начальник охраны. – Это же мое имя! Написано, чтобы я не спутал «мальчика» с кем-то другим…»

Несколько забористых ругательств слетело с его языка.

– Тс-ссс! – зачем-то оглянулся он по сторонам и прижал палец к губам. – Тихо, Рома… на тебя открыли охоту…

Он представил себя со стороны и сдавленно хохотнул. Сердце отозвалось ноющей болью. Вернее, слабым эхом боли.

– Уф-ф-ффф… – перевел дыхание Лавров и застыл на месте, прислушиваясь.

Внутри его тренированного выносливого тела как будто поселилось нечто чужеродное и опасное.

– Врешь, не возьмешь! – выдохнул начальник охраны, делая-таки шаг вперед и накрывая злосчастную куклу листом бумаги. – Ну что? Как тебе там, в темноте?

«Пластилиновый мальчик» оставался немым.

– Пока, парень! – бросил ему Лавров. – Не скучай тут без меня. Увидимся!..

В коридоре ему навстречу попалась секретарша Колбина, потом молоденькая бухгалтерша. Обе, казалось, очень подозрительно улыбались, а бухгалтерша прошла мимо и повернулась, чтобы еще раз взглянуть на начальника охраны.

Лавров любезно поклонился. Бухгалтерша смутилась и ускорила шаг. Стук ее каблуков долго отдавался у него в ушах.

На улице он понял, что служебный внедорожник забрал глава компании. Во всяком случае, на парковочной площадке машины не было. А в легковушке до Черного Лога не доберешься. Тем более в дождливую погоду.

Лавров поднял голову и чертыхнулся. Над городом плыли тучи. Того и гляди, разразится майская гроза.

– Врешь, не возьмешь! – повторил начальник охраны, покачнулся и провел рукой по лицу, сбрасывая наваждение.

Парень, охраняющий парковку, торопливо подошел к нему.

– Вам плохо, Роман Васильевич? Может, воды?

– Я так скверно выгляжу?

– Ну… – замялся тот. – Я подумал, может, у вас с похмелья голова кружится…

– Я столько не пью, Игорь! – сердито ткнул пальцем в его бейджик Лавров. – Понял?

– Понял… извините…

Парень попятился, а начальник, пошатываясь, достал брелок, открыл свой темно-синий «опель», уселся и включил зажигание.

В глазах темнело, к горлу подкатывала тошнота. Лавров схватился за виски и с силой потер их. В голове чуть прояснилось.

– Игорь! – поманил он охранника, высунувшись из машины. – Если меня будут спрашивать… я отлучился по делам. Так и скажешь.

– Хорошо, Роман Васильевич, – кивнул парень, вытягиваясь и только что не беря под козырек.

– Расслабься, Игорь…

– С вами все в порядке? – наклонился к нему охранник. – Может, я поведу?

– А кто вместо тебя здесь будет?

– Толяна попрошу… сменщика моего. Он мигом прибежит.

Лавров боролся с дурнотой, и предложение парня показалось ему заманчивым. Однако он все же отказался.

Никому не следует знать, куда он направляется… и, главное, о чем он собирается говорить с Глорией…

У поварихи Кравцовой сегодня все валилось из рук. Омлет на завтрак вышел пережаренным, перед обедом она чуть не ошпарилась кипящим бульоном, потом порезалась, шинкуя лук. Из глаз текли слезы, из ранки на пальце сочилась кровь. Она с сердцем отложила нож и побежала к аптечке за ватой, перекисью и пластырем.

– Давайте помогу, – с сочувствием предложила посудомойка в коротеньком фирменном халате с вышивкой на карманах.

Вышивка изображала растение с широкими овальными листьями, ниже шла надпись: «Фикус».

Ресторан с этим названием работал с девяти утра до одиннадцати вечера. Утром посетителей было мало. Зато в обед почти все столики были заняты, – служащие из близлежащих офисов приходили сюда перекусить. Комплексные обеды в «Фикусе» славились домашним вкусом и умеренными ценами.

По вечерам здесь нередко устраивались корпоративные гулянья. Кравцова работала сутки через двое. Раньше это давалось ей легко, но с возрастом она начала сильно уставать. Да и комплекция оставляла желать лучшего. Тучность не только не красит женщину, но еще и мешает двигаться. У поварихи появилась одышка, ноги болели, в пояснице стреляло. Она с трудом выдерживала смену.

Кровь никак не хотела останавливаться. Посудомойка выбросила в мусорную корзину промокшую вату и достала новый клочок.

– Больно? – подняла она глаза на Кравцову.

– Нет…

– Ножи слишком острые.

– Смотреть надо, – вздохнула повариха. – А тут делаешь одно, думаешь о другом… Так и палец себе отхватить недолго.

Наконец они справились с кровотечением, заклеили ранку пластырем, и Кравцова вернулась к своему разделочному столу. Только взялась за мясо, как ее окликнули.

– Антонида Витальевна! – крикнул с порога администратор. – К вам пришли!

– Кто?

Молодой человек быстрыми шагами пересек кухню, приблизился к ней и шепнул:

– Товарищ из органов…

– Господи!

– Идите, он ждет…

– А как же это? – она показала ножом на куски подготовленной к нарезке свинины.

– Вера пока все сделает. Я разберусь… вы идите, идите.

Кравцова нехотя вытерла руки о бумажное полотенце и зашагала к выходу.

В зале было почти пусто. За двумя столиками сидела мужская компания, а за третьим… Повариха сразу узнала оперативника, который уже беседовал с ней.

Тот вежливо поздоровался и пригласил ее присесть. Перед ним на клетчатой скатерти стояла чашка с чаем и недоеденные блинчики.

– Извините, голодный с утра…

– Ничего, кушайте, – понимающе кивнула Кравцова.

Она заметно волновалась, не знала, куда деть руки, но потом положила их на стол. Оперативник покосился на ее заклеенный пластырем палец и спросил: