Антон Леонтьев - Венец творения Страница 6

Женя вынула мобильный и сделала несколько фотографий. Она любила коллекционировать такие вот раритеты — потом, рассматривая снимки, она быстро вспоминала основные вехи той или иной поездки.

— Все в порядке? — спросила она, подходя к мужу, возившемуся с колесом.

Он отшвырнул в сторону изогнутую железку и буркнул:

— И какой черт дернул нас свернуть на эту проселочную дорогу!

Впрочем, другой и не было. Навигатор упорно советовал им ехать по шоссе и дальше, однако они повелись на несколько скособоченную вывеску «Анчуткино 3 км», которая бросилась Жене в глаза. А по шоссе им пришлось бы в объезд пиликать все десять, если не двенадцать километров.

И вот результат…Женя присела около Артема и положила ему руку на плечо. Муж, потрепав ее по ладони, добавил примирительно:

— Такие здесь места! Нет, явно знак, что нам здесь делать нечего! И уж точно — не дом покупать! Придется менять колесо!

Женя вздохнула и посмотрела на железяку, ставшую причиной их аварии. И что это вообще такое? Запчасть сельскохозяйственной техники? Реликт времен Великой Отечественной войны? Или, кто знает, модернистский шедевр, который прямо так — в ржавчине, со слоем грязи — можно выставить в столичной галерее и в итоге втюхать доверчивому олигарху за сумму с шестью нулями?

Женя, помимо всего прочего, сотрудничала с рядом московских художественных галерей и была в курсе, какие там сбывались «шедевры».

Евгения хихикнула, Артем пожелал знать, чему она так радуется — он все еще никак не мог смириться с тем, что они попали в аварию. Женя рассказала ему о том, что пришло ей в голову, а Артем заявил:

— Выкинь эту дрянь подальше! Не хватало только, чтобы мы на нее на обратном пути наехали. Потому что запаска у меня только одна!

Женя отволокла железяку под старый дуб с двумя кронами. Странно — она отошла всего на двадцать метров, а как будто в другой мир попала. Она наблюдала за Артемом, менявшим колесо, однако ей казалось, что их разделяет неведомая прозрачная преграда.

Под дубом было тихо — и как-то… Как-то жутко. То ли вид дерева на нее так подействовал, то ли их авария. В третьесортном фильме ужасов парочка, свернувшая не на том повороте, после такой вот аварии непременно становится ужином для семейства людоедов. Причем, что занимательно, в таких фильмах людоеды всегда какие-то жуткие монстры, якобы жертвы радиационного излучения на атомном полигоне, подле которого они всем выводком обосновались и, несмотря ни на что, плодятся и множатся, а помимо этого демонстрируют чудеса выносливости, ловкости и спортивного духа, которым позавидовали бы лучшие спортсмены планеты. В действительности несчастные с их уродствами и болезнями должны были бы еле передвигаться и вообще скончаться в раннем детстве, а не с упоением охотиться на глупых туристов.

Хотя какие людоеды-мутанты могли быть под Москвой? Женя взглянула на дерево с двумя кронами — оно что, тоже жертва радиационного излучения? Ну нет, ему не меньше ста лет, а то и больше, вон оно какое высокое и мощное. Наверняка просто естественная генетическая мутация.

Женя положила железяку с тыльной стороны дуба и присела, чтобы рассмотреть знак, появившийся из-под слоя отвалившейся грязи. Нет, явно не символ Сталинградского тракторного завода или какого-нибудь «ЗИМа». Значок был затейливый, больше походивший то ли на знак Зодиака, то ли на алхимический символ. Но Женя, по роду деятельности сталкивавшаяся и с тем, и с другим, была уверена, что это что-то иное.

Только вот что? И, занятнее всего, какэто оказалось здесь, на проселочной дороге возле подмосковного Анчуткина?

Женя снова сделала несколько фотографий, пытаясь снять странный символ как можно четче. У нее есть знакомые, у которых можно при случае поинтересоваться, что это за эмблема такая экзотическая…

Она оперлась о шершавую кору дуба и посмотрела вбок. Евгения заметила покосившуюся ограду, а за ней — кривые кресты и провалившиеся крыши некогда роскошных усыпальниц. Старинное заброшенное провинциальное кладбище! Еще один мотив для третьеразрядного фильма ужасов!

Или для перворазрядной фотосессии! Ведь Людмила, ее хорошая подруга, работавшая в модельном агентстве, искала недавно необычное место для таковой. Женя сделала еще пару снимков — надо обязательно показать Люде!

Тут ее пальцы нащупали что-то на коре дуба. Евгения присмотрелась — так и есть, кто-то решил увековечить свою память на дереве. Странно, но, присмотревшись, она увидела полустертый знак — тот же самый, что до этого обнаружила и на железяке. Кто-то вырезал его на коре, приложив для этого немалые усилия.

Внезапно Жене сделалось страшно. Только вот с чего? В двадцати метрах находился ее любимый, готовый в любой момент прийти на помощь супруг. Да, под боком имелось кладбище, но ведь она никогда не боялась живых мертвецов или зомби. К тому же был белый день, предпоследняя июньская суббота, жаркая и солнечная.

Никаких причин впадать в панику у нее не было. Да и вообще, она никогда не отличалась особой впечатлительностью. Нет, это был не страх, а чувство тоски и безнадежности…

Тут она пригляделась к вырезанному на коре знаку и обнаружила рядом еще одно старинное «граффити». «Женечка Рыбкина, я всегда буду любить тебя. Твой…» Кто написал это душераздирающее признание в любви, узнать было нельзя — кусок коры был оторван. Зато можно было увидеть, когда это произошло: аж в 1913 году! То есть больше ста лет назад! Вот это любовь, такая, которая никогда не умрет!

Женя подумала о том, кем же была ее неведомая тезка — тезка, которая, увы и ах, давно уже покоилась, не исключено, на том же самом кладбище, что располагалось рядом. Вышла ли эта Евгения Рыбкина за своего неведомого воздыхателя, чье имя история не сохранила, или изменяла с ним своему мужу? Вот она бы своему Артему ни за что бы изменить не смогла — да и, собственно, незачем. Или это было случайное знакомство, так ничем и не завершившееся — только вот этим признанием в любви на стволе дуба с двумя кронами?

Или Евгения Рыбкина и ее друг поженились, жили долго и счастливо, наплодили детей и умерли в один час? С учетом того, что через год после «гравюры» на коре дуба началась Первая мировая, за которой последовали две революции, Гражданская война, эпоха Сталина, массовый террор и Вторая мировая, то вряд ли… Да, может, и были счастливы, если им вообще удалось соединиться, но вряд ли долго…

Хотя, кто знает…

— Вот ты где, Женя! — раздался голос Артема, возникшего из-за дуба так неожиданно, что Евгения вздрогнула. — А я тебя обыскался! Хотел даже на мобильный звонить, но тут, как назло, сигнала нет!

Только потом он заметил, что она дрожит. Артем привлек ее к себе и поцеловал.

— Что-то здесь холодно… — промолвила Женя, прижимаясь к супругу. Нет, ей определенно повезло с мужем. Наверное, с неведомой Евгенией Рыбкиной судьба обошлась иначе…

С кладбища, громогласно каркая, поднялась небольшая стая ворон. Повернув в их сторону голову, Артем произнес:

— Фух, тут еще под боком целый Пантеон! Нет, определенно, Женюсик, мы тут ничего покупать не будем!

— Ты хочешь ехать обратно в Москву? — встрепенулась Женя, а муж, поцеловав ее в нос, произнес:

— Ну уже нет! Сначала мы все-таки осмотрим этот выставленный на продажу дом. А потом рванем обратно в нашу уютную квартирку в экологически неблагоприятном месте столицы. Нет, быть сельским жителем — явно не по мне…

Женя взъерошила его короткие темные волосы. И вспомнила, почему они, собственно, оказались в этом Анчуткине.

Ах да, дом…

Ну конечно же, дом! На его осмотр, собственно, они и решили потратить последний уик-энд совместного отпуска. Речь шла о своем собственном доме — семейном очаге, центре их жизни, гнезде для чад и домочадцев, месте, где бы родились и выросли их дети…

Дети…Евгения знала, что это больная тема — нет, не для нее, а для Артема. И она сама, и в особенности он совсем даже неплохо зарабатывали, даже по столичным меркам. Женя была весьма успешным организатором свадебных торжеств. Артем же являлся вице-президентом небольшой, но успешной компьютерной фирмы, дела которой в последние годы резко пошли в гору.

Но не в деньгах было дело, а в образе жизни. И в том, что Евгения не чувствовала себя готовой стать матерью. Да, ей почти тридцать, но и что с того?! Еще несколько лет можно подождать. Потому что заказов у нее была тьма-тьмущая, она подумывала о том, чтобы, по примеру мужа, создать свою собственную фирму и обзавестись сотрудниками, при этом прекрасно понимая, что тогда в ближайшие пять, а то и десять лет покоя не будет. Она знала, что может достичь многого.

Была ли она готова ради этого отказаться от возможности иметь детей? Впрочем, вопрос так не стоял — она ведь еще молода! И Артем тоже. Так почему же они пока не могут работать в свое удовольствие и наслаждаться жизнью?!