Александр Горохов - Кровавое шоу Страница 6

— Как сбежала? — удивился Сорин, а появившийся Седов захихикал от удовольствия — он наслаждался, как гурман, нелепыми проколами в работе коллег.

— А вот как! Попросилась в туалет и вместо туалета дернула на улицу. Не догнали.

— Так в чем же тут удача?

— Так чемодан в наших руках! Я велел его сюда везти! Сейчас прибудет.

— С чемоданом не ходят убивать, — сказал Сорин. — Ладно, покопаемся в чемодане, может, что и прояснится.

Утро Надя провела на Курском вокзале, умудрилась там приспнуть в кресле, ей приснилось, что за ней по улицам Москвы гонится окровавленный Княжин, а за ним целый отряд милиции. Когда она проснулась от громкого голоса вокзального информатора, то подумала, что сон ее весьма недалек от действительности. Княжин, понятно, гнаться за ней никак не мог, а вот про милицию этого не скажешь.

Но за что? — вдруг пришло в голову Наде, — за что, собственно? Княжина она не убивала. Сокольники не подожгла, а побег из милиции, в общем-то, не преступление! Она же сама и есть первая страдалица — имущество утеряно, дороги в будущее обрезаны (непутевый Княжин, нашел время стреляться!), ночлега нет, деньги на излете, даже зонтика нет, а ну как дождь по пойдет? Но самое безобразное, что не было видеокассеты, с которой можно было начинать хоть сколь разумные первые шаги. Показать ее на телевидении, найти спонсора, сходить, предположим, к землячке Анне Корецкой, певице уже с некоторым именем, — обе с Урала все-таки… Кассета — это Надино профессиональное лицо, которое можно предъявить разом! И ее, эту кассету, надо было во что бы то ни стало найти.

Надя купила пирожков в ларьке и, пока жевала, сообразила, что поиск в квартире Княжина она вчера устроила пустяковый, торопливый, слишком обрадовалась паспорту. А кассета наверняка там. Вернуться и поискать снова? Наплевать, что в спальне лежит Аким Петрович, он помешать никак не может.

Нет, вдруг пришла иная мысль, в квартире своей Аким Петрович отнюдь не одинок, там сейчас располным-полно милиции, поскольку эта дамочка, которую Надя ночью перепугала по телефону, наверняка навела шухер на всю московскую милицию, и сейчас они там вокруг Княжина колдуют.

А вот к вечеру труп увезут и милиция уберется восвояси!

Все это можно проверить, подумала Надя, телефон Княжина она помнила.

Чемодан привезли через час, его сфотографировали со всех сторон, словно красавицу фотомодель, и попытались сделать дактилоскопию, но это мероприятие оказалось безнадежным — весь он был заляпан стертыми, смазанными отпечатками. Потом за чемодан взялся эксперт Седов, и старик заурчал над своей добычей, словно кот, дорвавшийся до жареного куренка.

Он аккуратно принялся выкладывать на стол ничем не примечательное барахлишко. Обычные вещи, и если что-то и вызывало недоумение, то только три кирпича, обмотанных в газеты. Три здоровенных, серовато-желтых кирпича.

Все смотрели на них так, будто в кирпичах таилась разгадка если не мироздания, то тайна смерти Княжина.

— Что это? — спросил Сорин.

— Кирпичи, Всеволод Иванович, — хихикнул Седов.

— Вижу, что кирпичи! — разозлился Сорин. — Но зачем ими чемодан набивать?! Я выйду на улицу и дюжину таких найду!

— Не сердись, Юпитер, — улыбнулся Седов. — Вопрос предельно ясен. Имеем багаж девчонки-провинциалки. Дешевое белье, зонтик, плащ — приехала покорять Москву. Документы, деньги, видать, таскает на животе или в лифчике.

— А кирпичи? — обиделся Сорин. — Это зачем?

— А! Кирпичи?! — Седов зашелся в самодовольном смешке. — Кирпичи, я полагаю, ей подсунули провожающие. В шутку или от зависти перед ее прекрасным московским будущим. Чтоб не забывала родные края. Вот и все. Иного объяснения нет.

— Икона ценная? — буркнул Сорин, ни на кого не глядя.

Седов взял кончиками пальцев икону, повернул ее к свету.

— Нет. Конец прошлого века, ничего выдающегося, — он положил икону на стол. — Но в вещах чего-то не хватает. Да! Одно приличное платье и хорошие туфли должны быть! Без этого в Москву провинциал не едет!

На письменном столе мелодично прозвенел телефон, все переглянулись, и Сорин взял трубку.

— Слушаю, — сказал он.

— Это милиция? — прозвучал напористый девичий голос.

— Это квартира Княжина, — осторожно ответил Сорин. — Вам Акима Петровича? Что ему передать?

— Ай, перестаньте лапшу на уши вешать! Ему уже ничего не передашь! Это милиция, да?

Сорин напрягся. Он заметил, как майор скользнул из комнаты и тут же за ним захлопнулась дверь. Следовало хотя бы тянуть разговор, если из него ничего нельзя было получить существенного.

— Да. В общем, это милиция…

— Вы уже приехали, да? А вы мою кассету не нашли?

— Если вы скажете, какую кассету, то мы поищем, — мягко и неторопливо ответил Сорин. — Найдем и тут же вручим вам.

— Да вы увидите, как поставите на видик, там одна девушка песни поет и танцует. Мне очень, очень нужна эта кассета!

— Тогда приезжайте… Мы поищем вместе.

— Нет… — ответила собеседница неуверенно. — Я так не хочу. Если кассеты еще нет, то я не хочу. Опасно с вами дело иметь. Вы меня в тюрьму посадите, знаю.

— Послушайте, знать вы ничего не можете, а помочь нам — это в ваших силах. А мы поможем вам.

— Ой, какой хитренький! Это все только разговоры милицейские! Говорите со мной сейчас, а сами небось рыщете изо всех сил, по какому телефону я звоню! Знаю я ваши закиндончики!

Девчонка угадала — именно за тем и вылетел из кабинета Володин.

— Так нашли кассету или нет?

— Какие-то кассеты нашли. Но мы не знаем, что вам надо.

— Значит, не нашли! Мою бы вы запомнили. Ну, тогда…

— Послушайте, это очень важно, — заторопился Сорин. — Когда вы вошли в квартиру, дверь была закрыта или открыта? Свет горел?

— Что вы из меня дуру делаете? Я с вами болтаю, а ваши гончаки уже сюда мчатся, чтоб меня схватить! Прощевайте!

— Подождите! — крикнул Сорин. — Вы хотите получить свою кассету или нет?

— Хочу…

— Тогда запишите мой телефон. Сорин Всеволод Иванович.

— Говорите, я запомню. И быстрее, брошу трубку и убегу.

Сорин продиктовал телефон, стараясь придумать, чем еще придержать девчонку у телефона. Но она бросила коротко:

— Спасибо, буду звонить. Поищите кассету, мне без нее здесь зарез.

И связь оборвалась.

— Засекли! — влетел в кабинет Володин. — Блок телефонов- автоматов у Большого театра. Патрульных там полно, должны взять.

— По-моему, она просто дура, — заметил Володин. — Дремучая дура из глубинки. Кассету ей надо! Ну, ясное дело, приехала к Княжину, чтоб он сделал из нее эстрадную звезду. Поначалу к нему под одеяло, а потом к микрофону и заливайся соловьем на весь мир!

Через час сообщили, что задержать указанную рыжую девушку у Большого театра и прилегающих улицах не удалось.

— Как же так? — уныло изумился Сорин. — Там же столько нашего народу понатыкано. Считай, каждый второй — наш человек, плюс те, кто в форме.

Седов снова захихикал — ни черта не умеют работать нынешние молодые!

Надя вышла из-под козырька телефона-автомата, поколебалась и решила навестить Красную площадь. Вбили ей в голову, что коль скоро русский человек прибыл в Москву, так первым делом положено свершить поясный поклон у Кремля. Либо на колокольню Ивана Великого, либо на Мавзолей Ленина — это уж каждому по его вере, по его убеждениям. Строго говоря, у Нади ни веры, ни убеждений не было, но слова учительницы застряли в голове прочно. Чтоб приманить удачу, свершение священного обряда не помешает.

Она пошагала мимо неработающего фонтана, на ходу сняв парик и куртенку. Она не демаскировалась — такая разумная мысль ей и в голову не пришла. Просто было уже жарко, волосы под париком даже повлажнели, а куртенка была слишком убогой для яркого, праздничного центра столицы. Чтобы выглядеть независимой и красивой, девушка сменила кроссовки на туфли с высоким каблуком и направилась к святым местам, уверенная, стройная, хотя и голодная — кроме торта с чаем в квартире убитого, она так ничего и не ела.

Милиция засекла Надю дважды — возле гостиницы «Москва» и на Красной площади, но в обоих случаях оперативники наружного наблюдения выпустили ее из зоны контроля беспрепятственно, потому что ориентировались на четкую наводку — рослая ярко-рыжая девушка в блеклой бежево-зеленой куртенке и джинсах. На ногах кроссовки, возможен парик. Поскольку по другой ориентировке на Красную площадь ждали визита неизвестного чеченца — якобы с бомбой в кармане, то основное внимание наружное наблюдение уделяло всем усатым, носатым, в папахах и кепках-аэродромах.

Чеченец не явился — ни с бомбой, ни без. Взяли для проверки четырех грузин, одного осетина и пятерых армян. Вся компания оказалась ангельски невинной. К вечеру отпустили.