Марина Серова - С дальним прицелом Страница 6

Этот человек сидит в баре, попивает что-нибудь легкое, разумеется за счет заведения, и при этом зорко, но незаметно наблюдает за обстановкой. И как только она накаляется и начинает угрожать перейти рамки застольной беседы, наш работник невидимого фронта стремительно вырастает возле возмутителя общественного спокойствия. Затем он мягко, но твердо берет его под руку и уводит клиента из заведения на свежий воздух.

И очень часто, гораздо чаще, чем мужчин, на посты «работников в зале» приглашали именно молодых девушек. Холодная скандинавская логика, видимо, исходила из железного предположения, что большинство нарушителей спокойствия — мужчины и что, следовательно, девушки лучше подходят для этой работы: кто же станет драться с девушкой?

Мне не пришлось долго размышлять и изобретать велосипед. Зачем изворачиваться и напрягаться, выдумывая что-то новое, когда проблема может быть решена уже хорошо известным, проверенным способом? Итак, мною было решено в основу охраны «Изумрудного сада» и спокойствия его посетителей, равно как и хозяина, положить именно такую модель. Я намеревалась незаметно сидеть в каком-нибудь тихом уголке и при возникновении ситуации, подобной той, свидетелем которой мне пришлось стать, действовать по обстановке. «По душевному наитию», — как говорила в таких случаях я сама. Одним словом, я собиралась импровизировать.

И на этот случай перед «Изумрудным садом» весьма удобно располагались так любимые Аликом «Мужские слезы». И хотя этот чудесный фонтан, по мнению Алика, предназначался больше для удовлетворения эстетических чувств отдыхающих и дизайнерских амбиций хозяина, нежели для охлаждения пыла отдельных посетителей, я полагала, что его владелец ради пользы дела сможет пережить использование своего детища не совсем по прямому назначению. И к тому же имевшихся в ресторане охранников я рассчитывала расположить именно на выходе и передавать им клиентов для дальнейших «оперативных мероприятий».

Вечер шел полным ходом. Посетителей было не много. Возможно, это явилось следствием будничного дня или же из-за случившейся за последнее время серии драк. Однако не очень-то веселое лицо Алика, несколько раз выглянувшее в зал, красноречиво говорило, что его клуб еще совсем недавно знал значительно лучшие времена. Официанты лезли из кожи вон, чтобы угодить посетителям, задержать их в заведении подольше и, разумеется, получить свои чаевые.

Я устроилась за маленьким столиком недалеко от бильярдных столов. Размеры столика позволяли мне в какой-то мере быть защищенной от внимания со стороны мужской части посетителей. Конечно, это можно было бы сделать проще: придать себе не совсем располагающую для знакомства внешность. Но сильно захмелевшему человеку зачастую все равно, какая у тебя внешность, а вступать в конфликт именно с привлекательной девушкой будет психологически тяжелее.

В общем, главное женское оружие — свою привлекательность я прятать не собиралась. До сих пор я не жаловалась на отсутствие внимания со стороны сильной половины человечества и частенько, идя по улицам города, с удовлетворением наблюдала в витринах магазинов отражения оборачивающихся в мою сторону парней и молодых мужчин.

Охранником в этот день работал другой человек — высокий, сухощавый, но плотный мужик лет под сорок, которого Алик рекомендовал как человека, заслуживающего доверия в высшей степени.

— Василий Петрович, — представился тот мне и протянул широкую ладонь. — Можно просто Василий.

— Очень приятно, — ответила я. — Евгения. Можно просто Женя.

В чертах его лица была какая-то грубоватая, бездумная правильность, присущая работникам правоохранительных органов. И мои предположения полностью оправдались — он оказался майором милиции в запасе. Видимо, работа, которую он выполнял в милиции, подразумевала бездумное подчинение, и он без недовольства принял мое руководство. После короткого знакомства и беседы я, к нескрываемому удовольствию гардеробщицы, отправила его к ней в вестибюль.

К сожалению, в условиях угрожающего клубу-ресторану экономического кризиса о фейс-контроле речи идти не могло, и Василию была отведена «почетная» роль обычного пугала на входе. В случае необходимости ему также поручалось принимать от меня дебоширов из зала для дальнейшего разбирательства.

Все шло относительно спокойно. За одним из средних столиков сидели две девушки в довольно откровенных платьях. Они пили шампанское и не слишком старательно скрывали отрыжку, прикрывая ладонями рот, радостно смеялись и морщили носы. Остальные посетители — преимущественно парочки были разбросаны практически по всему залу.

Единственным, кто мог привлечь внимание, был одинокий мужчина лет тридцати в клетчатом пиджаке. Он сидел через два стола от веселящихся девушек и большими глотками мрачновато пил коньяк, изредка посылая вслед за очередной рюмкой ломтик лимона. Впрочем, по мере нарастания количества выпитых рюмок его лицо заметно просветлялось.

И вот гражданин в клетчатом пиджаке, до сих пор мирно поглощавший коньяк, поднялся из-за стола и неверной походкой направился к выходу. Во время движения он успел слегка толкнуть чей-то столик и несколько грубовато огрызнуться на справедливое возмущение сидевших за ним. Я тоже быстренько поднялась и выскользнула вслед за ним в еще не успевшую закрыться дверь. «Пиджак» на секунду в нерешительности задержался в вестибюле, а затем уверенно направился в сторону туалета.

Я закурила сигарету и глазами указала на его спину скучающему, несмотря на все усилия гардеробщицы, Василию. Василий неторопливо повернулся и послушно отправился вслед за ним. Я прислонилась к стойке гардероба и принялась болтать с его хозяйкой. «Пиджака» и Василия не было довольно долго. Я старательно напрягала слух, чтобы случайно не пропустить начало возможной потасовки. Наконец Василий появился в дверях и с каким-то непонятным удовлетворением легким движением подбородка и век показал, что все в полном порядке.

Через пару секунд показался и обладатель клетчатого пиджака. Выйдя из туалета, он тщательно вымыл руки, а затем после краткого размышления зачем-то не менее тщательно прополоскал рот. Я, улыбаясь лишь самыми уголками губ, посмотрела на Василия. Но тот по-прежнему продолжал стоять около стойки и невозмутимо глядеть на входную дверь. Так же, как и вошла, я незаметно проскользнула за «пиджаком» обратно в зал.

Две девушки, весело пившие до этого шампанское, покинули столик и плавно двигались в такт музыки на танцевальной площадке. Платье одной из них отличалось вызывающей экстравагантностью. Это с необычайной силой взволновало обладателя клетчатого пиджака.

Уже значительно более уверенной, чем несколько минут назад, походкой он направился к ним и, не обращая внимания на протесты девушек, предпринял пару смелых попыток схватить за интимные места обеих сразу. Ситуация грозила быстро перейти в нештатную, разрешать которые я и была приглашена.

«Клетчатый пиджак» всем своим видом показывал искреннее недоумение по поводу явного неприятия его персоны ни одной из двух молодых особ. Видимо, сам себе он рисовался чрезвычайно галантным и неотразимым кавалером.

Бесшумно и плавно я возникла из темно-зеленой тени сзади «клетчатого пиджака». Моя левая рука мягким движением обняла его талию. Правая же ладонь уверенным движением собственника легла на правый плечевой сустав спереди. Несильным, но твердым движением я слегка развернула принявшего избыток коньяка кавалера к себе так, чтобы наши глаза встретились. Именно по глазам я рассчитывала определить способ дальнейших действий.

Я предполагала, что «пиджак», обиженный недвусмысленно показанными признаками неуважения к его мужскому достоинству, обрадуется возможности общения с другой, «умной, а потому ценящей его девушкой» в моем лице. Тогда я плавно и без какого-либо шума выпроводила бы его сначала из зала, а затем и из ресторана. Однако белая грудь девушки по-прежнему дразняще выглядывала в вырезе платья. Данный факт, видимо, так вскружил голову этому охотнику за женскими прелестями, что он проявил упрямство, достойное своенравного, нагруженного сверх всякой меры осла. Он открыл рот, чтобы ответить мне какой-нибудь грубой гадостью, но я опередила его.

— Милый мой, — произнесла я сладким голосом законной супруги, поймавшей своего благоверного на попытке к супружеской неверности. — Тебя, как дитя малое, даже на секунду оставить нельзя.

В последнюю фразу я добавила недвусмысленные нотки стервозности, показывая, что при малейшей попытке возражать мое превращение в злобную фурию станет неизбежным, как сход снежной лавины с горного склона от неосторожного крика. Со стороны мы оба должны были выглядеть обычной супружеской парой, в которой муж в состоянии подпития принялся ухлестывать за молоденькими девочками, совсем забыв, что его дражайшая половина находится тут неподалеку.