Шарлотта Армстронг - Утром, в день святого Патрика. Десять нитей Страница 6

— Так. И что же?

— Напиши число «461» два раза и отдели запятой последние две цифры. Получится 4614, 61. Совпадение почти невероятное, но, как видишь, оно произошло в утро дня святого Патрика. И знаешь, что я тебе еще скажу? — Митч постучал кулаком по стойке бара. — Не все можно купить за деньги!

ДЕСЯТЬ НИТЕЙ

Известный писатель Эмос Полкингорн, чьи книги о похождениях знаменитого детектива Дэниеля Дина можно было найти в каждой библиотеке страны, однажды утром вышел из своего пригородного дома, собираясь встретить почтальона. Но улица была пустынна, и Полкингорн не спеша пошел обратно. Вот тут-то, к своему величайшему удивлению, он обнаружил, что из окна соседнего дома, отогнув край занавески, кто-то смотрит на улицу.

Это обстоятельство удивило посетителя, потому что обитавшая в доме семья несколько дней назад уехала, и дом пустовал.

Несомненно, Дэниель Дин, главный герой романов Полкингорна, не повел бы и бровью, сделав такое открытие. А вот у самого писателя мгновенно пересохло во рту, ноги его стали подгибаться. Пошатываясь, он с трудом поднялся к себе и лишь через несколько минут собрался с силами, чтобы позвонить в полицию.

В ожидании полицейских Полкингорн тщетно ломал голову, пытаясь найти какой-нибудь ход, который помог бы ему разгадать внезапно возникшую загадку. Как раз в эту минуту на улице появился почтальон. Полкингорн не стал его предупреждать, что заходить к Арнольдам опасно. Он внимательно наблюдал за человеком с кожаной сумкой, не забывая соблюдать осторожность, чтобы самого его не заметили из окна соседнего дома.

Почтальон подошел к двери, опустил письма в почтовый ящик, потом — живой и невредимый — вернулся на тротуар и зашагал дальше. У Полкингорна отлегло от сердца.

К тому времени, когда пришли два детектива в штатском, Полкингорн полностью овладел своими нервами, испытывая теперь лишь острейшее любопытство, что, несомненно, больше подходило человеку его профессии. Он обратил внимание, что детективы без предосторожностей и ухищрений обошли вокруг дома Арнольдов, установили, что дверь не заперта, и вошли. Надо ли говорить, что Полкингорн поспешил присоединиться к ним? В доме они никого не нашли, но на столе в кухне обнаружили нечто такое, что могло послужить важной нитью для дальнейшего расследования и придавало обстановке определенную остроту.

Оба полицейских — Коннерс и Ферли — знали, что Полкингорн — писатель, работающий в детективном жанре, и потому, осматривая дом Арнольдов, охотно делились с ним своими наблюдениями.

Полкингорн сидел у стола на кухне и слушал, как детективы обменивались догадками и предположениями. Сам того не замечая, он попытался принять позу, при которой у него, как и у придуманного им Дэниеля Дина, профиль казался бы ястребиным, — задача не из легких, поскольку природа создала Полкингорна курносым.

— Понимаете, сэр, — говорил Коннерс, — такие кепки из грубого материала шьют для себя заключенные в тюрьме нашего штата. Это факт. Дней десять назад из заключения бежали трое арестантов, и до сих пор ни одного из них не удалось поймать. Правда, судьба двоих нам известна. Недалеко отсюда на побережье есть сарай, где хранятся лодки. Так вот, дней семь назад они проникли в него, но наткнулись на человека, который возился со своей шлюпкой. Он не успел их рассмотреть, однако по нескольким оброненным ими фразам понял, что перед ним беглые арестанты. А в следующую минуту они оглушили его, захватили шлюпку и вышли в море, но были застигнуты штормом. Очевидцы рассказывают, что перевернувшуюся шлюпку вскоре выбросило на берег, а бандиты утонули. Значит, двоих беглецов надо скинуть со счетов. Судя по этой кепке, третий целую неделю скрывался здесь, в доме. Но вот вопрос: кто именно из троих?

— Это так важно? — поинтересовался Полкингорн, с глубокомысленным видом уставился в потолок, потом закивал головой: — Ах, да, да!

Детектив помоложе, Ферли, слегка улыбнулся.

— Разумеется. Надо знать приметы того, кто разыскивается.

— Золотые слова! — ответил Полкингорн, поджимая губы.

— Вы видели его, — заговорил Коннерс, — точнее, его пальцы, каких-нибудь сорок минут назад. Следовательно, далеко уйти он не мог. Возможно, преступника задержат. — Детектив дал понять, что в действие приведена вся огромная полицейская машина. — Но возможно, и не задержат. Наша задача была бы облегчена, если бы мы знали точно, кого именно искать.

— Применяя дедуктивный метод, — задумчиво заметил Полкингорн, — это, пожалуй, нетрудно установить. — Оба полицейских почтительно молчали. — Как он осмелился сюда проникнуть? Каким образом он узнал, что в доме никого не будет еще некоторое время? — начал вслух размышлять Полкингорн. Его мысли уже работали в привычном направлении.

— Да очень просто, — простодушно отозвался Коннерс. — Миссис Арнольд приколола к двери записку молочнику. Вот она: «Молоко в течение десяти дней нам не оставляйте. Вернемся во вторник десятого».

— То есть завтра, — добавил Ферли. — Читать-то он умеет!

— Резонно, — подтвердил Полкингорн с самой очаровательной из всех улыбок несравненного Дэниеля Дина.

— Мы связались по телефону с Арнольдами и попросили их ускорить свое возвращение. Часа через два они будут здесь и определят, что у них тут взято.

— Да, но за это время мы сами, возможно, что-нибудь найдем. — Полкингорн не замечал, что и тоном и манерами подражает своему Дэниелю Дину. — Разумеется, для этого вы должны рассказать мне все, что вам известно о беглецах.

— Что нам известно? — переспросил Коннерс. — Пожалуйста.

Полкингорн вынул бумагу и карандаш. Он ощущал необыкновенный подъем и удовлетворение и уже представлял себе огромные заголовки в газетах:

«ЗНАМЕНИТЫЙ АВТОР ДЕТЕКТИВНЫХ РОМАНОВ ПРЕПОДАЕТ ПОЛИЦИИ УРОК ПРОНИЦАТЕЛЬНОСТИ».

Он уже видел, как, отвечая на вопросы знакомых, снисходительно улыбнется и воскликнет: «Но это же оказалось сущим пустяком!»

— Так вот, — продолжал Коннерс. — Одного из них зовут Марио Коссетти; ему 29 лет, рост — пять футов и пять дюймов, вес — 155 фунтов; смуглый, волосы и глаза черные, на правой ноге протез (он бывший военный моряк, потерявший ногу на войне), осужден за бандитизм… Вас это интересует?

— Вот именно! — обрадованно подтвердил Полкингорн, быстро делая пометки. — Что еще можно сказать о его прошлом?

— Уроженец Нью-Йорка, проживал в Ист-Сайде, учился в средней школе, но не окончил ее.

— Прекрасно.

— Следующий — Гленуэй Сперроу, — воодушевляясь, продолжал Коннерс. — 42 года, рост — пять футов и одиннадцать дюймов, вес — 125 фунтов; серые глаза, седые волосы. От военной службы был освобожден по состоянию здоровья; в прошлом издательский работник; образование высшее; осужден за попытку шантажа — он профессиональный шантажист. Говорят, — доверительно добавил Коннерс, — Сперроу очень рассердился на судью. Человек он, по отзывам, умный, но большой эгоист; очень беспокоится о своем здоровье.

Полкингорн аккуратно, колонками, записывал все эти сведения.

— Третий — Мэтью Хууз. 24 года, рост — шесть футов и один дюйм, вес — 195 фунтов; рыжие волосы, голубые глаза. Отслужил два года в армии и демобилизовался с удовлетворительной характеристикой; осужден за убийство во время драки в баре. Уроженец Кентукки; перед арестом — безработный. По-моему, один из тех, кого называют неудачником.

— Ну, так что вы скажете, мистер Полкингорн? — ухмыльнулся Ферли. — Или, может, мне лучше спросить, что сказал бы Дэниель Дин?

Полкингорн встал. Он чувствовал себя в своей стихии.

— Дэниель Дин еще раз осмотрел бы дом, — объявил он. — Если не возражаете, это сделаю я.

Мистер Арнольд вместе с женой, сынишкой Бобом и дочерью Джинни выехали на морское побережье, намереваясь провести там большую часть своего двухнедельного отпуска. Обыкновенная, ничем не примечательная семья. Уж много лет Арнольды проживали по соседству с Полкингорном и все это время оставались для него лишь очень милыми соседями, не больше. Они не принадлежали к числу друзей Полкингорна, поскольку не были ни интеллектуалами, ни поклонниками Дэниеля Дина. В том скромном образе жизни, который вели его соседи, Полкингорн не видел ничего такого, что мог бы использовать как писатель. До этого случая Полкингорн ни разу не заглядывал к ним.

И вот теперь он проходил по дому, тщательно осматривал каждую комнату и думал, думал. Ветхий, как-то несуразно построенный дом был загроможден всякой всячиной, и на его обход понадобилось немало времени.

Наконец Полкингорн вернулся на кухню и разложил на столе сделанные заметки. Его уже поджидал позевывавший Ферли. Здесь же уселся Коннерс; он молча и солидно сопровождал писателя во время осмотра дома, и, ободряемый его присутствием, Полкингорн часто и многозначительно поджимал губы и закатывал глаза. Детективам все равно предстояло дожидаться семью Арнольдов, и потому они проявили полную готовность выслушать Полкингорна, когда тот закончил просматривать заметки и взглянул на них.