Лев Златкин - В одиночку не выжить Страница 6

6

Обед в гостиной тихого и уютного пансионата проходил в столь непривычной для беглецов обстановке, что они чувствовали себя участниками какого-то фильма из западной жизни. Старинный фарфор, серебро, хрусталь, цветы. И еда соответствовала сервировке. Молоденькая служанка с кокетливыми кудряшками, обнося обедающих, бросала нежные взгляды на Федора, так ей понравился этот русый богатырь. Когда она вышла из гостиной, Ольга заметила как бы вскользь: - Кажется, на тебя положили глаз! - На что нам чужие глаза?! - ответил Федор. От этих слов Ольга расцвела и так похорошела, что когда служанка вернулась в гостиную, она сразу поняла, что ей надеяться не на что. Малышка Сашенька, дочь Ольги и Федора, утомленная перелетом, поела и стала засыпать прямо за столом. уложу ее и вернусь! - Я уложу ее и вернусь! - сказала Ольга. Служанка сделала последнюю попытку соблазнить Федора, воспользовавшись отсутствием его жены, но строгий взгляд хозяйки сразу подавил ее желания. Госпожа Эльза заговорила с Федором по-французски. Он улыбнулся, покачал головой, что не понимает, и оглянулся на дверь - не идет ли Ольга. - Sprechen Sie deutsch? - услышал он известный с детства вопрос и снова отрицательно покачал головой. Наконец услышал на знакомом английском: - Надеюсь, вы говорите по-английски, сэр? - Немного! - оживился Федор. - Таксист просил передать, что он заедет за вами завтра в десять часов утра, после завтрака, чтобы отвезти к юристу для консультаций. Федор поблагодарил хозяйку и отправился в свою комнату, силясь вспомнить: когда это он договаривался с шофером такси об этом? Федор долго сидел, размышляя о том, что услышал в гостиной, но ничего путного в голову не приходило. Он тоже был не прочь последовать примеру дочери и как следует выспаться после бурного дня, бегства и ночного ранения. Рана хоть и была искусно обработана его разорванной на куски родственницей, но все же давала о себе знать, побаливала и саднила. Дочь уже сладко посапывала во сне, а Ольга принимала душ в маленьком закут KL. за прозрачной занавеской. - Какой ты понятливый! - обрадовалась она. - Я решила лечь пораньше, чтобы заодно и выспаться. Ты согласен со мной? Тогда марш в душ! Задыхаясь от охватившего ее чувства, Ольга намыливала голову, а затем тело любимого. - Ты прости меня, греховодницу, я сейчас напоминаю, наверное, сорокалетнюю женщину? - Почему? - не понял Федор. - Я хочу тебя каждый раз, как в последний. Знаю, что тебе сейчас лучше бы отдохнуть, но не могу оставить тебя в покое. Прости! - К такой тебе я встану из гроба! - пообещал Федор. О нежности Ольгу просить было лишним. Она вся была страсть и нежность. Один вид Федора сводил ее с ума, а, ощутив его, она слилась с ним в единое целое. Но усталость все же сказалась. И Ольга, и Федор достигли финиша быстрее, чем обычно. Ольга, простонав от остроты ощущения, упала рядом с Федором и сразу же уснула.

Утром, когда пансионеры заканчивали завтрак, в гостиную заглянул таксист. - Привет соотечественникам! - улыбнулся он дружески. - Я к вашим услугам. Как вам нравится французская кухня? - Очень нравится! - сообщила Ольга. - Мы с мужем чревоугодники. - В Женеве когда-то поселился американский писатель Брет Гарт, тоже большой чревоугодник, но у него бывали и черные дни, когда он жил впроголодь. Очевидно, в один из таких дней он и написал: "Все здесь грандиозно и эффектно, и дым французской кухни проникает в ваше окно вместе с запахом хвои". И таксист весело рассмеялся. - Бедненький! - сыто пожалела американского писателя Ольга. - Надо быть очень уж голодным, чтобы даже запах хвои будоражил желудок. - Я договорился с нашим соотечественником-юристом! - сообщил таксист. Он вас ждет и горит желанием серьезно помочь. В комнате Федор собрал банковские документы, на которые у него были огромные надежды. - Может, ты останешься? - предложил он Ольге. - Если я была согласна отправиться за тобой в Сибирь, то лишить себя удовольствия поехать в банк или к юристу никак не могу. Да и переводчик тебе просто необходим. Федор согласился, хотя очень беспокоился, не случится ли чего в банке, где ему предстояло получить законное наследство. Но в душе он был счастлив: Ольга верит в него, она его любит. Иначе разве она пошла бы на такое - выкрасть документы мужа, подставить его и сбежать с ним, с Федором, за границу. - Далеко ехать? - спросил Федор, когда вся семья уселась в такси. Таксист рассмеялся. - Его офис находится на улице Чистилища! Есть и такая в Женеве. Когда Марк Твен жил в этом городе, он, пройдя как-то раз по улице Ада и выйдя на улицу Чистилища, заявил своим приятелям, сопровождавшим его: "Я, вероятно, отправился в плохом направлении". Машина опять выехала на главную улицу Рю-де-Марш, где сплошной чередой тянулись многочисленные магазины и магазинчики. Таксист кивнул в сторону одного из Них. - Если вы нуждаетесь в сувенирах для друзей в России, то здесь вы будете иметь скидку. Просто скажете, что пришли от меня. Здесь самые лучшие ножи, часы, открытки, альбомы, пивные кружки из резного дерева и цветных камней, фигурки швейцарцев в национальной одежде, альпенштоки, рубашки, майки, блузки с символикой и видами Женевы... Федор слушал болтовню водителя, но думал совершенно о другом. В комнате он на всякий случай выписал на лист бумаги полное название банка, чтобы не показывать каждому бумаги, и сейчас решал: стоит ли обратиться с этим делом к юристу или ограничиться консультацией о возможности получения вида на жительство в Женеве и общими сведениями о банках и тайне вклада. Его положение было незавидным. По любому из документов, имеющихся в кармане у Федора, швейцарская полиция имела полное право арестовать его и выслать из страны. Получить политическое убежище не было никаких шансов. Ведь в России, по мнению Запада, победила демократия. А преступники, каким стал Федор, и он не обманывал себя на этот счет, во всем мире преследуются по а закону, если не находятся у власти. Такси выехало на набережную. На фасадах домов ветер раздувал яркие желтые и ^ красные полотнища. Эти полосы материи удивительно красиво сочетались с сотнями таких же красочных разноцветных зонтиков и тентов, которыми были прикрыты окна и балконы от летнего солнца. - Цвета герба кантона Женева! - пояснил таксист, заметив объект внимания Федора. - Кстати, возвращаясь к вчерашнему разговору о легкомысленных развлечениях. Если вас интересуют суперзротические издания, то на улице Серветт и в переулке д'Этив есть крохотные полутемные магазинчики, которые ими торгуют. Действует закон о свободе печати! - засмеялся таксист. - Но женевцы не смотрят эротику и не посещают ни такие магазинчики, ни такие кинотеатры, как "Ампир" или "Корсо", что на улице Каруж. Все это для иностранных рабочих и студентов. - Я тоже не смотрю эротику и не покупаю эротические журнальчики! засмеялся Федор. - Имея такую красавицу жену, все это ни к чему. - Понимаю! - согласился таксист... Владелец юридической конторы незамедлительно принял клиентов, как только миловидная длинноногая секретарша доложила о их прибытии. - Голдвин! - представился он. - Но не тот, который "Метро, Голдвин, Майер"! - добавил он с улыбкой. - Я тоже в свое время вынужден был бежать из Одессы. Федору понравился этот старый еврей из Одессы. - Вынужден вас огорчить, - начал Голдвин, когда он и его новые клиенты расположились в глубоких креслах, а таксист тихо вышел из кабинета. Готовится новый законопроект, согласно которому значительно расширяются полномочия полиции, касающиеся розыска и содержания под стражей беженцев из других стран. Правительство обосновывает его необходимостью принять жесткие меры в борьбе против торговли наркотиками, которая захлестывает страну. Закон в первую очередь направлен против "наркотуристов", в основном граждан африканских и азиатских стран, которые по прибытии в Швейцарию ходатайствуют о предоставлении им политического убежища, заранее зная, что прошение их будет отклонено. Однако рассмотрение дела занимает как минимум полгода, и все это время так называемые "беженцы", находящиеся в Швейцарии на основании временного разрешения, имеют возможность заниматься наркобизнесом, контрабандой и другими противозаконными делами... Голдвин перевел дух, и Федор воспользовался паузой и спросил: - А с чего вы решили, что мы беженцы? - На лице написано! - хитро усмехнулся Голдвин. - Я помогаю беглецам из бывшего Союза. Но вы должны довериться мне. Тогда я сообщу вам все, что необходимо знать в вашем положении. - Федя, не мешай господину Голдви-ну! - мягко вмешалась Ольга. Голдвин только улыбнулся. В книге регистрации Федор был записан совсем под другим именем. - В настоящее время лиц, ожидающих разрешения на жительство, полиция может задержать не более чем на тридцатидневный срок, и то только в том случае, если власти уже отклонили прошение о политическом убежище. Новый законопроект предусматривает административное задержание лиц, ожидающих разрешения на жительство, на срок до трех месяцев, если же власти посчитают, что у данного субъекта нет основания для получения разрешения, то этот срок может быть продлен до девяти месяцев. Закон дает полиции право депортировать иностранцев в любом случае, если даже только подозревает их в торговле наркотиками и оружием, в рэкете и тому подобном. - Сурово! - вырвалось у Федора. - "Эмнисти интернейшнл" уже заявило протест по поводу того, что новые правила практически лишают беженцев элементарной защиты, поскольку, находясь в заключении, практически невозможно повлиять на ход рассмотрения своего дела и содействовать положительному решению. Однако закон никоим образом не противоречит швейцарской конституции. Можно спорить о моральной стороне дела, однако юридически он совершенно безупречен. Это я вам говорю! Противники законопроекта добиваются выноса его на референдум, но питать иллюзии не стоит. Скорее всего, законопроект будет одобрен. Может быть, в Женеве и в других либеральных франкоговорящих частях страны противников этого законопроекта будет и большинство, однако консервативное немецкоговорящее большинство страны, а это почти семьдесят процентов, обеспечит его принятие. - Так что ловить нечего? - грустно спросил Федор. - Почему? - хитро улыбнулся Гол-двин. - Право на жительство в Швейцарии оформляется одновременно с правом на работу. Как у вас с финансами? поинтересовался юрист. - Надеюсь, что все будет отлично! - уклонился от ответа Федор. Его насторожила такая забота, сначала со стороны таксиста, а теперь и со стороны Голдвина. - Тогда я вам скажу следующее, - продолжил Годдвин. - Швейцарские законы запрещают продавать недвижимость иностранцам, но бывают случаи, когда такое право предоставляется местным органам самоуправления. Например: когда выставлено слишком много домов на продажу, а они не находят спроса внутри страны, когда надо помочь какому-нибудь курорту продать квартиры иностранцам... - И тогда можно будет получить вид на жительство? - обрадовался Федор. - Купленная квартира или дом не дает права на жительство, но консул может выдать визу на шесть месяцев и продлить ее еще три раза подряд. - Консул! - задумчиво протянул Федор. Такой вариант его явно не устраивал. И Голдвин сразу заметил это. - Если у вас есть деньги, вы можете открыть свою фирму или организовать компанию вместе с женой, - нашел другой вариант опытный юрист. - Докажете властям для них пользу: большие налоги, рабочие места, экологически чистое производство. Тогда вам дадут и вид на жительство. Правда, в Женеве труднее открыть фирму, чем, скажем, во Фрибурге или в кантоне Граубюнден. Хорошие условия еще и в кантоне Цуг. Но это вовсе не означает, что там легко открыть фирму. Вообще, чем больше город, тем труднее, чем больше развита там промышленность, тем меньше льготных условий. - Вы поможете мне открыть фирму, скажем, в кантоне Цуг? - спросил Федор. - Если вам захочется открыть дело в кантоне Цуг или в соседнем Фрибурге, то я пошлю вас к своему коллеге, который занимается этими кантонами и городами. Дело в том, что адвокаты в Швейцарии работают только в своем районе. И более или менее конкретно я могу ручаться только за свой район. - А помочь открыть дело в Женеве вы сможете? - напрямик спросил Федор. Годдвин доброжелательно ему улыбнулся. - Постараюсь помочь! Конечно, если вы мне все же сообщите: какими средствами вы располагаете и где держите деньги. Федор достал и протянул Голдвину листок бумаги, на котором записал название банка. - О-о! - воскликнул Голдвин, едва взглянув на листок. - Это старинный и очень солидный банк. Конечно, он не современник первого банка, открытого в 1337 году Персифалем де Медичи, и создан не во времена Кальвина, который в боль-шой степени способствовал концентрации капитала в Женеве, утвердив строгие кано-ны жизни, проповедуя бережливость и бо-рясь с расточительством. Кстати, это по его предложению в Женеве был установлен самый низкий процент за предоставление кредита во всей Европе. Гугеноты перевели сюда огромные состояния после Варфоломеевской ночи. Затем были Французская революция, наполеоновские войны, революции 1830 - 1848 годов, крах империи Наполеона III в 1870 году. Все это вызывало бегство капитала в спокойную Швейцарию. Ее называли "Тихий уголок Европы". А после вечного нейтралитета, объявленного в 1814 году, капиталы потекли рекой уже изо всех стран мира. - Налоги в Швейцарии большие? - спросил Федор. Голдвин с интересом взглянул на собеседника. - Статья четвертая Закона о налогах гласит: "Иностранец имеет право на исчисление налога на базе его годичных расходов". Могу вам сказать по секрету, что эти расходы могут только в пять раз превышать стоимость занимаемого иностранцем жилья, если оно не меблировано, и только в два раза, если виллу или квартиру он сни-мает с полной обстановкой. Иностранцы, проживающие в Швейцарии, не обязаны сообщать финансовым органам кантонов, в которых они проживают, размеры своих доходов и состояний. И иностранцы этим пользуются. Один поляк, приехавший с большой семьей, заявил свой годовой доход в 30 тысяч франков. Кантональные власти предоставили ему социальные льготы: бесплатное медицинское обслуживание, детям бесплатное образование. - А на работу трудно устроиться? - волнуясь, спросила Ольга. Годцвин улыбнулся красивой женщине. Эта семья очень занимала его. Таксист был прав: этим было что скрывать и возвращение в Россию для них - смерти подобно. А следовательно... - Коротко расскажу и о рынке рабочей силы, - охотно продолжил он рассказывать. - Если не брать иностранцев, работающих в посольствах и других организациях, таких, как Европейское отделение ООН, то можно выделить две категории иностранцев, живущих и работающих в Швейцарии: первая - это так называемые "осевшие", то есть проживающие в Швейцарии постоянно в течение многих лет и в связи с благонадежностью получившие право на неограниченное проживание в. стране, и так называемые "годичники", то есть иностранцы, которым необходимо ежегодно возобновлять полученное разрешение на работу и проживание. Эти две категории постоянно учитываются властями. Но, кроме них, существуют и "генцгенгеры" ("переходящие границу") - иностранцы, живущие в соседних странах, но работающих в Швейцарии: немцы, французы, итальянцы, австрийцы, лихтенштейнцы. Работодателям они особенно выгодны: обеспечивая стопроцентную квоту занятости, можно экономить на социальном строительстве и на расходах по инфраструктуре. За последнее время роль "генцгенгеров" значительно выросла. А фирмы стали создавать предприятия вдоль границ. Все крупные женевские фирмы каждое утро посылают свои автобусы на франко-швейцарскую границу в Мой-Сулазе и забирают там персонал, в котором нуждаются. Без этих "генцгенгеров" закрылись бы крупные универмаги, гостиницы, рестораны и клиники. Тысячи пар рабочих рук ежедневно приезжают в город на Роне. В кантоне Тессин их называют "фронталье-ри"... Еще сезонные рабочие прибывают на несколько месяцев для работы в сельском хозяйстве и строительстве. А летом под видом туристов прибывают десятки тысяч учащихся, чтобы подработать на следующий год учебы. Существуют еще "черные" рабочие - нелегалы. "Торговля рабами" из Турции, Португалии, Испании, Италии практикуется не только иностранными мошенниками. К сожалению... Но это приносит огро-мный доход. Слишком много в мире нищих, готовых работать за половину той платы, которую обязан каждый пред-1 приниматель платить легальным рабочим. - В общем, ловить нечего! - мрачно констатировал Федор. - А что вам-то беспокоиться? - спросил Голдвин. - Если у вас столь же надежны бумаги, как название банка, то участь "черных" рабочих вам не грозит. - Банки лопаются или их грабят! - с тревогой сказал Федор. Голдвин расхохотался. - В Швейцарии еще не было ни одного случая грабежа банка! - сказал он снисходительно. - Мафия всего мира хранит свои деньги здесь. Навряд ли найдется сумасшедший, который захотел бы, чтобы его нашли собственные коллеги раньше полиции и порезали на мелкие кусочки. А вот банк, открытый одним мошенником и аферистом, был вскоре вынужден закрыться, причем под давлением самих банков. Для них .надежность - самый лучший капитал. Во всех западных странах власти могут потребовать от банков полного отчета об их деятельности и о взаимоотношениях с клиентами. В Швейцарии банки отказываются давать отчет даже правительственным органам. Банковская тайна возведена в закон. А сама система обеспечения банковской тайны доведена до совершенства. Достаточно упомянуть практику ведения "номерных счетов", при которой клиенты известны банковским служащим только под четырехзначными номерами. Кто скрывается под этими номерами, знают лишь руководители банков, а часто это неизвестно даже им. - И нельзя купить служащего, который за кругленькую сумму все бы разузнал? - удивился Федор. Он-то судил по служащим российских банков, значительная часть которых была под пятой у мафиози, а служащие всегда были рады подработать, продав какой-нибудь секрет. - Это исключено! - успокоил Федора Голдвин. - Новым законом о разглашении банковской тайны штраф увеличен до пятидесяти тысяч франков. - Французских? - презрительно сказал Федор. - Швейцарских! - ответил Голдвин. - Нацисты прекрасно используют номерные счета. Часто банк получает шифрованную телеграмму, в которой указан пароль и номер счета, с требованием переслать деньги, такую-то сумму, например в Боготу. Юрист охотно отвечал на вопросы молодых и, видимо, весьма богатых клиентов. Федор заметно повеселел. И Ольга, глядя на него, тоже улыбнулась. Появилась надежда, что здесь, в Швейцарии, деньги дяди Семы Пятницкого не пропадут. - Вы меня успокоили! - признался Федор. - Как только я улажу финансовые дела, я обращусь к вам уже как к своему юристу! Таксист ждал новых знакомых, будто ему и зарабатывать не надо было. Ни он, ни Голдвин не взяли пока с Федора ни одного франка. Федор спросил тихо у Ольги, когда они подходили к машине: - Ты веришь в альтруизм? - Не будем делать поспешных выводов! - успокоила она. - Может, здесь просто люди другие?.. Банк, к которому привез их таксист, располагался в глубине красивого сада. На здании не было даже простой таблички с надписью: "Банк". А интерьер поражал роскошью: стены облицованы мрамором, в центре зала бронзовый фонтан с подсветкой, а вокруг него вазоны с цветами. Не меньше ошеломило и то, с какой быстротой занялись бумагами Федора. Он получил право распоряжаться десятью миллионами долларов, что были положены на его счет в банке, и приблизительно на такую же сумму золотом, лежащим в сейфе хранилища. Бесшумный лифт опустил Федора с семьей и сопровождающим их заместителем управляющего банком в хранилище. Повсюду тихо работали кондиционеры. Вделанные в стены сейфы были украшены черным и красным деревом. Вес выглядело старинным, надежным, солидным. Кроме золота, в сейфе находились изумительной красоты бриллиантовые украшения. Федор сразу же предложил Ольге: - Надень. У Ольги радость быстро погасла в глазах. Она со вздохом разочарования сняла дорогие украшения и протянула их Федору со словами: - Их негде хранить... Федор нежно поцеловал ее и успокоил: - Все образуется! А пока, ты права, пусть они лежат здесь, в сейфе. Тем более что оплачен он на пять лет вперед. Федору выдали пластиковую карточку, и теперь он мог не связываться с наличными, за все расплачиваться обязался банк, конечно, в пределах той суммы, что хранилась в нем на счету клиента... Из банка Федор выходил уже совсем другим человеком. По-другому светило солнце, дышалось легко и свободно. - Оказывается, хорошо быть богатым! - сказал он Ольге. - Даже если богатство не тобой нажито? - хмуро спросила Ольга. - Я не воровал! - пожал плечами Федор. - А наследство есть наследство. - Федор обиделся. - Хорошо! Давай все вернем государству и сами вернемся с повинной, может, простят, не расстреляют. Ты этого хочешь? Ольга испугалась его решительности. - Не глупи, Федя! - тихо сказала ока. - Если бы я этого хотела, то не пошла бы на преступление... Она оборвала фразу, но Федор зло добавил: - Ради меня?.. Что же ты не сказала этого? - Ради нас, Федя! Ради меня, ради тебя, ради Сашеньки! - ответила, улыбнувшись, Ольга. - Просто я вдруг подумала, что нам не дадут спокойно жить одним, никому не мешая. - В одиночку не выжить? - усмехнулся Федор. - Да! - согласилась Ольга. - Ты точно сформулировал. А с документами как? - Деньги есть - купим! Живы будем - не помрем! Нам дико везет, Оленька! Удалось удрать от тюрьмы, а значит, от смерти , получить ден ьги... - Почему от смерти? - испугалась Ольга. - Потому что меня бы зарезали во сне, - пояснил Федор. - Я, считай, половину банды положил. Вторая половина не стала бы со мной церемониться. - Ты считаешь, что все позади? - спросила с надеждой Ольга. Федор не мог обманывать любимую, поэтому честно ей сказал: - Могут достать и здесь! Надо быть настороже. Они вышли из старинного сада. Таксист их ждал неподалеку. Но не успели они направиться к его машине, как у самого выхода столкнулись с мужчиной лет сорока, спортивного вида, черноволосого. - Ольга! - радостно воскликнул он. Ольга испуганно замерла, но, вглядевшись в лицо мужчины, заулыбалась: - Франсуа!