Антон Шаффер - Круги на воде Страница 6

Но это объяснение никак не устроило чекистов из особого отдела армии. Оба в тот же день, когда пришло письмо, были вызваны к угрюмому капитану НКВД, который несколько часов к ряду, угрожая расстрелом, пытался выяснить, кто такой Ч.С.В. и откуда они его знают. Отвечать было решительно нечего, а потому они как попугаи твердили одно и тоже, а именно, что понятия не имеют, как все это объяснить. В самый разгар допроса, когда на побагровевшей от напряжения и крика шее капитана проступили толстые, вены он, среди прочего, выпалил:

– Я вам покажу, как скрывать связь со всякой швалью, мистики, богу вашу мать!

Проорав это, он запнулся, а потом опять вернулся к запугиваниям расстрелами, штрафбатами и лагерями.

– Тогда мы этому как-то значения не придали. Ну, брякнул чего-то – и все. – Дед облокотился на скамейку, устремив свой взгляд куда-то вверх. – А потом, представляешь, спустя много лет в руки мне попадает эта самая книга про всякие там оккультные общества. Я и читать-то ее не хотел сначала – выглядела уж больно не серьезно, а потом все же полистал, а там про это 'Черное Солнце Востока' целая глава… Представляешь!?

Олег в недоумении посмотрел на деда.

– И чего?

– Ну как чего? Не улавливаешь? – дед хитро заулыбался.

– Нет, дед, не улавливаю, – честно признался Олег.

– А аббревиатурка Ч.С.В. тебе ни о чем не говорит?

– Хочешь сказать?… – до Олега наконец дошло к чему клонил дед.

– Я ничего не хочу сказать, может и совпадение просто.

– Но ведь и чекист тот про мистиков что-то там вам говорил?

– Говорил. – Подтвердил дед. – Но и это может статься обычным совпадением.

– Да, может, – пришлось согласиться Олегу. – И чем все в итоге закончилось?

– Закончилось? – помедлил дед. – Начальник какой-то с Лубянки из Москвы приехал.

С нами не разговаривал ни о чем.. Вернее со мной не разговаривал, а вот Эдуарда, кажется, вызывал.. не помню. Короче, промурыжили неделю да отпустили.

По своим комнатам в старом дачном доме они разошли уже глубоко за полночь, но, засыпая, Олег уже точно знал, о чем будет его новый роман…

Бывшая баронесса Динтлер жила в старом обшарпанном доме на окраине Москвы. В былые времена она блистала в высшем обществе, но теперь ей приходилось убирать грязные подъезды, чтобы хоть как-то прокормить себя и четырех кошек, составлявших ей компанию в последние несколько лет. Впервые в оперативную разработку чекистов баронесса попала в начале 20-х годов. В первые годы после революции она все еще промышляла своим излюбленным занятием – раскладыванием таро для желающих узнать свою судьбу. В начале века слава о ее способностях предсказывать будущее гремела по всей Москве. Многие, очень многие знатные фамилии захаживали к ней, чтобы прозорливая баронесса рассказала им, что же ждет их в столь туманном будущем. И баронесса предсказывала. Нельзя сказать, что предсказания ее сбывались постоянно, но иногда баронесса настолько точно сообщала о грядущих событиях, что ее ошибки прощались ей благодарной публикой.

Где-то в двадцать первом – двадцать втором году она начала наведываться в кинотеатры в центре Москвы, чтобы перед сеансом подзаработать хоть какие-нибудь деньги на скудный быт и нищенское пропитание. Она устраивалась в тихом уголке в фойе и шепотом предлагала проходящим мимо вытянуть карту-другую из ее колоды. За этим занятием и застал ее один из ответственных работников ЧК, пришедший на сеанс со свой дамой сердца.

Уже на следующее утро к дому баронессы подъехала машина черного цвета, в которую ее посадили и отвезли по соответствующему адресу. Допрос продолжался несколько часов, но ничего путного добиться от бывшей светской львицы чекистам не удалось.

Если у нее и были какие-либо связи с почти разгромленным белым движением, то все они давно прервались, а сама по себе она не представляла ни малейшей опасности.

В результате, с гражданкой Динтлер была достигнута взаимовыгодная договоренность: она должна была сообщать в ЧК о всех странных посетителях, желающих воспользоваться ее услугами, чекисты же со своей стороны обязывались поощрять баронессу за наиболее интересную информацию. На том и разошлись. Когда Смолин пришел в тринадцатый отдел, первым делом он приступил к выстраиванию агентурной сети, которая была ему просто жизненно необходима. Именно тогда он и наткнулся на досье баронессы, которое к тому времени успело покрыться пылью, так как никакой ценной информации от нее так и не поступило. Но Смолин сразу сообразил, что для него баронесса может оказаться просто бесценным источником информации.

То, что было не интересно политическим отделам комиссариата, для него представляла самый большой интерес. Он тут же послал людей в кинотеатры, в которых подрабатывала Динтлер, но там ее найти не удалось. После недолгих расспросов выяснилось, что уже как год баронессу никто не видел, и, возможно, на этом свете ее больше нет вообще. Смолин тут же отправил опергруппу по домашнему адресу предсказательницы и на его удачу, дверь сотрудникам ЧК открыла сама разыскиваемая. С этого дня баронесса больше не выходила из под контроля чекистов, так как оказалась просто незаменимой.

Смолин не ошибся. Обширные связи Динтлер с около оккультной московской публикой, по истине, оказались выше всех ожиданий. Во-первых, некоторое знакомые остались у нее еще с дореволюционных времен. А, во-вторых, за время работы в кинотеатрах у нее появились, что называется, постоянные клиенты. Часть из них, по ее словам, ничего из себя не представляла – то были служащие, чей интерес к оккультизму носил настолько мещанский характер, что самой баронессе было неприятно говорить о них. Но были и другие…

Благодаря Динтлер Смолин вошел в оккультным мир Москвы двадцатых годов, она стала его поводырем, его наставником. Смолина с первых минут удивила покорность баронессы. Он ожидал, что она хотя бы ради проформы попытается выставить его, откажется даже разговаривать. Но вышло все наоборот – пожилая женщина впустила его в свое жалкое убежище, проводила в комнату, которая числилась за ней в тесной коммунальной квартире, предложила чай. Смолин вглядывался в баронессу, и с каждой минутой ему становилось все больше и больше не по себе. Эта невысокая женщина с остатками былой горделивой осанки и красоты лица, смотрела на него прямо, не пряча глаза. Да, он привык к другому. Он привык, что от одного названия ведомства, в котором он работал, люди испытывали священный трепет, неминуемо переходящий в страх. Но здесь он не наблюдал ничего подобного. Здесь все, скорее, было наоборот. Страх начинал испытывать он сам. После получасовой беседы с баронессой Смолин убедился, что перед ним сидит, по меньшей мере, незаурядный человек. Она словно читала его мысли, будто видела его насквозь. Он не успевал задать вопрос, а она уже отвечала на него, каждый раз опережая его на шаг, а то и на два. Смолин был потрясен.

Свое непротивление сотрудничеству с ЧК баронесса пояснять не стала, как Смолин не пытался выяснить ее мотивацию. Она просто сказала, что поможет своими знаниями, если это потребуется. А именно это от нее и требовалось…

Баронесса встретила его как всегда доброжелательно, хотя о своем визите он не предупреждал. Смолин объяснил себе это тем, что просто старушка всегда рада посетителям, скрашивающим ее одиночество. Впрочем, своим объяснением он, как обычно, остался неудовлетворен.

– Что привело вас, Юрий Андреевич, ко мне на это раз? – наливая чай, начала разговор Динтлер.

– Давайте сначала напьемся чаю, Инесса Карловна, – с улыбкой ответил Смолин. – Дела подождут. Лучше расскажите как ваше здоровье?

– Пока не жалуюсь, хотя сами видите, как приходится питаться, да условия вокруг… – она обвела комнату взглядом и грустно улыбнулась.

– Ну-ну-ну, будет вам, – подбодрил ее Смолин. – Вы все же живете в отдельной комнате, а я вот с соседом ючусь, да и метраж у меня поменьше.

– Ну, это временно, Юрий Андреевич…

Смолин промолчал, так как в очередной раз до конца не понял, что ему хотела сказать баронесса – то ли просто обнадеживала, то ли предсказывала. Спрашивать он не стал – это было правилом: не влезать в мистику самому. Ни при каких обстоятельствах.

Тем временем чай был допит, и Смолин, спросив разрешения закурить (хотя заранее знал, что можно), перешел к делу:

– Инесса Карловна, я приехал поговорить с вами о 'Трехкружии'.

На лице Динтлер появилось удивленное выражение.

– Я думала, эта тема уже исчерпана, Юрий Андреевич.

– Я тоже так думал, но, как выяснилось, некоторые нюансы остались. Сегодня ночью к нам поступил звонок. Звонила женщина, сказала, что мы рано сделали выводы. Я хотел спросить у вас, Инесса Карловна, знаем ли мы все или вы знаете чуть больше?

Он улыбнулся, и получил улыбку баронессы в ответ.