Фридрих Незнанский - Золотой выстрел Страница 6

А проживал дядя Витя неподалеку, в поселке Ильинская, где и работал слесарем при заводишке, выпускающем минеральную воду. Владел слесарь большим, старым уже домом, к которому был пристроен кирпичный сарай, он же механическая мастерская. Дядя Витя в просьбах никому из соседей не отказывал, если случалась нужда по металлической части: ключ там потерял, у чайника наследственного серебряный носик отпаялся, самовар ли сгорел, – все шли к дяде Вите, не встречая отказа.

Но подлинной и главной страстью старика было оружие. Правда, знали об этом считанные единицы. Сергей Николаевич знал. Он каждый раз сам привозил нужный ему для работы карабин, пистолет, либо «калаш» и просил дядю Витю «дотянуть» оружие. А у дяди Вити по каждому очередному экземпляру возникали уже и свои соображения. Короче, проект обсуждался, после чего мастер засучивал рукава, а спустя некоторое время Сергей Николаевич получал, по сути, уникальный инструмент для одноразового использования. Для выполнения заказа. После чего оружие или тщательно хоронилось, или оставлялось на месте исполнения заказа – словно в насмешку над нерадивыми ментами, только разводившими руками после очередного заказного убийства.

Дядя Витя не оставался внакладе, редко тиражируя свои изобретения. Его оружие стоило дорого, но оно и стоило того. Зарабатывая на одном этом, старый мастер мог себе с легкой душой позволить проявлять подлинное бескорыстие в отношении всех этих хозяев старых кастрюль и самоваров, слывя человеком добрым и безотказным.

Вернувшись на дачу, Сергей Николаевич зашел к хозяевам, сообщив, что прибыл из очередной командировки. Бабке вручил кулек дорогущих трюфелей, купленных в буфете аэропорта, а старику – бутылку «смирновской», пусть погудит маленько. После этого он ушел к себе, переоделся, взял в сумку все необходимое и отправился в Москву, на Киевский вокзал, для рекогносцировки.

С «подсобниками» он встретился в вестибюле гостиницы «Киевская» точно в назначенное время. Втроем они, переодевшись в припаркованном у гостиницы микроавтобусе в голубую униформу вокзальных носильщиков, обошли весь вокзал, который в связи с очередными обострениями чеченских событий, как и прочие многолюдные общественные места, был насыщен милицейскими. Огляделись, прикинули, отметили, что с некоторых точек отлично просматривались подходы и подъезды к «Славянской», а также гостиничные автостоянки. После чего вернулись в микроавтобус, снова переоделись. «Подсобники» получили – каждый свое – задания от Сергея Николаевича, с чем он и отпустил их. Следующая встреча должна была состояться завтра утром в кафе на Большой Дорогомиловской.

Один из помощников отправился в «Рэдиссон-Славянскую», чтобы выяснить буквально все о постояльце из Петербурга господине Каждане: в каком он номере, куда выходят окна, каков распорядок дня, когда выезжает, на чем, кто сопровождает и все остальное, что имеет решающее значение при выполнении заказа.

Второй – специалист по оружию – отбыл в своем микроавтобусе к посреднику, осуществляющему поставки необходимого вооружения. Он был страшный жучила – тот сукин сын, поставщик, но зато и выполнял практически любой заказ буквально в считанные часы. Он жил и работал под Москвой, служил в воинской части. Сергей однажды встретился с ним, в начале своей работы, и понял, что с этим жучилой по кличке Майор можно сотрудничать. Тем более что он имел крепкую «крышу» где-то в военных верхах.

Оглядев место будущего действия, Сергей заранее продумал, что ему понадобится, сделал заказ и выдал соответствующую сумму «подсобнику». Оружие он всегда приобретал сам, сам следил за его подгонкой, а после без жалости оставлял. Профессия требовала.

Покончив с основными делами, он решил наконец, что может немного подумать и о себе. Наугад среди возможных кандидатур выбрал Алену Перовскую и позвонил ей. Алена считала себя актрисой, была очень неплохо сложена, не ленива, но пока призвание свое могла как-то реализовывать, работая на подпевках у какого-то – Сергей Николаевич не интересовался – очередного эстрадного монстра. Хорошо выглядела, сексуально двигалась и что-то мурлыкала в микрофон типа: «Ай-я-яй, ой, ой!» А вообще говоря, Алена была персонажем известного старинного анекдота о парадоксах.

Один приятель говорит другому, что вчера пообедал сырокопченой колбасой, плохо себя почувствовал, а врачи поставили диагноз «отравление рыбой». «Во-во! – подхватывает второй. – Аналогичный случай в нашем подъезде. Папаша – академик, мамаша – доктор наук, а дочь – блядь! Ну не парадокс?»

Так вот, отец Алены был и в самом деле крупнейшим в прошлом филологом, академиком, а мать – самым настоящим доктором медицинских наук. Но теперь они были очень стары и почти ничего не слышали. Чем, собственно, и пользовалась дочь, устраивая в своей комнате бурные оргии, пока ее заслуженные родители обсуждали перед телевизором политические новости. В жизнь дочери они предпочитали не вмешиваться, абсолютно не понимая нынешнюю молодежь.

Алена оказалась дома и даже обрадовалась звонку симпатичного провинциального бизнесмена, изредка наведывающегося в столицу, не жлоба, умеющего и оторваться, и подходящий интим создать. Алена вечером не работала, что вполне устраивало Сергея Николаевича, который отнюдь не собирался возвращаться ночевать на дачу. А не работала она по той причине, что неожиданно – надо же, и погода хорошая! – охрипла, похоже простудилась. Поэтому и голос у нее был сипящий, надтреснутый. И это тоже устраивало Сергея Николаевича – он предложил радикальный способ лечения: горячий коньяк и секс, после чего ее гланды станут как новенькие. Она поняла намек и хрипло захохотала, откровенно обещая приятному московскому гостю великолепную расслабуху.

А расслабиться было необходимо. Все-таки его утонченное ремесло требовало всякий раз немалого нервного напряжения, как он это ни скрывал от самого себя. В частности, если ему во время работы приходилось с кем-то иметь контакт, он старался всегда знать о своем вольном или невольном помощнике как можно больше, чтобы иметь в виду его слабости.

Вот и в последнем петербургском деле, когда ему пришлось выйти на пароходного механика, он без особого труда выяснил наиболее уязвимую деталь его биографии. И увидел, что деталь эта обладает щедрыми и далеко не девичьими формами и смотрит на неформальные отношения со своим свекром весьма положительно, и активности ее мог бы только позавидовать муж, ни ухом ни рылом не ведающий о странностях своей семейной жизни. Просто заботливый папаша-механик, когда его припекало, ставил посудину к причалу, отправляя сына разбираться с транспортным начальством по разным существенным и несущественным поводам. Живут же, однако, люди…

Словом, вовремя и по существу дела брошенный намек вмиг превратил туповатого механика в послушного помощника, который всего лишь за отсутствие любопытства получал целую тысячу долларов. Ради этого стоило и посудину в указанное место поставить, и сынка подальше отослать, и внимание снохи сосредоточить исключительно на самом для нее важном и полезном.

В конце концов, когда еще выпадет такая удача! А ведь всего и делов-то – помалкивать да девку шуровать в свое удовольствие…

Разбираясь в человеческих слабостях, Сергей Николаевич невольно и сам испытывал возбуждение, которое, впрочем, не мешало работе, но которое требовалось время от времени гасить. Известным и испытанным способом. Одним из таких способов лучше других владела Алена Перовская, парадоксальная девушка, до которой конечно же очень далеко любвеобильной простушке с невского теплоходика. И он, не теряя лишних минут, отправился на старый Арбат, где в таком же старом профессорском доме его ожидал кратковременный отдых перед новой работой.

Вечеринка, как назвала Алена очередную встречу со щедрым, хотя и редко посещающим ее любовником, удалась. Как все очень энергичные люди, следящие за своим здоровьем, он проснулся рано, а все необходимые гигиенические процедуры, включая душ и бритье, не заняли у него и получаса. После чего, уже на ходу выпив чашку кофе со сливками, он покинул ее – легкий и приятно опустошенный. Уж она-то постаралась от души. Нет, приятный парень, хотя несколько замкнутый. А в общем-то совсем уже и не парень, а вполне зрелый и знающий себя мужчина, естественно эгоист, как, впрочем, все они, имея в виду прежде всего собственное удовольствие и меньше всего думая, что при этом чувствует женщина, партнерша.

Алена была женщиной трезвой, прекрасно знала свои возможности и достоинства. Достаточно разбиралась она и в мужчинах. Поэтому не видела ничего необычного в эгоистической требовательности Сережи, это у них, у мужиков, с возрастом проходит. И тогда они становятся сами уже послушными, как котята, и приторно ласковыми. Тогда из них хоть веревки вей. С Сережей до этого, конечно, было еще далеко, он слишком заметно уважал себя. Поэтому всегда платил ей за доставленное удовольствие более чем щедро. И делал это без навязчивости и подчеркнутого своего мужского превосходства. Да вот хоть и вчера…