Феликс Меркулов - Хроника отложенного взрыва Страница 6

Трясущимися руками девушка взяла пластмассовый конус.

— Понимаю, что меня это не красит, — оправдывался позже Яцек. — Но на дороге бывает всякое. Не рассчитал малость. В благодарность я могу довезти вас прямо до дома.

— Спасибо, не надо.

— Не волнуйтесь. Вы очень красивы, — начал непринужденную болтовню Яцек. — А красота такое же естественное явление окружающей среды, как пение птиц, журчание ручейка…

Девушка прислушалась.

— Красота имеет высшее право на власть и делает царями тех, кто ею обладает, — продолжал Михальский, думая про себя: молодец, хорошо пошел. — Это сказал не я, а Оскар Уайльд. И он был прав. Поэтому отвезти вас домой мой долг. Это даже не обсуждается. Как вас зовут?

— Ксения.

— Прекрасное имя, — воскликнул Яцек. — В переводе с греческого — «странница». Привлекательна, коммуникабельна, застенчива. Ревнива. Ваши именины 6 февраля.

— Откуда вы знаете? — удивилась Ксения.

— Я многое знаю, — спокойно ответил Михальский.

На самом деле так звали любовницу, с которой он недавно расстался. Поэтому значение имени крепко зацепилось, особенно последнее: ревнива.

— Не буду говорить банальности, — продолжил Яцек, сосредоточенно смотря на дорогу. — Я старый солдат. И мне не знакомы слова любви. Но вы, как нежная фиалка на моем пути…

«Где-то я уже слышала это», — подумала девушка.

Машина остановилась перед светофором. Потом опять тронулась.

— Я долго не понимал, почему раньше рыцари шли на смерть ради улыбки прекрасной дамы, — не давал ей опомниться Михальский. — Увидев вас — понимаю. Ваш взор подобен теплым лучам солнца. Он согревает. А без него холодно и темно.

«А он ничего», — неожиданно для себя заметила Ксения. Внешность Яцека менялась прямо на глазах, как при ускоренной съемке из кокона выползает мерзкая, мокрая личинка и тут же превращается в красивого самца бабочки.

— Так куда вас отвезти, Ксения?

— В Отрадное. А почему вы считаете, что убийство Белугина — темная история? — спросила девушка.

Ей совсем не хотелось менять тему разговора. Но слова Михальского звучали настолько приятно, что Ксении стало слегка неудобно и даже чуточку страшно: вдруг это обман?

— Чтобы раскрыть преступление, надо в первую очередь определить, кому оно было выгодно, — ответил Михальский. — Обычно это несложно.

— Разве? — удивилась она.

— Да. Если говорить о психически здоровых людях, то причин убийства не так уж и много: ограбление, финансовые или иные разборки между родственниками или деловыми партнерами, ревность. — Михальский бросил мимолетный многозначительный взгляд на Ксению, шутливо намекая на одно из значений ее имени. — Бывают еще убийства, совершенные в пьяном угаре, их раскрыть проще всего, — продолжил Яцек. — Они составляют львиную долю милицейской отчетности. Существуют разные вариации. Но как правило, все подходят под одну из перечисленных схем.

Он говорил медленно, специально выбирая такие сложные выражения, чтобы выглядеть в глазах спутницы умнее. Теперь он себя оправдывал тем, что, во-первых, девушка сама спросила, а во-вторых, он же говорит одни общие слова. Показывает свою эрудированность…

— Проблема — доказать вину конкретного человека процессуально. Или, если мотив был у многих людей, решить, кто конкретно сделал заказ… Черт, куда ты лезешь? — Яцек вывернул руль, объезжая «девятку», которая совершила неумелый маневр и встала поперек дороги. — Простите великодушно, Ксения. Раньше водители опасались джипов, старались их аккуратно объезжать. Теперь же распоясались: ничего не боятся.

— Я тоже раньше опасалась водителей джипов, — Ксения улыбнулась.

— Надеюсь, я раскрыл вам глаза?

— О да!

— Прекрасно. Но вернемся к Белугину. Мы не можем понять, кто же выиграл после его убийства? Без этого не получается определить мотив.

— Может быть, он слишком много знал?

— Тогда зачем были такие сложности? Те же десантники могли убрать Дмитрия без шума и пыли. Никто бы не услышал.

Михальский обсуждал довольно-таки серьезные вещи с Ксенией. Ведь давно всем известно, что красивые женщины имеют тайную власть над мужчинами. И порой заставляют выбалтывать более важные государственные секреты… Яцек же, по большому счету, ничего серьезного не рассказал. Так, общие впечатления, демонстрирующие разве что его кругозор.

— А может быть, как раз и нужен был шум? — Ксения посмотрела на Михальского снизу вверх. Он управлял автомобилем, внимательно смотрел на дорогу и казался добрым великаном из очень хорошей сказки.

— Зачем шум? — спросил Яцек.

— Не знаю. В университете у нас были курсы пиарщиков, я ходила на них. Пиар — это…

— Знаю: паблик рилейшнз. Создание общественного мнения и все такое.

— В общих чертах да, — подтвердила девушка. — Кстати, у нас преподавали журналисты, в том числе и из «Столичной молодежи». Нам говорили интересные вещи. Наш мир становится все более виртуальным, искусственным. Мы судим о нем по телевизору, газетам, Интернету, а личные впечатления уходят на задний план.

Впереди стояла машина ДПС с работающим маячком. Милиционер в ярко-желтом жилете махал жезлом: проезжайте.

Автомобили сбивались на одну полосу и медленно ползли мимо «ментовозки», белого авто с эмблемой «Дорожный патруль», и трех иномарок всмятку.

— Ого! — воскликнул Яцек.

— Страшная катастрофа, — сказала Ксения. — Главное — приехали журналисты. Значит, авария состоялась: ее покажут по телевизору. А если бы корреспонденты застряли по дороге или вообще не захотели ехать, то, по нынешним временам, аварии как не бывало.

— Да, — согласился Яцек.

— У большинства людей серая, неинтересная жизнь. Надоевшая работа, дом, зачастую тоже надоевший. И полная беспросветность. Уткнуться в свой ящик, а журналистам того и надо.

— Вы строги.

— Я справедлива. Правители виртуального мира имеют большую власть. Они свергают королей и назначают халифов на час.

— Сильно сказано. Но какое это имеет отношение к Белугину?

— Чтобы стать великим писателем, недостаточно написать гениальную книгу. Чтобы стать известным певцом, мало иметь бесподобный голос… — Ксения, сама того не замечая, жутко разволновалась и заговорила на повышенных тонах. — Надо, чтобы тебя раскрутили. Затолкали в ящик, перемололи в фарш и стали насильно пичкать тобой зрителей, как детей манной кашей. При этом сам ты можешь быть полным го…

Девушка резко осеклась, оборвав себя на полуслове…

— Продолжайте, — Михальский улыбнулся. — Так что вы хотели сказать?

— Думаю, вы прекрасно меня поняли. — Ксения нахмурилась, злясь на себя.

— А почему вас так волнует чья-то манная каша?

— Я хочу танцевать балет, а мне предлагают только стриптиз. — Ее голос дрогнул.

Михальский задумчиво покачал головой: мол, бывает. Представил Ксению, танцующую танец маленьких лебедей, потом — стриптиз. Последнее вышло бы гораздо красочнее, ярче и интереснее. «Дура она, что отказывается, — подумал Михальский. — Ей дело предлагают. Кому сейчас нужен этот балет?»

— Полностью согласен с вами, — вслух произнес он. — Но все-таки при чем здесь Белугин?

Он вернулся к этой теме не оттого, что верил, будто девушка может сказать нечто путное. Просто не хотел углубляться в обсуждение преимуществ балета перед стриптизом, дабы не ляпнуть что-нибудь неуместное.

— За последние годы убили десятки журналистов, — продолжала Ксения. — Но какие убийства из них на слуху? Листьева, Белугина… еще двух-трех.

В поддон машины что-то стукнуло. Яцек чертыхнулся.

— С Листьевым ясно, — продолжила Ксения. — Он был очень популярным человеком. Его убийство было обречено стать громким. Но с Белугиным все не так однозначно. При всем уважении к «Столичной молодежи» ее журналисты не могли претендовать на всенародную любовь. Особенно в то время, когда газета распространялась только по Москве и была, по сути, городской газетой. Но взрыв очень грамотно подали, раскрутили. Дмитрия Белугина объявили звездой — посмертно.

Она на секунду замолчала. Потом продолжила:

— Это очень похоже на грамотную пиаровскую акцию.

Опять тишина. Чуть слышно гудит мотор, как майский жук.

— Может, это и было убийство ради пиара? — почти шепотом предположила она.

— Эврика!

Яцек ударил по тормозам. Джип резко остановился. Ксения чуть не вылетела через лобовое стекло.

Если бы позади кто-то ехал, не избежать аварии. Настоящей, не виртуальной. Но, к счастью, дорога за спиной была пуста.

— Точно! — воскликнул Михальский и посмотрел на Ксению влюбленными глазами. — Вот оно: убийство было пиаровской акцией. Это же все объясняет! Я так и знал, что ключевое слово «шум». Но вы, Ксения, вы…

Его глаза так горели, что девушке стало не по себе.