Наталья Никольская - Под стук колес Страница 6

– Ну может, и позвоню, если ничего другого не останется, – согласилась Полина. – А ты когда к работе вернешься? Клиенты твои не позабыли тебя, пока ты отсутствовала?

– Да не должны, – ответила я и вспомнила проводницу Марину.

– Ты знаешь, – сказала я с улыбкой, – я умудрилась в поезде заиметь себе новую клиентку. Довольно своеобразную. Правда, не знаю, что из этого выйдет.

– Расскажи! – сейчас же потребовала Полина.

Я рассказала о встрече с черноволосой проводницей, умолчав о том, что принимала участие в распитии водки.

– Ты можешь вообще к ней не ехать, если не хочешь, – ответила Полина, выслушав меня.

– Да как не ехать? Она же дала мне деньги, теперь я как бы обязана ей помочь.

– Ничего ты не обязана! – отмахнулась Полина. – Ты же только на дому у себя принимаешь.

– Но я не успела ей этого сказать! Она была в таком состоянии, что совершенно меня не слушала. Придется все-таки съездить к ней, убедиться, что все у нее в порядке и вернуть деньги. Взять себе немного за визит и все.

– Ты ненормальная, – констатировала Полина. – Раз дали, бери, и нечего выдумывать.

– Но к ней я все-таки съезжу, – ответила я.

– Как хочешь, – пожала плечами Полина.

Она посидела еще с полчасика и ушла. Я прошла в ванную, чтобы помыться, наконец, с дороги. Как хорошо стоять под теплыми струями воды, чувствуя, как очищается твое тело, насыщается влагой и свежестью!

Я очень долго терлась мочалкой, потом мыла голову три раза, шкрябала пемзой пятки, загрубевшие на морском берегу, затем смазала волосы бальзамом, а тело ароматическим маслом, ощутив, какой нежной и бархатистой стала моя кожа, после чего покинула ванную.

Я прошла в комнату и опустилась на постель, хрустящую свежим бельем, и в который раз убедилась, что жизнь – замечательная штука!

Я провалялась просто так несколько минут, потом заставила себя подняться и высушить феном волосы.

Потом я подумала о еде. Зная Полину, невозможно было представить, что она оставит меня без обеда. Я полезла в холодильник. Точно! И борщ, и котлеты, и салат из свежих огурцов и помидоров. Полина, как же я тебя люблю!

Наевшись, я вдруг вспомнила, что в моей жизни есть какой-то неприятный момент. У меня так часто бывает: вроде кажется, что все хорошо, но тем не менее ощущаешь присутствие чего-то негативного. Что на этот раз меня тихонько точит изнутри?

Неужели необходимость разобрать вещи? Нет, конечно, из-за такой ерунды мое сердце не стало бы ныть. Но что тогда?

Я задумалась. Ну конечно, это разговор с проводницей Мариной и необходимость ехать к ней домой! А ехать придется, потому как денежная купюра – вот она, в кошельке лежит, и никуда от нее не денешься. Но мне почему-то не хотелось встречаться снова с этой девушкой. Какой-то неприятный осадок остался после общения с ней.

Но настроение мое в тот день было настолько хорошим, что я решила покончить с этим одним махом. Вот прямо сейчас соберусь и съезжу к ней. Чтобы больше не возвращаться к этому.

Приняв такое решение, я побежала собираться. Вещи из чемодана так и не стала доставать. Потом, успеется. Сейчас найду что-нибудь из того, что я не брала с собой.

Когда я залезла в шкаф, то просто обомлела: я не узнала свой гардероб. Аккуратные стопки белья, все отглажено, лежит ровненько. Опять Полина постаралась, спасибо ей огромное. Что же мне надеть?

Я стала рыться на полках. Странное дело! После наведенного Полиной так называемого порядка я ничего не могла найти! Я настолько привыкла к тому, что сунув руку в бесформенную кучу в шкафу, я на ощупь безошибочно нахожу все, что мне нужно, что теперь не знаю, как мне быть? Где, например, моя бежевая блузка? Попробуй найди ее!

Я приподняла одну стопку. Правый край ее сразу же съехал вниз. Я принялась осторожно запихивать его обратно, изо всех сил стараясь не нарушить симметрию, но тут сполз левый край. Тогда я просто закатала всю стопку обратно трубочкой и приступила к следующей полке. То же самое! Проклятое белье совсем не хотело меня слушаться.

Обозлившись, я обеими руками переворошила в кишмиш все, что лежало на полках, потом отступила на шаг и осталась очень довольна своими действиями. Вот теперь это мой шкаф! Родной! И главное, блузка сразу же нашлась. И юбка.

Теперь нужно отыскать белые туфли. Я огляделась. Раньше я просто заглянула бы под кровать. Если бы туфель там не оказалось, то прошла бы в кухню и посмотрела под столом. Потом обшарила бы кресла. Потом ванную. И вот так путем исключения быстренько обнаружила бы свои туфли. Но разве после Полины можно что-то найти?!?

Все мои вещи куда-то подевались. Раньше они лежали по всей комнате, радуя глаз, и я запросто находило нужные. Потому что они сто раз на день попадались мне на глаза. А теперь все выглядит так, словно у меня и вещей-то нет. Все как-то… прилизано, вот как!

Тут я заметила, что Полина к тому же выбросила букет колосьев, который стоял у меня в вазочке уже много лет и абсолютно никому не мешал! Если, конечно, вовремя собирать мусор, который с него сыпался на полированную тумбочку. Я иногда забывала это делать, ну и что теперь? Ну, Полина! Ну, помощница! Сейчас я ей позвоню и все выскажу! И про туфли, и про букет.

Я набрала Полинин номер, но мне никто не ответил. В чем же мне теперь идти?

Я прошла в коридор и в углу увидала старенькие босоножки, которые каким-то чудом не заметила Поля и не поспешила убрать. Я их не надевала уже сто лет, но в данный момент другой альтернативы не было. Вздохнув глубоко и печально, я влезла в босоножки, схватила сумку и быстро вышла из квартиры, чтобы не раздражаться еще больше.

Шагая на троллейбусную остановку, я обнаружила, что даже не знаю, куда мне предстоит ехать. Остановившись, я пошарила рукой в сумке и извлекла из нее листочек, который дала мне сегодня утром Марина. «Соколовая, пятьдесят три, кв. восемь», – было написано на листке.

Так. Чудесно! Соколовая – это же на другом конце города! Ну Марина! Повернувшись, я пошла на другую остановку, на ту, где останавливается автобус номер сто двадцать восемь. Именно на нем и можно добраться до Соколовой.

Вскоре он подошел, я влезла и ухватилась за верхние поручни. Занять сиденье в этот момент было несбыточной мечтой. Поручни были расположены необычно высоко, я с трудом до них доставала, поэтому почти висела. Провисев так около получаса я услышала, как водитель произнес что-то отдаленно похожее на «Соколовая» и стала протискиваться к выходу в надежде, что он назвал все же нужную мне остановку. Мне пришлось поверить ему на слово, так как выглянуть в окно и проверить, где нахожусь, я не могла: оно было сокрыто от меня множеством спин.

Наконец, я спрыгнула на землю, зацепившись напоследок ремешком босоножки за какой-то штырь на ступеньке. Двери уже закрывались, я отчаянно дернула ногой, ремешочек треснул, но зато я уберегла свою ногу от перелома.

Прихрамывая, я пошла от остановки направо. Там тянулись частные дома вперемежку с пятиэтажками. Шла я долго. Мерзкие босоножки тут же натерли мозоли на обеих ногах. Теперь, наверно, я буду хромать ровно.

Я еле-еле добрела до какого-то небольшого скверика, углядела в глубине его скамейки, дохромала до ближайшей из них и плюхнулась на нее. Так подло обошедшиеся со мной босоножки я с наслаждением скинула с ног. Вот когда я поняла, что такое счастье!

Я упивалась счастьем недолго: минут пятнадцать всего. Потом подумала, что нужно двигать дальше, иначе я просижу здесь до утра.

Руки мои никак не хотели натягивать на истерзанные ноги босоножки, ну просто никак. Поэтому я решилась на отчаянный шаг: пошла босиком, а босоножки несла в руках. На недоуменные взгляды прохожих мне было глубоко наплевать. Если кто-то меня осудит, пусть попробует пройтись в тесной обуви с кровавыми мозолями на пятках, и он тоже пошлет к черту все приличия. Как все-таки хорошо жилось первобытным людям: они не страдали от мозолей, подаренных неудобной обувью. Вот они, издержки цивилизации!

Я шлепала мимо домов, домиков и домишек, отыскивая близорукими глазами номер пятьдесят три. Тридцать семь, тридцать девять, сорок один… Сколько же их еще предстоит пройти?

Наконец, мой глаз порадовало число пятьдесят три, крупно намалеванное на стене пятиэтажного дома. Восьмая квартира – это явно первый подъезд. И второй или третий этаж. Хорошо, невысоко.

Квартира номер восемь находилась на третьем этаже. Только возле нее почему-то стояла толпа народа. И еще милиция. Это я заметила, едва миновала второй этаж.

Сердце мое дрогнуло от нехорошего предчувствия. Совсем забыв, что я босиком и выгляжу по меньшей мере нелепо, я поднялась на третий этаж и подошла к кучке любопытных старушек.

– Что случилось? – шепотом спросила я у одной из них.

– Женщину убили, – так же шепотом ответила она мне. – Молодую совсем.