Элизабет Питерc - Крокодил на песке Страница 6

Мы прошли к самой крупной из трех пирамид, являющейся гробницей фараона Хеопса. По мере нашего приближения она становилась все больше и больше. То, что издалека выглядело мелкими неровностями на ее поверхности, оказалось огромными блоками, каждый размером чуть ли не в половину человеческого роста.

- Как же мы взберемся на них! - испуганно воскликнула Эвелина. - Да еще в длинных юбках!

- Ничего страшного, - решительно сказала я. - Что-нибудь придумаем.

И мы придумали! Подниматься будем с помощью арабов - по три на каждую. Двое держали нас с боков, а один изо всех сил толкал сзади. Таким манером мы в два счета оказались на самой вершине. О, какой же оттуда открывался вид! Я смотрела по сторонам, млея от восторга, пока не заслезились глаза.

Желтые волнистые холмы на востоке чудесно гармонировали с зеленой полоской возделанной земли рядом с рекой, чуть дальше белели купола и минареты Каира. К западу и к югу в золотистой дымке простиралась пустыня. А на горизонте высились другие творения рук человеческих - малые пирамиды.

Я смотрела и не могла насмотреться. Очнулась, лишь когда кто-то с силой дернул меня за рукав, Недовольно оглянувшись, я увидела перед собой Эвелину. Выглядела она как-то странно.

- Может, мы спустимся? - взмолилась она. - По-моему, я обгорела.

Нос ее угрожающе покраснел даже под сенью широкополой шляпы. Я нехотя согласилась, и наши веселые проводники, подталкивая и дергая как тряпичных кукол, доставили нас вниз.

Заходить внутрь пирамиды Эвелина отказалась наотрез. Меня она, естественно, разубеждать даже не пыталась. Я оставила ее сидеть в тени, а сама, подобрав юбки, отправилась осматривать пирамидовы лабиринты.

Место и в самом деле выглядело жутковато - спертый воздух, хрустящий под ногами мусор и темнота, с которой не могли справиться свечи. Я наслаждалась каждым мгновением, когда, согнувшись в три погибели, пробиралась к усыпальнице, а потом почти ползком двигалась по крутой галерее с гладким каменным полом. Вокруг носились потревоженные летучие мыши, добавляя приключению еще больше колорита. Душа моя так и пела от восторга. А уж когда я очутилась в усыпальнице фараона, то онемела от восхищения. Пожирая глазами отделанное траурным черным базальтом помещение с саркофагом Хеопса в центре, я испытала давным-давно забытое чувство. Сходный восторг охватил меня в раннем детстве. Тогда, взобравшись на верхушку яблони, я наблюдала, как мой брат Уильям с проклятьями падает с самой нижней ветви. Кстати, этот хвастун умудрился еще сломать руку.

Надо было видеть лицо Эвелины, когда я наконец выбралась наружу. Слегка пригладив спутанные пыльные волосы, я пробормотала в полном восхищении:

- Это было упоительно, Эвелина! Если ты согласишься пойти, я с удовольствием загляну туда еще раз...

- Нет! - содрогнулась Эвелина. - Ни за что!

С того дня я заболела пирамидами. Я перестала наведываться на пристань и досаждать капитана нашего судна вопросом, когда же мы наконец отправимся в путь, прекратила терроризировать наших соседей по отелю, к слову сказать, жутких зануд. Целыми днями я бредила пирамидами. Впрочем, капитан Хасан старательно избегал меня. В последний раз, когда я прибыла на судно, мне удалось заметить лишь краешек полосатого халата, мелькнувший на корме. Должно быть, бедный капитан, завидев меня, сиганул за борт.

На следующий же день после посещения пирамид в Гизе я вскочила ни свет ни заря, мигом натянула на себя платье и растолкала Эвелину. Наскоро позавтракав, я снова потащила подругу в Гизу. О вожделенные пирамиды! Мне хотелось облазить их все до единой, даже самые маленькие курганы из щебня. Но стоило Эвелине увидеть, что я собираюсь ввинтиться в узкую щель, она издала вопль, который, должно быть, услышали и в Каире. Я попыталась вразумить ее, даже согласилась обвязаться канатом, но все тщетно. Эвелина была тверда как скала. Она пригрозила, что если я все же полезу вниз, то она последует за мной и умрет от ужаса в этой "норе".

Горничная Треверс тоже весьма холодно отнеслась к моему новому увлечению. Она громогласно причитала над испорченными платьями, а уж продукты жизнедеятельности летучих мышей, которые я ненароком извлекла из глубин пирамид, и вовсе пришлись ей не по вкусу. Как-то раз она даже вознамерилась шлепнуться в обморок, остановил ее лишь мой яростный взгляд.

Облазив все пирамиды в Гизе, я нацелилась на Дахшур, где тоже имелось несколько превосходных пирамид, но Эвелина наотрез отказалась ехать туда. Вместо этого она предложила посетить музей. С большой неохотой я согласилась на столь неравноценную замену. К счастью, музей находился неподалеку от пристани, так что я могла улучить момент и застать врасплох нашего капитана.

Мой отец переписывался с директором Каирского музея, мсье Масперо, и я надеялась, что тот вспомнит мое имя. Так оно и оказалось. Его помощник сообщил, что нам чертовски повезло, поскольку большую часть времени мсье Масперо отсутствует, раскапывая древние сокровища.

Помощника звали герр Эмиль Бругш. Я знала это имя, поскольку герр Бругш прославился тем, что открыл тайное захоронение с мумиями. Этот человек с показной скромностью поведал, что он всего лишь решил присмотреться к одному из крестьян, который, как ему казалось, живет не по средствам. Выяснилось, что бедный египтянин обнаружил тайник и потихоньку таскал оттуда всякие древности. Несчастного поймали и бросили в тюрьму, а вся слава досталась герру Бругшу.

Этот господин мне не понравился с первого взгляда - в отличие от директора музея, который оказался радушным толстяком с белоснежной бородкой и искрящимися весельем темными глазами. С истинно французской галантностью мсье Масперо поцеловал мне руку, а от Эвелины пришел в полный восторг. Мы не стали отнимать у него время и сказали, что сами осмотрим музей.

- Можешь записать себе еще одну победу, - шутливо заметила я Эвелине. - Мсье Масперо не сводил с тебя глаз.

- А герр Бругш с тебя! - парировала она. - Он так и рвался тебя сопровождать. Ты разве не заметила?

- Нечего приписывать мне своих поклонников! - возмутилась я. - Не нуждаюсь в лживой лести. Даже если все так и было, герр Бругш на редкость противный тип.

Честно говоря, я порадовалась тому, что с нами нет директора. Я бы наверняка не удержалась и прочла ему нотацию. Безусловно, экспонаты были просто великолепны, но в каком же жутком состоянии находились! Всюду, куда ни глянь, толстым слоем лежала пыль. Я была оскорблена в лучших чувствах. Так и хотелось схватить мокрую тряпку и навести чистоту.

- Будь справедлива, - мягко сказала Эвелина, когда я начала клокотать от возмущения, - посмотри, какая гора экспонатов! А ведь ежедневно поступают все новые и новые.

- Ну и что?! - взвилась я. - Тем более нужны аккуратность и порядок! Не помешало бы здесь немного английской опрятности в противовес французской безалаберности.

Мы добрались до одной из дальних комнат, где была выставлена всякая мелочь, - вазы, ожерелья, маленькие резные фигурки в беспорядке громоздились на полках и в шкафах. В зале находилось еще несколько человек. Не обращая на них внимания, я продолжала метать громы и молнии:

- Хотя бы пыль можно было стереть! Ты только взгляни!

Схватив терракотовую статуэтку, я яростно потерла ее носовым платком и продемонстрировала Эвелине грязное пятно.

Тишину комнаты пронзил вой. Да-да, это был настоящий звериный вой. Прежде чем я успела опомниться, на меня налетел вихрь. Бронзовая от загара мускулистая рука выхватила у меня статуэтку, а в ухе загрохотал голос:

- Мадам! Будьте так добры оставить в покое бесценный экспонат! Мало того что этот безмозглый осел Масперо сваливает все в одну кучу, так вы еще решили довершить его вандализм!

Эвелина поспешно отскочила в сторону, и я осталась одна. Собрав все свое достоинство, я повернулась лицом к обидчику.

Это был высокий широкоплечий человек с коротко подстриженной бородой. На лице, от загара почти таком же смуглом, как у египтян, гневно сверкали синие глаза. Его голос с полным основанием можно было назвать громовым. Выговор у незнакомца был как у джентльмена. Чего нельзя сказать о его поведении.

- Сэр! - произнесла я, обдав его ледяным взглядом. - Я с вами не знакома!

- Зато я знаком с вами, мадам! Такой тип дамочек часто попадается буйная англичанка, столь же неуклюжая, сколь и высокомерная. О боже! Да ваша порода заполонила всю землю, подобно тучам москитов, и точно так же доводит до бешенства. От вас не укрыться ни в глубинах пирамид, ни на вершинах Гималаев.

Тут он остановился, чтобы перевести дух, и я не преминула этим воспользоваться:

- А вы, сэр, из тех надменных типов, которые столь же громогласны, сколь дурно воспитаны! Если такие, как я, заполонили землю, то лишь для того, чтобы противостоять глупости и грубости таких, как вы! Самодовольных и крикливых болванов!