Юрий Енцов - Охота на единорога Страница 6

— Это Дороти, — представила Шарлота.

— У меня все мужья были нормальными, женщина в семье для них не является кухонной машиной, — сказал другая, блондинка.

— Эмма, — представила Шарлота и продолжила. — У моих сыновей тоже не будет понятий мужской и женской работе по дому. У них не будет проблемы в том, что женщина может быть социально успешнее мужчины, они не будут чувствовать себя никчемными, если их избранницы окажутся на десять голов выше их социально. Это будет такое толерантнее здоровое поколение.

— Судя по тому, что я читал, вы представляетесь мне представительницами ортодоксального феминизма, — сказал Серж.

— Не знаю, что вы имеете в виду, — сказала Эмма. — Может быть, радикальный феминизм? Радикальные феминистки существуют в тех странах, где очень поздно начали голосовать и делать аборты. Вы ведь из России?

— Non. Moi le Franзais, — сказал Сергей. — У меня французское гражданство. И родился я здесь. Мы жили лет десять в России. Я говорю по-русски. Но мне скучны разговоры о «загадочной русской душе», я их не понимаю. Наверное, это значит, что я стал настоящий русский?

Насколько я знаю, российский феминизм — получил все на блюдечке с голубой каемочкой в 1917 году — право делать аборты и право голосовать.

Более того, российские женщины — самые социализированные в мире, нигде нет 99 процентов работающих женщин. Российская демографическая ситуация дала в нескольких поколениях такой дисбаланс, что поколения моей мамы и бабушки — это поколения, в которых на трех женщин детородного возраста приходился один мужчина. Поэтому социально они развивались отлично: сидели в тракторах и подъемных кранах. Но их не пускали во власть. То, что здесь называется «стеклянный потолок». Тем не менее, радикальных феминисток в России нет и быть не может.

— Трагедия человечества сейчас заключается в том, — сказала Шарлота, — что миром правят белые мужчины среднего возраста, среднего класса и со средним интеллектом, которые делают весь мир уютным только для себя. Поэтому, как только в политику приходят цветные, женщины, инвалиды, геи, аборигены или представитель малого народа, то политика тут же становится умнее, богаче и более взвешенной, более многовариантной.

Они подошли к кафе, из которого маленький Серж в 1968 году наблюдал «майскую революцию». В Сорбонне тогда начались беспорядки, переросшие затем во всеобщую студенческую забастовку, которая привела к перестройке всей системы французского высшего образования. Он им об этом не рассказал, чтобы они не поняли какой он древний.

Сейчас, тридцать с небольшим лет спустя, здесь был китайский фастфуд.

— Здесь все быстро — никакой очереди — и натуральнее, чем Макдональдс, — сказала Шарлота, — стоит столько же.

Они вошли, перед ними оказался прилавок с разными кушаньями, на которых написана цена за 100 грамм: рис -1 евро, овощная смесь столько же, свинина в кисло-сладком соусе 1,10, другие мясные блюда — от 1 до 2 евро, креветки 2,5. Китаянка достала пластиковый поднос и положила туда указанные продукты. Главное в нужный момент сказать «достаточно».

— Запомните слово «острый», — сказала Шарлота, — для европейского желудка это может быть чрезмерным. В основном блюда вполне съедобные.

Затем все взвесили, посчитали общую стоимость и взяли деньги, Серж попытался расплатиться за обед, но девушки запротестовали. Потом все поставили в микроволновую печь разогреть и на подносе подали на стол.

— Палочки есть, и вилки с ножами тоже. К такой еде лучше идет зеленый чай, который тоже есть в чайниках…

— Про средний интеллект я с вами согласен, — сказал Серж, продолжая не столь уж интересный для него разговор, — а все остальное — умозрительное утверждение.

Фактически в большой политике всегда были и есть женщины, начиная с Клеопатры и заканчивая несколькими европейскими королевами, Индирой Ганди и Беназир Бхуто. Инвалиды: президент Рузвельт был инвалид— колясочник, бывший российский президент Борис Ельцин — по сути дела однорукий, а офтальмолог Святослав Федоров был одноногим.

Геи — мощнейший, влиятельнейший слой, заправляющий сейчас шоу-бизнесом. Аборигены — пришли к власти во всей Африке и во всех бывших советских республиках, в результате там начинает процветать семейственность.

— Если Вы сейчас говорите про расистскую модель, — сказала толстушка, — утверждая, что белые лучше, то нет, не лучше. Такие же.

— Но они лучше умеют самоорганизовываться, — сказал Серж с улыбкой, — хотя хуже играют в баскетбол.

— Кто сказал? — встала на защиту подруги Шарлота, — дело в том, что цивилизованный взгляд на мир состоит в том, что не бывает одного этноса или культуры, которая была бы ценнее и лучше другой. В чьих глазах они самоорганизуются лучше? Только в своих собственных.

— Наиболее спорный сейчас поступок представителей белых мужчин пытающихся управлять миром — сказала Эмма, — нападение Америки на Ирак. Америка дискредитировала не только образ своей страны, но и идею прав человека.

— А они что уже напали? — спросил Сергей с интересом.

— Нет, но все к этому идет.

— Как вы считаете, вам удастся прийти к власти, ведь задача любой партии в том и состоит, чтобы прийти к власти?

— У нас нет задачи прийти к власти. Правозащитники во всем мире не подменяют официальную власть, а являются ее оппозицией. В лучшем случае работают в сотрудничестве с ней, в худшем — воюют. Права женщин — одна из составных частей работы партии Прав человека. Права человека огромны. Они нарушаются на всех этажах власти, на всех этапах, у разных людей, по разным направлениям.

Когда они перекусили и выпили весь чай, Эмма и Дороти сочли за благо удалиться, чтобы оставить подругу вместе с Сержем.

— Заедешь ко мне в гости? — спросил он.

— Сегодня не могу, может в другой раз, — ответила она.

— По-моему, я не очень понравился твоим подругам? — предположил Серж.

— Ты — понравился, — объяснила она. — Хотя они, по-моему, лесбиянки. То, что ты говорил — не очень.

— В любовных отношениях я был несколько непостоянен, зато оригинален. Мне вдолбили, что семья — ячейка общества, и я свое занятие семейными, домашними делами рассматривал как своего рода вклад в общественную жизнь.

Довольно быстро в семейной жизни я сделался консерватор. Я пытался как-то себя реализовать в творческой работе, в коллективе. Стало не до развлечений. Вскоре я начал смутно понимать, что зря надеялся на благосклонность фортуны, у меня начались профессиональные достижения так похожие на полный крах, удачи почти не отличимые от фиаско. Нигде я долго не удерживался, часто менял работу, заговорило неудовлетворенное тщеславие. Я лихорадочно делал ставки и проигрывал по жизни. Все мои авантюры были обречены.

— Да суета на работе, беготня по инстанциям, письма и звонки — это явно не для тебя, — сказал Шарлота.

— Я воспринимал это как тяжкий крест. Но я сам — и был этот крест: тяжелый скучный неудачник, загруженный, как ишак, всякой бессмысленной работой. Мне оставалось только терпение, смирение, в моем униженном положении. Меня отовсюду вытесняли, считали «рыжим».

— Но у тебя неожиданно появилась дочка, — сказала Шарлота. — По-моему воспитывая ее, ты старался вложить в нее как можно больше внутренней свободы и духовной ориентации.

— На самом деле мне и тут было трудно реализоваться, опять не хватало воли, — возразил Серж. — Постепенно меня стала утомлять неустойчивость заработка, зависимость от начальства. В деньгах приходилось то экономить, то разбрасывается.

Мне нравится работать, если дело приносит хотя бы моральное удовлетворение. Порой я даже надрываюсь, переусердствовав, не могу рассчитать свои силы. Но я тогда еще вел здоровый образ жизни, много ходил, питался в рабочей столовке салатами и гарнирами.

Чувствовал, что все это не мое, но что делать. Я плохо переношу какую бы то ни было регламентацию. Поиск своего места под солнцем затягивался. Самое главное я ведь делал это все не только для себя, но и для семьи, но они при этом только мешали…

Они еще немного прошлись и у метро нежно расстались.

«По-моему я ей надоел, — подумал Серж. Ему самому Шарлота быстро надоедала, но ехать домой одному было скучно. Он зашел в кондитерскую, купил кое-что к чаю.

Дома Серж опять открыл дверь своим ключом.

— Мне кажется, что вы редкая семья. У вас такие хорошие взаимоотношения. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, — сказала Мариам.

— Рождение Сереженьки подстегнуло меня к поиску творческого, конструктивного подхода к решению многих проблем, — сказала Татьяна. — Может быть, так совпало, что у меня у нас с Эдуардом началось динамичное продвижение к успеху. Этот период помог заложить фундамент дальнейших успехов в делах, карьере, и вообще профессиональных вопросах. Мы были молодые, честолюбивые, оба стремились к лидерству, открыто выражали свои идеи. Хорошо было, помню ощущению силы. Он рисовал, писал каждый день. Были новые начинания, сумасшедшие проекты.