Евгений Кукаркин - Трудно быть героем Страница 6

- Нет. Мы в основном развозили почту между шахтами ракет.

- Понятно, в лесах не очень развлечешься. Я зайду к тебе часов в семь вечера.

Вечер в клубе, как в деревне на завалинке. Кто то принес магнитофон, зарядили пленку и пошли танцевать кто как может. С девушками тоже не церемонились их действительно много. Подлетает вояка к любой, хватает за руку и затаскивает в круг. Мой спутник комментирует все события.

- Вон, видишь, уродина, это дочка командира полка. Вокруг нее два ухажера, забитых лейтенанта технаря. А вот эта красавица, жена майора Солоухи, сам майор в буфете, а эта мадам, несмотря на обилие девиц, в кругу поклонников...

- Но здесь действительно много женщин...

- С двух гарнизонов. Солдатам сюда нельзя, только офицерам. Единственное место, куда можно приходить с семьями. Почему я и говорю, невест много.

К нам подбегает девушка в белых кудряшках.

- Гриша, пошли потанцуем, а то этот... все пристает ко мне.

- Катя, познакомься, Сергей.

- Ой, здравствуйте. Вы новенький?

- Новенький.

- Катя, он даже не женат, - подсказывает Георгий.

- Это замечательно. Ой, что я говорю, извините меня.

- Извиняю.

В это время к нам подкатывается пьяненький старший лейтенант.

- Катюша... Пардон... разрешите вас на па... дельвуа...

- Паша, я уже приглашена.

- Пардон... Де... люпре... Но следующий танец, я надеюсь...

- Паша, здесь два партнера. Сережа тоже пригласил меня. Правда, Сережа?

Паша замечает меня.

- А это кто?

- Новый летчик.

- Пардон...

Паша пропадает за танцующими парами.

- Катя, ты потанцуй с Сергеем, а мне надо еще переговорить кое с кем.

Гриша бесцеремонно выталкивает нас в толпу танцующих.

- Вы от куда? - спрашивает меня Катя.

- Из под Архангельска.

- А я думала из Чечни.

- Почему вы так подумали?

- У вас много боевых орденов. Сейчас их можно получить только там. У нас уже есть несколько ребят от туда.

- Вы разбираетесь в орденских планках?

- А как же. Я всю жизнь в среде военных. Папа меня многому выучил.

- А сейчас вы где-нибудь работаете, учитесь?

- Я только в прошлом году школу окончила, здесь осталась работать оператором и заодно поступила на заочный в политех.

Музыка окончилась, мы так и остались стоять там, где кончили танцевать. Когда заиграли следующую мелодию, мы начали двигаться в такт и продолжили разговор.

- Катя, вы сказали, что здесь, в глубинке России, тоже можно заработать боевые ордена. Вы знаете, за что, интересно?

- А разве вам не говорили? Впрочем, потом все рано скажут. Мы обслуживаем не только ракетные шахты, но и перевозки... золота, денег на прииски и обратно. Увы, это стало опасно. Погибло только в этом году уже три машины.

- Ого. И от куда вы все знаете?

- Знаю. Я говорила вам, что работаю оператором, а это значит быть в гуще всех событий. Здесь иногда идет настоящая война. На вертолеты нападают, взрывают. Когда я была на дежурстве, даже перехватила сообщение, что на наш вертолет в воздухе напал другой. Мне до сих пор никто не верит, но я точно это слышала.

- А тот вертолет не вернулся на базу?

- Нет, я с ним разговаривала последняя.

- А черный ящик?

- Я же вам сказала, все машины пропали в тайге. Ни каких черных ящиков...

Кончился второй танец и тут словно из под земли появился пьяненький Паша.

- Пардон..., Катенька, мой а... паж...

- Паша, Сережа здесь новичок и я обещала ознакомить его с нашими порядками.

Пьяные глаза Паши приобретает звериный характер.

- Я этому новичку, рога обломаю... - уже четко говорит он по русски.

- Пойдемте, Сережа, - Катя торопливо уводит меня с центра зала.

Мы подходим к группе девушек.

- Девчонки, это новенький, его звать Сережа, он не женат, переведен к нам из-под Архангельска.

Со всех сторон мне потянулись ладошки.

- Катя, - пищит один голос, - а можно мы потанцуем с Сережей, каждая отдельный танец.

- Разве я могу разрешать, это право самого Сережи. Сережа, - она обращается ко мне. - У нас мало кавалеров, хоть немножко потанцуй с каждой из нас. Вы все равно новенький и наши маменьки просят вам вашу неразборчивость в первый день.

Все засмеялись.

- Хорошо, но только в этот день.

Я весь вечер протанцевал с девчонками.

При выходе из клуба меня ждали. Полу француз, старлей с двумя приятелями стоял у ступенек.

- Ты, выскочка, иди сюда.

- Вы меня?

- Тебя, тебя.

Я подхожу. Он дышит на меня перегаром.

- Ты лучше Катьку не трож. Иначе изувечу.

- Лучше проспитесь, старлей.

И тут он мне зафитилил в глаз. И откуда у такого пьяницы силы заимелись. Я спотыкаюсь о ступеньку сзади и растягиваюсь на лестнице. Вот так, боевого офицера, запросто и при всех. От злости, второе дыхание влилось в мышцы. Я подскакиваю и увернувшись от повторного замаха всаживаю кулаком в подбородок. Старлея отрывает от земли и он отлетает метра на три. Двое парней идут на меня неуверенно. Тогда наступаю я. Правый не умеет совсем драться и получив удар в живот, согнулся на корточках. Левый машет кувалдой, рукой, и уже сумел задеть меня. Но он неповоротлив и, сделав рывок телом влево, я всаживаю ему кулак под ребро. Парень охнул. Еще удар в скулу и тут... сзади чем то саданули по затылку. Свет померк в глазах и земля приняла меня...

- Ты как, Сережа?

Рядом с графином стоит Гриша, Катя и еще несколько человек. Моя голова мокрая и гудит непрерывным гудком паровоза.

- Ничего. Немножко звенит.

Я сажусь и щупаю свою голову. На затылке шишка. Катя присаживается рядом и тоже щупает мне голову.

- Ничего себе, - говорит она. - Ну, Пашка, ну мерзавец, погоди же. Ты можешь встать?

- Могу.

- Может в медпункт надо.

- Нет. Пройдет.

Гриша и Катя помогают мне встать, я оглядываюсь. Недалеко лежит и стонет парень, дравшийся со мной последним. Около него хлопочут несколько человек.

- Теперь, тебе влетит от командира части. Только появился в городке и уже драка, - говорит Гриша.

- Да, это точно и все из-за меня. - подводит итог Катя.

- А что со мной было? - спрашиваю я.

- Да тебя Пашка сзади доской уложил.

- Спасибо вам, ребята. Я пойду в общежитие. Надо привести себя в порядок.

- Нет, мы тебя проводим. Такого одного отпускать нельзя. Правда, Гриша?

- Конечно, Катя.

В моей комнатушке хозяйничает Катя. Я лежу на животе, на кровати, а она где-то у соседей достала кубики льда и теперь держит их на моей шишке.

- Ничего, кости целые, но если будет тошнить, лучше все таки обратиться к врачу.

- До свадьбы заживет, - подсказывает Гриша.

- Ты то уж молчи. По этой присказке, если не дай бог, у тебя будет рана, она никогда не заживет. Лучше пойди принеси еще кубиков от тети Клавы, она их должна еще несколько штучек изготовить.

- Хорошо. Я возьму этот полиэтилен.

Гриша уходит.

- Катя, иди домой. Я тебя наверно задерживаю.

- Сейчас. Ну ка, повернись. Боже, какой у тебя под глазом синяк и глаз, покраснел. Надо бы альбуцид достать. Завтра выйдешь на ковер, такой страшный глаз полковник увидит, сразу к врачу отправит, а этому только в лапы и попасть, отстранит от полетов сразу же. Ты полежи так, я сейчас еще кое кого обегаю, может достану ампулу.

Катя опять убегает. Да первый день вышел не очень удачным.

- Достала. - Она трясет маленькой ампулкой. - Давай залью.

Она склонилась надо мной.

- Катя, ты слышала переговоры того погибшего вертолета, с неизвестным.

Она вздрагивает и проливает лишние капли в глаз.

- Нашел время, когда спросить. Слышала. Хотя мне никто не поверил, однако командир приказал помалкивать.

- Значит, летчик передал что то интересное?

- Сережа, лучше не надо.

Появился Гриша со льдом, мне опять делают компрессы. Катя вымачивает глаз испитым чаем. Когда они ушли, я мгновенно заснул.

На следующий день командир части позвал меня на расправу.

- Хорош, нечего сказать. Хотел сегодня в полет пустить, но с такой рожей...

В кабинете еще Паша, два его дружка и я.

- Кто начал? - спрашивает полковник.

В кабинете молчание.

- Раз не хотите говорить, то мне придется всех вас посадить под арест. Чего улыбаетесь? Хотите, что бы я делу дал ход? Тогда распрощайтесь со службой и еще сядете.

Полковник начинает читать обычную воспитательную лекцию. Мы стоим и едим его глазами. Вдруг командир полка останавливается.

- Что вы смотрите, как идиоты. Марш по своим квартирам. Все, кроме Иванова пять дней ареста, сам Иванов трое суток.

Арест, это санаторий. Спишь, сколько хочешь, читаешь, сколько хочешь, приходят уже знакомые лица: Катя, Гриша, девочки, с которыми танцевал в первый раз. В комнате по вечерам шумливо и весело. На третий день моего ареста, в комнату явился незнакомый майор, при виде которого все притихли и замерли.

- Неплохо вы проводите время, капитан, - говорит он. - Вас вроде посадили под арест, а у вас здесь бедлам. Ну ка марш все от сюда.

Все покорно и смиренно выходят из комнаты.