Марина Серова - Круто закручено Страница 6

Я отправилась на кухню, быстренько замесила пресное тесто, выгребла из холодильника всякую всячину, которая могла пригодиться для начинки. Окинула взором свои сокровища и порадовалась. Ох, и молодец же я! Ох, и хозяйственный же я человек! Оказалось, имеется все, что нужно: помидоры, яйца, кусок колбасы, лук, пучок петрушки и, самое главное, сыр! Нормально! Пицца будет – объедение… Наверняка на запах кто-нибудь в гости завалится. Не то чтобы я действительно так считала, но на всякий случай сделала пиццу на самой большой сковородке. В конце концов, если никто не придет, можно будет и на завтра оставить.

Как это там в песенке поется: «Предчувствия его не обманули!» Примерно через час я потянула на себя дверцу духовки и убедилась, что пицца дошла до идеального состояния. Только я вытащила и поставила сковороду на стол, как и положено в таких случаях, раздался звонок.

«Мельников», – определила я. С такой точностью на кормежку являлся только он. А мою пиццу Мельников чует с другого конца города. Бросает все дела и мчится на попутном транспорте, чтобы порадовать меня хорошим аппетитом. Вот и хорошо, что Мельников. «Что бы я делала, если бы опять вернулся Вересов?» – пошутила я про себя… Не торопясь (никуда он теперь не денется), я ловко вытряхнула пиццу на большое блюдо, прикрыла чистым полотенчиком и пошла открывать.

Кто, вы думаете, стоял за дверью? Голодный Андрей? Или хотя бы его дружок Витя Самойлов, который мне однажды жизнь спас, и я тогда решила, что буду кормить его до своего смертного часа? Ничего подобного. За дверью стоял Вересов. Этот Вересов, кажется, скоро станет мне сниться. Ну нельзя же так… Прямо как в поговорке: «Только помянешь черта, так он на пороге». Я, конечно, не верю в мистику, приметы и предсказания, но элементарной осторожности, как правило, придерживаюсь. А здесь, видно, дала слабинку, не вовремя подумала о своем незадачливом клиенте.

А рядом с улыбающимся Геннадием Валентиновичем на лестничной площадке стояла и улыбалась его супруга Лариса Витальевна.

– Татьяна Александровна, можно к вам? Вы не заняты? – спросил Геннадий Валентинович. Это был голос совершенно счастливого человека. Одной рукой он прижимал к себе бутылку шампанского и большую коробку конфет, а второй придерживал за плечи Ларочку.

– Д-да, конечно…

Я была несколько ошеломлена, но постаралась скрыть это. Они что, пришли свое примирение ко мне праздновать? А, собственно, почему бы и нет? Я ведь у них теперь вроде крестной матери или еще чего-то такого, уж и не знаю, как это называется. Так что я постаралась улыбнуться им как можно шире и радостней.

– Вы как раз вовремя, у меня пицца готова!

Они прошли в комнату. Вересов немного смущенно вручил мне шампанское и конфеты, я быстро накрыла на стол. Пока я расставляла фужеры и тарелки, гости ворковали на диване. Парочка выглядела довольно забавно. Геннадий Валентинович – все в том же сером костюме, но с блестящими глазами, порозовевшими щеками и очень довольный. И рядом с ним Ларочка – золотистые волосы в художественном беспорядке, открытый ярко-желтый сарафанчик подчеркивает достоинства изящной фигурки, под цвет медовых глаз янтарный кулончик на шее, стройные ножки обуты в золотые босоножки. Легкая, как бабочка, и тоже счастливая. Вересов совершенно прав, недостатка в деньгах она явно не испытывает и пользуется ими довольно практично. Не то чтобы мне стало завидно, глядя на них, но что-то близкое к этому чувству я испытала.

За столом выяснилось, что примиряющие прогулки в парке и катание на каруселях вызывают голод, так что моя пицца пришлась очень кстати. Мне было ее совершенно не жалко, уж очень они нахваливали мое изделие. И правильно делали. Я и сама знаю, что пиццу готовлю великолепную.

Геннадий Валентинович очень ловко открыл шампанское (Ларочка в это время восхищенно следила за ним), поднял тост за мое здоровье. Правда, глядел он при этом на жену. Ничего, мы люди не гордые. Вообще, хорошо посидели. Вересовы наперебой рассказывали подробности своего примирения, я, проявляя приличествующий случаю интерес, слушала и кивала. Когда кончились шампанское и пицца, я сварила кофе и в дело пошли конфеты. Очень хорошие, кстати, самарские, «Золотая коллекция». Не иначе, Ларочка выбирала. Уж она-то должна знать толк в конфетах. Мне бы, исходя из необходимости беречь фигуру – а с этим у меня обычно строго, – следовало конфетами пренебречь. Но какого черта отказывать себе в такой вкусноте, тем более что дело сделано.

За кофейком Вересов перешел к делу.

– Вы знаете, Татьяна Александровна, мы тут с Ларочкой поговорили. – Они обменялись взглядами, и, глядя на них, я вдруг подумала, что сейчас он предложит мне стать крестной матерью будущего ребенка. И отказаться ведь нельзя будет… Но нет, обошлось. – Я все Ларочке рассказал, и она подала прекрасную идею… – Геннадий Валентинович по-петушиному вскинул голову, во взгляде его явно читалось: «Я же вам говорил, что моя жена – умнейшая женщина на свете!» – Ведь проблема взаимоотношений с «Менделеевым» осталась по-прежнему чрезвычайно щепетильной. Кто-то передает информацию о нашей работе конкурентам! Татьяна Александровна, разберитесь, пожалуйста, в этом деле.

Вот так-то… Едва я закончила одно расследование, как наметилось другое. Причем не такое идиотское, как прошлое, а вполне серьезное.

– Это в каком смысле разобраться? – прикинулась я, что не поняла предложения.

– Нам, видите ли, Татьяна Александровна, совершенно необходимо срочно, в самое ближайшее время, выяснить, кто ворует разработанную фирмой технологию. Тогда мы могли бы принять определенные меры…

– То есть теперь вы хотите нанять меня для расследования фактов промышленного шпионажа, направленного против вашей фирмы?

Честное слово, не вру, Вересов сначала посмотрел на Ларочку, она утвердительно кивнула, и только после этого он твердо ответил:

– Да.

Браво, Лариса Витальевна!

– Но я ведь совершенно не разбираюсь в химии, – мне представлялась возможность покобениться, и я, естественно, воспользовалась ею. Ведь после того, что я для него сделала, к другому сыщику он не пойдет. А и захочет пойти, так Ларочка не разрешит. – Таблицу Менделеева представляю себе весьма смутно.

– Да что вы, Татьяна Александровна, при чем здесь химия! Оставим химию специалистам. Пусть каждый занимается своим делом.

Как же он поумнел за несколько часов!

– Вам надо найти вора. Вы умная женщина. Вначале я вас недооценивал, и напрасно. Вы разберетесь во всем и спасете нашу фирму, я совершенно уверен. И за успешное решение проблемы мы выплатим вам повышенный гонорар.

Мне уже самой стало интересно разобраться с этим промышленным шпионажем.

– Хорошо, – согласилась я. – Считайте, что уговорили. Я займусь вашим делом.

– Прекрасно, – обрадовался Вересов. – Все необходимые условия для работы я вам создам. Предоставлю в ваше распоряжение нужные документы, познакомлю с нашим коллективом… Может быть, завтра вы и сможете начать? Вы не очень заняты?

Не могла же я сказать, что завтра совершенно свободна, что делать мне сейчас нечего и я с удовольствием возьмусь за предложенную работу. Поэтому, открыв записную книжку, с умным видом стала листать ее, бормоча с озадаченным видом:

– Завтра, завтра… Нет, завтра никак не могу… И послезавтра тоже ничего не получится.

Приуныл мой Вересов, приуныл. Вот и хорошо, пусть прочувствует, с каким занятым человеком он имеет дело. «Ну ладно, пора соглашаться», – решила я. Немного задумалась и произнесла:

– Подождите… Между десятью и часом… Знаете, между десятью и часом у меня назначена встреча, которую, пожалуй, можно отложить. Между десятью и часом вас устраивает? – осчастливила я клиента.

– Да что вы, Татьяна Александровна, конечно. В любое удобное для вас время.

Мы достаточно быстро обсудили детали, договорились, что завтра к десяти часам я приеду в офис «Химсинтеза», ознакомлюсь, так сказать, с местом действия, изучу обстановку, побеседую с людьми. А там решим, что делать дальше. После этого, поскольку кофе был выпит, а деловые вопросы решены, гости стали собираться. Я проводила их, убрала со стола, помыла посуду. С сомнением посмотрела на компьютер – надо бы поработать еще часок. Но очень уж не хотелось…

Машинально я потянулась за кисетом со своими верными друзьями – магическими костями, покатала в ладонях теплые двенадцатигранники. Ну-ка, что день грядущий, точнее – вечер, мне готовит? Кости покатились по полированной поверхности стола.

«10+20+25». Между прочим, это означает: «Вы поставите себя в неловкое положение с друзьями». Странно. Что же я такое неприличное могу натворить?

Я убрала кости обратно в кисет, подошла к окну. Погода чудная, просто грех сидеть дома. Меня, конечно, никто сейчас не поведет в парк, не будет катать на карусели и не станет угощать мороженым. Но я и сама могу пойти погулять. Вот и доставлю себе удовольствие.