Джон Макдональд - Молчание золотых песков Страница 6

— Нет, Джилли. Нет, дорогая. Просто я…

— Ну хотя бы месяц. Я даже согласна на неделю. Всего на одну коротенькую недельку. Или…

— Что значит «или»?

Джилли легонько прикусила мочку моего левого уха, а потом, отпустив ее, сказала:

— Учти, у меня великолепные зубы и очень сильные челюсти. Дорогой, если опять скажешь «нет», я лишу тебя уха.

— Да, это ты можешь.

— Ты же обожаешь блефовать. Попробуй это сделать со мной.

— Нет уж, спасибо. Хорошо, на неделю согласен.

Джилли с облегчением вздохнула и, сняв руки с моего горла, воскликнула:

— Вот и чудесно! Время на переезды, естественно, в зачет не идет. Итак, мы можем выехать… послезавтра.

— Не знаю.

— Что значит «не знаю»?

— Я только что вспомнил, что у одной моей давнишней приятельницы могут возникнуть проблемы. Если такое произойдет, то за помощью она обязательно обратится ко мне.

Джилли отползла от меня и села.

— У приятельницы? — сдвинув брови, переспросила она.

— Не морщи лоб. От этого появляются морщины.

— Так это, значит, она?

— Да, она. Уважаемая замужняя дама.

— Если она такая уважаемая, то как она может быть твоей подругой?

— Мы общались с ней еще до того, как она вышла замуж.

— И наверняка были любовниками.

— Фи, дорогая. Это слишком громко сказано.

Я перехватил кулак Джилли в пяти дюймах от своего глаза.

— Подлец, — произнесла она.

— Хорошо. У нас с ней была любовь, от которой мы буквально сходили с ума.

Джилли загадочно посмотрела на меня.

— Ты абсолютно прав, дорогой, — сказала она. — Это не мое дело. А какая она? Я имею в виду ее внешние данные.

— Вообще-то она очень похожа на тебя, Джилли. Высокая стройная брюнетка. На ее кожу отлично ложится загар. У нее длинные красивые ноги, тонкая талия. Сейчас ей должно быть лет этак… двадцать восемь или двадцать девять. Шила у нее в одном месте, как у тебя, правда нет. Она спокойный, сдержанный человек. Любит готовить, заниматься уборкой, стирать и гладить. Может спать по десять-одиннадцать часов в сутки.

— Ты чертовски здорово запомнил все, что с ней связано. Не так ли?

Я улыбнулся. Личико Джиллиан в обрамлении копны растрепанных волос было серьезным. Розовый свет ночника освещал ее гибкое загорелое тело.

— Ты что, смеешься надо мной, мерзкий поганец?

— Ну что вы, леди Джиллиан.

— Я совсем не леди Джиллиан. Не называй меня так. Если же ты смеешься не надо мной, то причины для твоей гадкой улыбочки я не вижу.

— Успокойся, дорогая.

Джилли попыталась обиженно поджать губы, но у нее это не получилось, и она с хохотом упала на меня:

— Тревис, я долго на тебя сердиться не могу. Хоть ты и обещал мне неделю, но за эту свою подружку-брюнетку ты еще поплатишься.

— Каким же образом?

— На пути в Сан-Китц мы непременно попадем в шторм.

— Но я морской болезнью не страдаю.

— И я тоже, любовь моя. А если бы хоть один из нас ею страдал, то мой замысел сорвался бы.

— А что ты задумала?

— Дорогой мой, во время шторма на этой кровати удержаться невозможно. Нас на ней во время качки будет постоянно подбрасывать. Как на строптивой лошади. Вот тогда я и посмотрю, сможешь ли ты удовлетворить меня в такой ситуации или нет. Я заставлю тебя так потрудиться, что ты навечно забудешь о подруге давних дней. Как ее зовут?

— Миссис Бролл. Мэри Бролл. Мэри Диллон-Бролл.

— Значит, ты уверен, что, если у нее возникнут неприятности, она к тебе обязательно придет. А не слишком ли ты самонадеян?

— Возможно.

— Но какие у нее могут быть проблемы?

— Да с мужем. Он ей изменял. Узнав об этом, она собрала вещи и ушла из дома. Произошло это в январе.

— Боже, почему же тогда она сразу к тебе не прискакала?

— Видишь ли, год назад она уже приходила ко мне. Очень возможно, что она больше не решится просить меня о помощи.

— Она тебя все еще любит?

— Не думаю. Понимаешь, Мэри — такой человек, который способен вступить в связь только с тем мужчиной, которого действительно любит.

— Какой же ты все-таки негодяй.

— Это еще почему?

— Все никак не поймешь, почему она снова не посетила такую известную «клинику доктора Макги», где каждой несчастной всегда окажут помощь. Дорогой, твоя гордость задета. Я подозреваю, что твоя Мэри нашла себе другого доктора.

— Если даже это и так, то она все равно известила бы меня о своих проблемах. Боюсь, с ней что-то случилось.

Джиллиан зевнула и потянулась.

— Как часто говорит один из ваших вонючих политиков, позвольте мне все расставить на свои места. Мой дорогой, у нас своя жизнь, и если кто-то из твоих бывших пациентов вновь к тебе заявится, то я возьму метлу и выгоню его на улицу.

— Так, может быть, все, что я теперь должен делать, ты напечатаешь на бумаге и дашь мне три копии?

— Ну ничем тебя не пронять! Боже мой, да неужели я сторожевая собака?

— Нет. Ты красивая, сексуальная, шикарно одевающаяся, снова сексуальная, удивительная, еще раз сексуальная, очень богатая вдовствующая леди.

— Вокруг которой вьются солидные мужчины, — продолжила Джиллиан. — Причем каждый из них с хорошим положением в обществе и с серьезными намерениями. Не то что ты, Макги, пошлая, ленивая развалина.

— Вот и подцепи себе одного из этих солидных.

— Нет проблем. Они так галантно ухаживают за мной. Из кожи лезут, чтобы сделать мне что-то приятное. Но за всем этим стоят мои деньги. Поэтому в их поведении много нервозности. От волнения руки у них холодные и потные. Если я нахмурюсь, их бросает в дрожь. Дорогой, неужели ты не можешь быть со мной поласковее? Ну хоть чуточку!

— Ты имеешь в виду вот так?

— Ну… Я не совсем это имела в виду… Я хотела сказать, поласковее в более широком смысле этого слова… А ты… Кажется, я тебя об этом не просила… А!.. А!.. Да, милый, конечно же об этом…

Сквозь узкие щели в потолке в каюту проникал молочно-белый утренний свет. На электронных часах высвечивалось шесть тридцать один. Буквально через секунду единица поменялась на двойку. Джиллиан теплой спиной прижималась к моему животу, и мне было необыкновенно уютно. Подбородком я касался ее темени, а моя правая рука лежала на ее талии.

С Джилли Брент-Арчер мне скучно не будет, подумал я. Может быть, мне и в самом деле махнуть с ней куда-нибудь на острова? Не слушать напыщенных речей политиков, не видеть серо-коричневого неба и моря, настолько загрязненного, что в нем смогли выжить только мелкие рыбешки. Природа медленно умирает, но все делают вид, что этого не замечают. Если в прежние годы море само выбрасывало на берег всякий мусор, то теперь оно с этой грязью уже не справляется. Тревис, хватит дышать выхлопными газами и мокнуть под кислотными дождями. У тебя же всего одна жизнь, и никто, кроме тебя, о твоем здоровье не позаботится. Так, может быть, пришло время подумать о себе? А этот лакомый кусочек, который спит, прижавшись к тебе? Женщина, о которой можно только мечтать. Возможно, тебе придется иногда исполнять ее капризы. Но ты же от этого не умрешь. Разве ты не знаешь, на что идут многие, чтобы обеспечить себе красивую жизнь? Отойдешь на время от дел, а потом снова ими займешься.

Я осторожно вытащил из-под Джиллиан затекшую руку и слез с кровати. Джиллиан во сне недовольно захныкала. Укрыв ее большой разноцветной простыней, я оделся, выключил ночник и, поднявшись на палубу, захлопнул за собой крышку входного люка.

Вернувшись к себе на яхту, я надел плавки, а чтобы не замерзнуть на прохладном утреннем воздухе, облачился в халат и отправился на общественный пляж. Проходя по пешеходному мосту, перекинутому через шоссе, я увидел поднимавшееся над морем солнце. На пляже по мокрому песку прыгали ранние птицы и что-то клевали. При накате волны они, взмахнув крыльями, поднимались в воздух, а затем снова садились. Вдоль берега легкой трусцой бежал старик. От напряжения его лицо было перекошено. Толстая девочка в коричневом платьице искала в песке ракушки.

Войдя в море, я принялся мощно работать руками и ногами и вскоре покрыл расстояние в несколько десятков ярдов, затем немного передохнул и так же быстро поплыл назад. Вернувшись на «Флеш», я съел завтрак, состоявший из большого стакана апельсинового сока, яичницы из четырех яиц, вермонтского сыра и кружки черного кофе, и, завалившись на койку, тут же отключился.

Глава 4

Проснулся я около двенадцати часов дня и тут же вспомнил о Бролле. Вчерашняя наша встреча показалась мне дурным сном. Шесть выстрелов, которые он произвел в меня, были настолько тихими, что никто на соседних яхтах их не услышал. Дверь в каюту в тот момент была плотно прикрыта, работал кондиционер. Кроме того, ни одна из пуль не попала в стекло.

Обшарив помещение, я обнаружил след пятой пули. Затем на потолке увидел отметину от шестой — той самой, которая, к счастью, только чиркнула по каблуку ботинка.