Владимир Рыбин - Золотой капкан Страница 6

Был полдень. Под столбом на сером вытертом чурбаке сидели два человека - здоровенный парень свирепого вида, каких любят брать в охранники нынешние коммерсанты, и хилый мужичонка с лицом, заросшим до такой степени, что маленькие глаза его, зажатые между низко надвинутой шапкой и поднявшейся до щек бородой, сверкали, словно из амбразуры. Перед ними стояли носилки с мотками проволоки и веревок.

Солнце припекало, но они не снимали ни шапок, ни телогреек, парились, привыкшие к неписаному закону зоны: твое - твое до тех пор, пока на тебе. Сидели и молчали, ждали, когда придет конвоир и поведет их с носилками через тайгу, через болота и мари, к тому пятачку, где на новой лесосеке строились новые бараки, в которые этой осенью им предстояло переселяться.

Впрочем, это была не колония, а "огрызок колонии", как выражался начальник их лесозаготовительного подразделения лейтенант Дуб, получивший эту кличку за фамилию Дубов. Сама колония находилась далеко, а это место называлось вахтовым участком, одним из тех, что кочевали с делянки на делянку. Хотя и это название не соответствовало, здесь, скорее, было что-то среднее между вахтой и поселением бесконвойников, свезенных сюда на "полуволю" за хорошее поведение. Они рубили лес, на двух вечно ломавшихся лесовозах тащили хлысты за 30 километров к узкоколейке, откуда другие такие же полувольные зэки отправляли их в райцентр. Поэтому начальником вахтового "огрызка" был всего лишь лейтенант. Хотя комплекцией и амбициями он вполне соответствовал званию полковника.

- Два зэка заменяют одну лошадь, - глубокомысленно изрек парень, пнув носилки.

Мужичонка никак не отозвался на реплику.

- Не надорвешься, Мухомор? - спросил парень, все так же не поворачивая головы.

И снова мужик промолчал.

- Тебе чего, язык прищемили?

- Кто? - устало отозвался мужик.

- Дуб или кто другой. Ты к начальству-то часто бегаешь.

- Надо, вот и бегаю.

- Сексотничаешь?

- Дур-рак!

Парень привстал угрожающе. Но в этот момент сверху послышалось очень похожее:

- Ар-рак!

На сером столбе сидела серая ворона и каркала, словно передразнивала. Мужик взглянул на нее, насмешливо блеснул глазами из своей амбразуры. Парень рассмеялся, сел, спросил миролюбиво:

- Давно сидишь, Мухомор?

- Недавно.

- И я недавно. Сколько тебе?

- Все мои.

- Я не про срок, про жизнь спрашиваю. Бородища больно здорова.

- От комаров спасает.

- Комаров боишься? Я же вот бреюсь.

- Здесь-то? - сказал мужик и огляделся. - Здесь не комары, а комарики.

- А где комары?

- В тайге.

- Это что - не тайга?

- Настоящей тайги ты не видывал.

- Еще как видывал! - горячо возразил парень.

- Да? - Мужик брезгливо осмотрел парня с ног до головы. - Что ты вообще-то видел в своей жизни?

- Побольше твоего. На золоте сиживал всей задницей.

- За что и сел.

- Ты откуда знаешь?

- Так сам говоришь. Все, кто меряет золото задницей, кончают одним и тем же.

- А ты за что сидишь?

- Я человека убил.

Парень недоверчиво посмотрел на мужика и хотел что-то сказать, но тут на пороге караулки показался Дубов, встрепанный, без фуражки, посмотрел на них, почесал щеку и спросил непонятно:

- Сидите? Ну, сидите, сидите.

Он повернулся, закрыл за собой дверь. И тут же снова выглянул.

- Сизов! Поди сюда. - И, не дожидаясь, когда мужичонка подойдет, спросил его: - Дорогу на новый участок знаешь?

- Нет, не знаю.

- А, черт! - выругался Дубов. - А ты? - крикнул он парню.

- Два раза гоняли.

- Не гоняли, а водили.

- Так точно, гражданин начальник, два раза не гоняли, а водили.

Парень был серьезен, но глаза его насмешливо поблескивали.

- Поговори у меня!

Дубов протянул руку назад, достал фуражку, сдул с нее что-то, надел, снова перешагнул порог и встал над парнем, высокий, строгий в своей новенькой военной форме и сияющих, только что начищенных хромовых сапогах.

- Поговори у меня! - повторил он. Подумал и добавил неожиданное: Послать-то с вами некого. Одних отправить, что ли? Бесконвойники же. Срок у обоих плевый, наматывать себе не будете. Да и некуда вам бежать, окромя как обратно сюда же. - Он помолчал, словно давал время оценить его благородство. - Старшим мог бы ты, - ткнул Дубов пальцем в парня. - Не сбежал бы? Ты ж себе не враг?

Парень ухмыльнулся. Нет, он не был себе врагом. Дураком был, это точно. Иначе бы не вкалывал тут.

- Ну, чего молчишь?

- Не боись, когти рвать не стану, - съязвил парень.

- А рванешь, тебе же и хуже. Сколько по тайге погуляешь? "Зеленый прокурор" - он ведь не милует, выживешь, так через неделю вернешься. И за каждый день получишь довесок - по году зоны. Да не такой, как этот наш курорт. Устраивает? Не устраивает, - сам себе ответил Дубов. - Да и чего бежать-то при твоем сроке?

Дубов знал немудреную психологию подопечных и любил порассуждать на популярную среди заключенных тему о "прогнозировании будущего". Ему непонятен был только этот вот мужичонка, Сизов. Интеллигент, себе на уме. А что-то непонятное за ним. Начальство намекает, что надо, мол сделать так, чтобы этот Сизов почаще общался с Красюком, чтобы покорешились они. Конечно, это не его, Дубова, дело, - в работе с зэками какихтолько фокусов ни бывает, - а все же интересно. Вот и на днях звонили, сказали, что едет какой-то важный чин специально для разговора с Сизовым.

Вдруг Дубов уставился на кусты, куда уходила хорошо утоптанная тропа, замахал рукой:

- Беклеми-ше-ев! Где ты ходишь? Идти надо, а он ходит. Засиделись твои.

- А им все равно где сидеть, - хмуро изрек Беклемишев, долговязый худой конвоир, появляясь из кустов.

- Поторопись, чтоб затемно успеть. Переночуешь там, а утром обратно. Вместе с этим... Сизовым. Завтра ему надо быть здесь.

- Чего это? - не удержавшись, спросил Сизов.

- Так надо.

- А чего?

- "Чего, чего"... Зачевокал. Надо, и все.

Парень и мужичонка снова уселись под столбом: хорошо знали этого Беклемишева - не сразу раскачается. Покуривали, помалкивали, радуясь тому, что срок не задерживается вместе с ними, а идет себе и идет.

Конвоир вышел только через полчаса. Он не стал открывать хлипкие ворота, сделанные больше для порядка, чем для охраны осужденных, пропустил их с носилками через калиточку возле караулки и пошагал следом, косо посматривая за своими подопечными - маленьким Сизовым впереди и этим верзилой сзади. Носилки длинные, чтобы побольше на них убралось, но из-за разницы в росте носильщиков носилки все равно были круто наклонены вперед, и конвоира беспокоило только одно: как бы эта пара не растеряла чего по дороге.

На первом же повороте тропы из-под брезента, прикрывавшего носилки, выскользнул моток веревки. Его бросили поверх брезента, но он снова упал на землю.

- Стой! - крикнул конвоир. - Перевязывай все.

Он оглянулся обеспокоенно. Над низким лесом еще виднелся столб с динамиком на самом верху, и ворона, сидевшая на столбе, вытягивала голову в их сторону, каркала.

- Вот сука, ведь накаркает! - весело сказал парень. В точности то сказал, что только что подумал Беклемишев.

- Не твое дело! - одернул он развеселившегося арестанта.

- А что мое дело?

- Тащить носилки и не вякать.

- Вороне можно, а мне нельзя?

Какая-то мудреная философия была за этими словами, и Беклемишев не нашелся что сказать.

Тайга стояла тихая в этот час. Сойки верещали над головой, первые сплетницы леса. Синицы и поползни суетились у корней деревьев. Серые ореховки бегали по стволам, громко кричали. Черный дятел исступленно бился о сухую березу красной своей головой. Выше, над застывшими в безветрии кронами, скользили в синем небе быстрые стрижи.

Парень не стал перевязывать. Кинул себе через плечо выпавший моток веревки, наклонился к носилкам.

- Берись, чего рот разинул! - крикнул напарнику.

- Как думаешь, зачем я им понадобился? - спросил его Сизов, берясь за ручки носилок.

- Не слышал, что ли? Этап готовят.

- Этап? Куда это?

Парень захохотал.

- На Кудыкину гору. Нашего брата посылают обогревать места, которые похолоднее. А ты как думал? Вахтовый участок переезжает, а сколько мест на той вахте, считал? То-то же. Кого-то надо и отправлять.

Сизов не знал, что будет на новом месте и сколько там понадобится рабочих, но встревожился.

- Я бы не хотел...

- Не разговаривать! - заорал на них конвоир.

Они оба удивленно оглянулись на него: такого в правилах поведения бесконвойников нет, чтобы еще и не разговаривать.

Помолчали и пошли дальше по тропе в том же порядке: впереди Сизов, за ним здоровяк-парень, позади, чуть поодаль, конвоир с карабином. Долго шли не останавливаясь, посматривали на лес, на небо. По небу ползли облака, белые, взбитые, как подушки у мамы.

- Как тебя зовут-то? - полуобернувшись, спросил Сизов.

- Красавчик, - буркнул парень.

- У нас жеребец был Красавчик, вот ему шло.

- А мне не идет?