Илья Соколов - Лучший ребёнок в мире Страница 6

Психиатр Темнов выжидающе замолчал, предвкушая реакцию сыщика.

— Спасибо, конечно. Весь спектр информации я непременно учту, — сказал Шилов несколько вынужденно. Ему мало что оказалось понятно из всего «рассказа» Захара, но интуиция требовала доверять врачу безоговорочно.

— Когда обнаружите след маньяка, даже самый неявный — обязательно со мной свяжитесь, для прояснения некоторых деталей дела. Психолого-психиатрическая экспертиза, возможно, мой «конек»… — молодой специалист ждал, кто первым прекратит разговор.

— Да. Снова благодарю за, скажем так, консультацию. До свидания, — сказал Олег Ильич довольно мягко, но отстраненно. И нажал кнопку окончания вызова.

Значит, опять проверять поставленных на учет в ПНД (плюс тех, кого уже сняли с учета)… Еще и Ангел этот гребанный, не дай Боже́, начнет летать, если вдруг почувствует опасность в момент задержания. Час от часу не легче. Не хватало только подобного психо-экстрима во время ареста убийцы, который может даже не состояться при нынешних «успехах» в текущем расследовании…

Олег Ильич поглядел за окно, как обреченный. Он все-таки знал, что настоящая схватка с маньяком еще обязательно будет.

Хорошим днем (когда ветра, вроде бы, нет, деревья зацвели, а птицы будто изображают ангелов) Кристиан просто смотрит телевизор, в котором мелькают тени смертной долины; белыми чернилами на черной бумаге начертан текст Завещания Бога, по которому Дьявол получает все (в случае своего примерного поведения, не слишком подходящего преемнику); кровавая каша кипеть перестала; миленькие медвежата возлежат на «ложе трупа» (это такое место, где обнаружили тело); сотканные пауки свисают со стен, а млечная дорога дисморфофобии невыносима никогда; руки великана могут убить; тряпичное величество растрачено без проволочек; суверенные привычки оставили всех кверху дном; плазматичная память стучала по крышке из досок; мертвый способен оживить; любой кирпич вскрывает кровь, которую не сохранить; эротика моря слишком вольна; пламя бездумья болезненно волнуется; сизые силуэты теней увлечены игрой в покер (со ставкой по душе); прилив пахнет засухой желаний; сломанный воздух выдавлен пневматикой счастья, после которого полоумная плавкость заливает дыхание сердца; без промедлений показаны главные герои какого-то мультфильма, за действием которых наблюдает Кристиан (и продолжает наблюдать, когда мама приходит с работы)…

Олег Ильич, вернувшись со службы, не слишком «оставил проблемы за бортом». Катя застала мужа задумчиво сидящим перед так и не включенным телевизором, но что-то явно обдумывающим.

— Трудный денек, дорогой муженек? — Катерина мягко прильнула к Шилову, ненастойчиво задержав губы на его правой щеке. Он тоже ответил каким-то почти спасительным (для себя) поцелуем. И сказал:

— В деле маньяка Ангела новый труп… Уже десятый… Ничего у меня не получается с этим расследованием. Ни у кого, если честно, пока не получается… — ноты настоящего отчаяния вибрировали в голосе мужа, что совсем не понравилось Кате. Она задержала взгляд красивых глаз на лице Олега, после чего, улыбнувшись, сообщила:

— А я ведь знаю, как тебе помочь, сыщик, — ее слова почему-то придали Шилову удивительную уверенность. — У нас женщина одна работает. Ну, чуть старше меня, не такая еще прям женщина… Зовут ее Лена Маркова. У нее маленький сын есть… Так говорят, что этот мальчик будущее предсказать может. Или прошлое хорошо видит, я не помню уже… В общем, есть у него какие-то экстрасенсорные способности. Он пропавшего племянника нашей Лидии Михайловны нашел. Говорят, просто взял и увидел, где тот находится. И все сошлось, кстати. Парень, оказывается, вместе со своей девушкой решил из дому на попутках сбежать, за границу уехать, чтобы другую жизнь посмотреть, другие страны… Все закончилось нормально. И сын Лены этому сильно посодействовал. Могу организовать тебе с ним встречу, если хочешь. На правах, так сказать, боевой подруги следователя.

Катерина (с хитринкой во взгляде) повертела в руках свою мобилку, которую предусмотрительно достала из сумочки.

Олег долго раздумывал над предложением жены. Затем безысходно сказал:

— Ладно, согласен. Звони этой Марковой.

На следующий день следователь Шилов набрал на домофоне нужный номер квартиры.

Была суббота, было тепло…

— Да, кто это? — послышался приятный женский голос, возможно, немножко обеспокоенный предстоящим появлением гостя-сыщика.

— Это Олег Ильич, мы договаривались вчера, вы не передумали? — Шилов сам слегка волновался перед встречей с чудо-ребенком.

— Нет… Все в порядке, проходите, — домофон запищал, дверь в подъезд открылась. Олег Ильич, поднявшись на этаж, где жили Марковы, сразу наткнулся на тревожный взор главы семейства.

— Виктор, — представился мужчина в дверях. — А вы, значит, Олег? Проходите… Он вас уже с утра ждет. Только проснулся — стал спрашивать, кто это к нам сегодня с оружием пожалует. Представляете, так и сказал…

Приемный отец Кристиана пропустил следователя во внутреннее пространство квартиры. Олег Ильич поздоровался с женой Виктора — Леной (не менее приятной, чем ее голос из домофона), а дальше прошел в заветную детскую.

Комната открылась ему, будто ворота Рая. На небольшой кровати, застеленной покрывалом с космическим рисунком, сидел вполне обычный мальчик лет шести, темноволосый, глаза темно-серые, черты лица симпатичные, почти красивые. Шилову почему-то вспомнился образ юного Христа с иконы в церкви (где он на руках Богородицы), куда Катерина ходит/водит мужа каждое воскресенье, стараясь вымолить себе долгожданную беременность.

— Здравствуйте, детектив… — произнес мальчик, странно выговаривая буквы. Следователь заметил, что два острых (возможно, лишних) зуба торчат из его верхней челюсти подобно клыкам.

— Добрый день, Кристиан… Меня зовут Олег Ильич, — проговорил Шилов напряженно, следя за реакцией ребенка-ясновидца.

— Вы знаете мое имя. А мне известно о тех письмах, которые вы сюда принесли, — сказал мальчик почти доверительно (так сообщают о не слишком страшных тайнах, рассказанных во время сон-часа в детском саду). — Покажите их мне, пожалуйста.

Кристиан говорил, как взрослый, умудренный опытом раскрытия сложнейших преступлений, человек. Олег Ильич вынул послания серийного убийцы из кармана своей легкой куртки (под которой была кобура с пистолетом). Письма маньяка были завернуты в целлофановый «файл». Следователь аккуратно подал их Кристиану. Необычный мальчик достал один листочек наугад и начал читать (абсолютно изменив голос):

Сломанные сердцевины размножены в клетках

Противень желаний никого больше не ждет

Стада Ада больших размеров

Они все переходят туда, где пламя ста́яло

Демоны с других планет гораздо хуже человека (что тоже с другой планеты)

Маскировочный снег предательски спадает, спасительно скрывает всех от вас

Муляжи жизни смотрятся складно

Слишком прочной кожи не бывает вовсе

Во все времена камни били сильнее

Мощные зажимы небес сдержать лишь ангелов способны (но не навсегда)

Прочная пустота изгоняет прочь полночь

Вычурные голоса слышны в комнате без людей

Будет гораздо лучше, чем после серебра луны

Церебральная прихоть терзает останки

Механизмы металлических конечностей ржавеют глубоко внутри матерей

Шрамы шумят, огонь закипает, тревога гуляет в ночи

Ожидайте дальнейших свершений

Меня зовут Ангел

Всей душой ваш…

Дочитав до конца, Кристиан замолчал на пару минут, в течение которых чуть не соорудил из вещественного доказательства по делу маньяка-убийцы бумажный самолетик (хорошо еще, что Шилов успел попросить письмо назад, не позволив видоизменению улики случиться).

— Можешь рассказать какие-нибудь подробности? Что-то увидеть? — Олег Ильич с нескрываемой надеждой смотрел на мальчика. — Следствию пригодится любая мелочь…

— Да, детектив. Я попробую, — сказал Кристиан мрачным шепотом, уставившись на прозрачный «файл» с записками с мест убийств.

Белый бледный свет наползает медленной пеленой; мальчик видит тигрового монстра; чувствуются осторожные шаги вдоль стены; вдруг резкий запах больницы; снова коридор, дальше улица, затем кто-то споткнулся; лает собака (угрожающе и агрессивно); голова, телефон, голос; ощущения меняются, будто двоятся; буквы Ш Б мнк; пелена, черный цвет; запах крови; вес молотка, острота ножа, крепкая веревка; из-за высотного дома «всплывает» луна (точно труп утопленника); надпись «ШБмнк»; под кожей словно железо, движение скользких штырей внутри черепа; где-то в мозгах плавятся провода, не пропуская ток электрической крови; тяжесть ненависти; вычислить не смогут, никогда не поймают; ненависть ко всему…