Полина Дашкова - Образ врага Страница 61

Когда она рассказала ему о нападении в Иерусалиме, он стал выяснять, впервые ли с ней такое случилось.

— Впервые, — ответила Алиса, — я настоящий выстрел услышала впервые в жизни так близко.

«Не стоит говорить ему про пистолет, — решила она, — пусть считает, будто я не знаю о пистолете. Сам-то он наверняка знает…»

— Значит, полиция так и не выяснила, кто стрелял?

— Не было возможности, — пожала плечами Алиса, — арабы разбежались.

— Как вы думаете, мог кто-то заранее запланировать нападение?

— Странно… я о том же спросила Денниса, — выпалила Алиса и тут же прикусила язык.

Именно с этого вопроса и начался ночью в Иерусалиме поток ее откровений. Она сорвалась, не выдержала, выложила малознакомому человеку свою тайну, которую многие годы скрывала даже от себя. И вот этот человек мертв. Опять, кроме нее, никто не знает тайны. Конечно, Деннис погиб не из-за того, что узнал, просто потому, что был рядом с ней и с Максимом.

«Мы теперь как прокаженные, — усмехнулась она про себя, — и это только начало. Я больше никому не расскажу, никому… А все-таки я сама Деннису захотела рассказать? Или он осторожно подвел меня к этому? „Вы одна не справитесь, Алиса… Вы чего-то боитесь…“ Между прочим, если кто и мог подстроить нападение в Иерусалиме, то только он, Деннис, — она даже вздрогнула от этого идиотского предположения. — Господи, как мне могло в голову прийти? Ерунда! Зачем ему?»

— Вы задали Деннису тот же вопрос? — американец вскинул брови. — И что он вам ответил?

— Деннис, как человек разумный, сказал, что это случайность. Мы сами виноваты. Забрели в арабский квартал, да еще поздно вечером.

— А почему вам пришло в голову, что нападение могло быть запланировано заранее? — слегка прищурившись, спросил Баррет.

— Мало ли что может померещиться со страху! улыбнулась Алиса.

— Ну а сейчас вам не кажется, что между этими двумя случайностями есть какая-то связь? Я спрашиваю потому, что мне, например, эта мысль не дает покоя.

— Нет, нападение никак не могло быть запланировано, — покачала головой Алиса, — ну подумайте сами. Предположим, кто-то следил за нами, шел по пятам и выбрал подходящий момент. Но такого момента могло и не быть. Напасть в еврейской части города никто бы не решился, там полно полиции. А заставить нас забрести в арабский квартал — для этого надо быть гипнотизером, ввести нас троих в состояние глубокого транса. Но главное — кому и зачем это понадобилось? Мы накануне вечером еще не знали сами, что утром отправимся в Иерусалим. Сложно представить неких злоумышленников, которые на всякий случай ночевали на автостоянке у гостиницы, ждали до рассвета: а вдруг мы поедем в удобное для атаки место? Тогда уж было бы логичней с их стороны напасть сразу, на пустынном шоссе. — Она заметила, что уговаривает не столько американца, сколько себя.

— То есть вы считаете, что если за вами кто-то следил, то с самого начала? Еще здесь, в Эйлате…

— Я не считаю, что за нами кто-то мог следить, — быстро произнесла Алиса.

— А утром, на катере, еще до того, как Деннис прыгнул в воду, вас что-нибудь насторожило?

— Пожалуй, ничего.

— Слышу сомнение в вашем голосе, — улыбнулся Баррет, — все-таки было что-то необычное?

— Ничего, — покачала головой Алиса, — совершенно ничего необычного.

— Вы находились в трюме или на палубе?

— На палубе.

— Давайте по порядку, с самого начала. Вы поднялись на борт…

— Да, мы поднялись на борт. Народу было много. Все шло по программе рассказ экскурсовода, завтрак, бедуинский ансамбль.

— Никаких происшествий? Даже совсем незначительных? — Баррет слегка склонил голову набок и вдруг напомнил Алисе старого полысевшего сеттера, который прислушивается к далекому шороху живой дичи в кустах.

— Рядом с нами сидел пожилой араб. Во время завтрака у него опрокинулся стакан, он полез за платком, из кармана посыпались деньги. Ему было трудно наклоняться, мы все трое стали ему помогать, собирать деньги под скамейкой. Если это можно считать происшествием…

— Можно, — кивнул Баррет. — Как он выглядел?

— Очень пожилой. Длинная седая борода. Темные очки. Обычная арабская одежда, на голове платок.

— Он был один?

— Нет. По катеру бегало большое арабское семейство, множество детей разного возраста.

— А почему вы решили, что старик принадлежал к этому семейству?

— Ну, такой пожилой человек вряд ли отправился бы один на морскую прогулку, — неуверенно произнесла Алиса и подумала: «Правда, с чего я взяла, что арабский дед принадлежал к этому семейству? Просто сразу так решила, и все. А между тем никто из детей и взрослых ни разу не подошел к старику».

— Где стояли тарелки с едой, пока вы собирали деньги? — спросил Баррет после долгой паузы.

— На скамейке.

— Что за еда?

— Баранина и рыба с рисом, овощи.

— Содержимое ваших тарелок чем-то отличалось?

— Да. Деннис ел баранину, Максим и я — рыбу. Напитки в стаканах тоже были разные. У Максима виноградный сок, у Денниса — томатный, у меня минеральная вода.

Опять повисла долгая напряженная пауза. Алиса закурила и неуверенно произнесла:

— Когда мы причалили, мне показалось, что старик слишком молодо сбежал по трапу на берег.

— Вы сказали об этом полиции?

— Нет. Меня допрашивали только на катере. Сюда, в гостиницу, приходили полицейские, я видела их у стойки администратора, но со мной они не беседовали.

— Конечно, — Баррет усмехнулся, — зачем им с вами еще раз беседовать, если, по их мнению, Деннис умер без посторонней помощи?

— А вы, мистер Баррет, делились с ними вашими подозрениями?

— Разумеется. Меня вежливо выслушали, потом сообщили официальное заключение о причинах смерти.

— Вы все-таки считаете, Денниса убили? — тихо спросила Алиса.

— Вы тоже так считаете. А возможно, догадываетесь, кто и почему.

Глаза его моментально сделались колючими, холодными, от трогательного участия не осталось и следа.

«Эй, мистер, а ведь вы такой же сотрудник посольства, как тот человек на катере — старый араб, — подумала Алиса, — то есть, возможно, вы и работаете в посольстве, но служите в ЦРУ. Вы меня мастерски допрашиваете, используя целый спектр специальных приемов. Вы пытались мне понравиться, сначала последовательно поиграли на эмоциях: на женском самолюбии, на сострадании к несчастному отцу Денниса, потом признались, что ваша сентиментальность — блеф. Далее вы взяли деловой тон, перешли к фактам. Ну а теперь вы пошли в атаку и провоцируете меня. Ну что ж, я сообщила вам все, что могла. Добавить мне нечего».

— Простите, мистер Баррет, — произнесла Алиса, спокойно выдержав его взгляд, — вы знали Денниса многие годы. Я — всего несколько дней, следовательно, ваши собственные догадки и предположения куда существенней моих.

— Денниса убил человек, который плыл с вами на катере в костюме араба, с приклеенной седой бородой. Когда вы собирали его рассыпанные деньги, он добавил яд в еду либо в томатный сок. Больше никто не мог этого сделать.

— Да, вероятно, вы правы, — медленно произнесла Алиса, — у него была такая возможность — незаметно добавить яд. Тогда все понятно — и про судороги под водой, и про острую сердечную недостаточность.

— А что именно вам понятно, Алиса? — В ярком фонарном свете было видно, что зрачки его сузились до точек.

— Картина смерти. Человек в арабском костюме рассчитал все с точностью до минуты. Ведь было известно, когда катер бросит якорь, когда ныряльщики начнут прыгать в воду… Однако зачем? Почему? И кто он такой, этот маскарадный дед?

— Скажите, вам знакомо имя Карл Майнхофф? — быстро спросил Баррет.

— Впервые слышу.

— Этой ложью вы вредите прежде всего себе и своему сыну.

— Послушайте, мистер Баррет, у нас с вами был серьезный разговор, а теперь начался диалог немого с глухим. Вы чего-то добиваетесь от меня, обвиняете во лжи. А по какому праву, собственно? Я не понимаю…

— Все вы прекрасно понимаете, — поморщился Баррет, — много лет назад, в России, вы познакомились с Майнхоффом, международным террористом. Не знаю, какие у вас с ним были отношения, что вас связывало. Здесь, в Эйлате, вы случайно встретились с ним и узнали друг друга. Теперь он ходит за вами по пятам. Он убил Денниса. Карлу Майнхоффу что-то надо от вас, у него какой-то очень серьезный интерес. А у вас — страх, растерянность, паника, детское желание спрятаться, удрать от опасности. Не удерете, Алиса. Вы вляпались в очень скверную игру, и лучше скажите мне правду. Я помогу вам. Поверьте, у меня есть такая возможность.

— Мистер Баррет, я вам все сказала, — Алиса откровенно зевнула, прикрыв рот ладонью. — Чего вы от меня хотите? Какой террорист? Завтра нам вставать чуть свет. Простите. Спокойной ночи…