Золотое сердце Вавилона - Наталья Николаевна Александрова Страница 61

– Потому, что у него было множество личин, и одна из них – скоморох, ярмарочный плясун, балаганный шут с губами, испачканными кровью, скоморох, любимое лакомство которого – людская кровь…

Я вспомнила страшного клоуна из музыкальной шкатулки, клоуна своих детских снов – и невольный озноб охватил меня.

Тем временем Никодим Никодимович заметно ослабел от долгого разговора, и я поняла, что ему необходим отдых. Я погладила его по руке и простилась, пообещав зайти завтра.

– Береги себя! – проговорил он напоследок и откинулся на подушки, прикрыв глаза.

Осторожно ступая, я вышла из палаты. В дверях навстречу мне шагнул человек. После того, что рассказал старик, мне всюду мерещились враги, и я попятилась, оглядываясь по сторонам в поисках знакомой медсестры. Коридор был пуст – ни врачей, ни сестер. Ну и порядки у них в больнице! Реанимация все же – вдруг больному плохо станет?

Но в эту минуту человек вышел на свет, и я узнала в нем Роберта Манукяна. Впрочем, это открытие было не из самых приятных. Он явно был представителем вражеских сил, и последний раз мне пришлось от него сбежать. Я нашарила в кармане ключ от квартиры – большой, тяжелый – и немного приободрилась. Теперь я просто так себя в обиду не дам!

– Как он? – спросил Роберт, не заметив моего испуга. – Кажется, ему стало лучше?

– Вам виднее, – проворчала я. – Вы ведь здесь подкупили всех медсестер… и вообще, мне недосуг с вами разговаривать. У меня достаточно своих дел, а вашу игру я раскусила. Начиная с подстроенного несчастного случая до «случайной» встречи в больнице.

Я нарочно высказала ему сразу все, что думаю, – может, так он поскорее отвяжется?

– Я виноват перед вами! – Роберт встал у меня на пути, покаянно сложив руки на груди. – Не судите меня строго! Я действительно с самого начала хотел познакомиться с вами, найти к вам подход, но цель у меня была самая благородная…

– Как же, как же! – поморщилась я. – Я все про вас знаю! Наверняка вас подослал слепой халдейский священник, чтобы выманить у меня монету Александра Македонского…

– Нет, как вы могли так подумать! – Роберт, темпераментный, как все восточные люди, повысил голос, и в коридоре появилась моя знакомая медсестра.

– Слушай, подруга, – обратилась она ко мне, хотя шумел Роберт, – разбирайся со своим хахалем где-нибудь в другом месте, а то у меня будут неприятности!

– Он мне не хахаль! Он мне вообще никто! – слишком горячо ответила я.

– Тем более, – усмехнулась сестра, стрельнув глазами в Роберта, отчего я вдруг разозлилась по-настоящему.

В полном молчании я покинула отделение, Роберт увязался за мной.

– Ну что вам от меня надо? – проговорила я раздраженно, выходя на улицу. – Что вы преследуете меня? Это, в конце концов, неприлично!

– Я должен объясниться! Я не имею никакого отношения к халдейским священникам! – заговорил Роберт, слегка задыхаясь, потому что я припустила от больницы так быстро, как только могла.

– Да ну? – усмехнулась я. – Верится с трудом…

– Мои предки, как и ваши, были вавилонянами, и с детства я слышал о знаменитом эликсире жизни, изобретенном вавилонскими жрецами. Говорят, он помогал совершенно безнадежным больным, спасал умирающих. Я окончил медицинский институт, много лет занимаюсь фармакологией, изучаю историю лекарств и в различных старинных фолиантах то и дело встречаю упоминания об этом эликсире. Прежде я не очень верил в его существование и тем более в чудодейственные свойства, но хотел изучить его в лаборатории, а от своих родственников узнал, что в вашей семье хранится последний флакон с эликсиром. Поэтому я решил завязать знакомство и попросить хоть каплю этого эликсира для исследования…

– И не нашли ничего лучше обмана! – закричала я. – Что, нельзя было по-человечески к делу подойти, поговорить…

– Виноват, – он низко опустил голову. – Честно говоря, я боялся встретить отказ, а ставка так велика! Возможно, этот эликсир поможет спасти тысячи человеческих жизней. Но сегодня я понял, что эликсир существует и слухи о его целительной силе ничуть не преувеличены, и решил любой ценой поговорить с вами.

– И как же вы это поняли?

Теперь мы стояли по разные стороны тротуара, мимо проходили люди, так что я нисколько Роберта не боялась.

– Я узнавал о состоянии Никодима Никодимовича, и мне определенно сказали, что он при смерти и вряд ли доживет до утра. Потом я увидел, что вы пришли к нему, а потом… потом сестра сказала, что больному стало гораздо лучше, что с ним буквально произошло чудо! Ну, тут уж я смог сложить два и два – ваш визит и его чудесное исцеление!

Ишь как обрадовался, что все верно вычислил! Может, он думает, что я сейчас растаю и паду к его ногам вместе с эликсиром? Вот так запросто возьму и отдам первому попавшемуся проходимцу то, что мои родственники берегли тысячи лет?

То ли я от злости проговорила эти слова вслух, то ли Роберт прочитал мои мысли, но он как-то сгорбился, понурил голову и тяжко вздохнул. Я ощутила мимолетное удовлетворение, но тут же решила, что действую неправильно.

Разумеется, я ничего не знала об этом человеке, и вел он себя со мной нечестно, но нужно будет порасспрашивать о нем Никодима Никодимовича, навести справки. Ладно, этим я займусь позже.

– Роберт, этот разговор очень важный, нельзя его вести на улице, – строго сказала я.

– Так поедем куда-нибудь, посидим и поговорим в спокойной обстановке! – оживился он.

Ну что за человек! Твердит о важном деле, а сам норовит девушку в ресторан заманить!

Роберт снова прочитал все по моему лицу и стушевался.

– Я подвезу вас, – пробормотал он. – И… вы позволите вам позвонить?

Так-то лучше! Теперь будем играть по моим правилам. А правила такие: никому не доверяй и никому про себя ничего не рассказывай. Исключение только для Никодима Никодимовича, он и так про меня многое знал.

Роберт довез меня до дома, я простилась с ним холодно, потому что не могла простить ему обман. Пускай цель у него благородная, но для того, чтобы влезть ко мне в доверие, он притворился не тем, кто был на самом деле, выдумал больную сестру… нет, так дело не пойдет, я не доверяла ему до конца. Да и вообще, я давно уже поняла, что нужно рассчитывать только на себя.

Первым, кого я увидела, войдя в квартиру, был грач. Он сидел в прихожей на старом обшарпанном шкафу, больше похожем на гроб, поставленный вертикально. Я заметила грача только потому, что привычно подняла голову в надежде отыскать кота, ведь это было его излюбленное