Эрик Ластбадер - Цзянь Страница 62

Он налил себе еще чаю и выждал с минуту. - Ну-ну, смелее! - подбодрил он Чжан Хуа, видя, что тот все не решается начать. - Самое трудное уже позади. Вы уже сделали первый шаг, дав мне в руки компромат на себя. Второй шаг будет уже легче.

Чжан Хуа вроде как встряхнулся, посмотрел на У Айпина ошалелыми глазами и наконец сказал:

- Ши Чжилинь передает через меня дезинформацию в Москву. По его совету я уступил, когда шеф внешней разведки КГБ Даниэла Воркута начала шантажировать меня моими родственниками в Гонконге. Сейчас я передаю свои донесения непосредственно ей.

- Мне нужно посмотреть на всю вашу почту, - немедленно заявил У Айпин, для детального изучения. Вы должны снабдить меня необходимыми материалами.

- Это не так просто сделать. Никаких фотокопий нет. Есть только оригиналы.

- Да послужит ваша нечистая совесть в качестве шпоры в ваших поисках способов заполучить их! - усмехнулся У Айпин. - Делайте, как я сказал, и никому об этом ни звука. А что касается проблем, которые могут возникнуть с выполнением моих инструкций, то это ваши проблемы. Не морочьте мне голову своими оправданиями. Оставьте их для себя. А сейчас давайте продолжим.

Чжан Хуа весь дрожал от гнева, возмущенный командирским тоном этого проходимца. Он уже открыв рот, чтобы высказать свое возмущение, но передумал. Единственное, что он мог сделать в этой ситуации, так это действительно продолжить начатое.

- Поскольку Советы землю роют, чтобы влезть в Гонконг, - сказал он, - Ши Чжилинь вознамерился позволить им сделать за нас часть нашей работы. Суть операции сводится к тому, что мы через своего агента, внедренного в их организацию, заставляем их верить нашей дезе и таким образом направляем их деятельность в нужное русло.

- Кто он?

- Прозвище Митра, настоящее имя - сэр Джон Блустоун. Он один из пяти тай-пэней, которые контролируют торговую фирму "Тихоокеанский союз пяти звезд".

- Мне нужна также вся информация, относящаяся к Митре. И чем скорее, тем лучше. И еще. Каким образом Ши Чжилинь вызывает эти неприятные колебания нашей официальной политики в Гонконге?

- Этого я не знаю. Мне он об этом ничего не говорил. И вообще я понятия не имею о глобальных аспектах операций, будучи ответственным только за частные вопросы. Но, возможно, документы, которые я вам представлю, прольют свет и на это тоже.

- Хорошо бы, - резко заметил У Айпин. - Встретимся завтра в восемь вечера. Садитесь на восьмерку и поезжайте до конечной остановки Хун Мяо. Я буду вас ждать в чайной через три квартала в западном направлении. Имейте при себе все, что я просил вас принести, иначе запасной набор фотографий будет послан вашей жене специальным курьером. - Он посмотрел на Чжан Хуа ясными глазами. - Я достаточно понятно выразился?

Чжан Хуа молча кивнул.

У Айпин ухмыльнулся, расплачиваясь по счету.

- Выше нос, товарищ замминистра. Становиться патриотом всегда трудно.

Стэллингс довольно долгое время жил в Нью-Йорке, так что он был привычным к толкучке и подземке. Но Токио в этом отношении мог дать сто очков вперед Нью-Йорку. Ему давно не приходилось пользоваться этим видом транспорта в японской столице. На платформах было удивительно чисто, никакого гвалта, похожего на нью-йоркский. Но зато народищу просто уйма. Скоро он потерялся в отчаянно толкающейся локтями толпе.

На часах было уже 12.28. К платформе подходил поезд. Стэллингс смотрел на его тупую металлическую морду, вынырнувшую из тоннеля и приближающуюся к нему с дьявольской скоростью. Вот головной вагон с грохотом промчался мимо, поезд замедлил ход, остановился. Когда двери со вздохом открылись, он отскочил назад, чтобы не быть сметенным пассажирами, которые, не дожидаясь, когда желающие сойти выйдут из вагонов, ринулись на посадку. Давка перед дверями грозила перерасти в побоище.

Стэллингс с изумлением наблюдал, как дежурные по платформе начали разнимать дерущихся и своими руками, затянутыми в белые перчатки, впихивать в вагоны желающих уехать. Раздался предупреждающий свисток, и двери начали закрываться. Дежурные продолжали работать руками, пока не затолкали в вагон последнего страдальца. Со змеиным шипом створки дверей сдвинулись, и поезд тронулся, быстро набирая ход.

На какое-то мгновение Стэллингс оказался чуть ли не единственным человеком на опустевшей платформе, которая начала опять постепенно заполняться людьми. Его взгляд скользнул вдоль платформы и встретился с взглядом молодой женщины в кимоно с золотыми хризантемами на оранжево-розовом фоне.

На ее ногах были деревянные гета, а в руке - зонтик из промасленной рисовой бумаги. Даже с большого расстояния было видно, что ее лицо покрыто толстым слоем штукатурки. Гейша. Мертвенно бледные щеки и ярко-красный рот.

Она поманила его рукой.

Стэллингс невольно отпрянул. Это просто неслыханно, чтобы японка при всех сделала такой жест. Он взглянул на свои часы и увидел, что на них ровно 12.30. Достав из кармана записку, он показал ее ей. Гейша опять поманила его рукой.

Ему хватило девяноста секунд, чтобы проложить дорогу для них обоих на противоположную платформу. Тут и поезд подошел. Не говоря ни слова, гейша вошла в вагон. Протолкавшись внутрь, они обнаружили одно незанятое место. Скромно потупив глазки, гейша села. Стэллингс возвышался над нею, как башня, старательно отводя глаза от ее лица. Она была очень красива.

Они мчались в северном направлении, в Кита-Сендзу. У Стэллингса была схема токийского метрополитена, которую он нашел в своей комнате среди других полезных материалов, специально оставленных там туристической фирмой. Пока он добирался до Гиндзы, где у него была назначена эта встреча, он на всякий изучил схему.

Как только они проехали станцию Нака-Окачимаси, гейша поднялась и подошла к двери, готовясь сходить. Стэллингс последовал за ней. Следующая остановка была Уэно. Они ехали ровно восемнадцать минут.

Из залитой искусственным светом станции они поднялись к свету дня. Прямо перед ними был Парк Уэно.

- Йаппари аоа куно да! Вот она, волшебная Зеленая страна!

Это были первые слова, которые она произнесла с того момента, как он заметил ее на платформе. Стэллингс кивнул, но внимание его было поглощено не столько сочной зеленью раннего лета, сколько попытками выяснить, не следит ли за ними кто-либо, идя следом самолично или препоручив это электронике.

Детей в парке было видимо-невидимо. Младенцы сидели в своих колясочках, позволяя своим мамашам кормить их сладким тофу, карапузы делали свои первые неуверенные шаги между растопыренными руками бабушек, четырехлетки гонялись друг за другом, стуча каблучками туфелек по камням, которыми были вымощены дорожки.

Высокие детские голоса, далеко разносившиеся в дремотном полуденном воздухе, слышались долго после того, как детская площадка осталась позади. Вишневые и сливовые деревья стояли справа и слева, их развесистые ветви давно отцвели

У крутого поворота тропинки гейша помедлила у кустов, на которых цветы или только распускались или уже сияли во всей красе.

- Это таирин, - пояснила она своим приятным, грудным голосом, - крупная разновидность вьюнка, который вы, американцы, называете "Славой утра", верно?

- Да.

- А вот этот называется "Малиновым драконом". Это дословный перевод с китайского, потому что цветок завезен сюда из Китая примерно в середине XVIII столетия одним европейским графом. - Ее малиновые ноготки блеснули в ярком солнечном свете. - Но в отличие от других видов ипомеи, которые цветут до полудня, этот распускается в четыре утра, а к девяти уже вянет.

- Очень жаль, - несколько рассеянно отозвался Стэллингс, который все поглядывал по сторонам, ожидая появления главного действующего лица.

- Напротив, - возразила гейша. - Мы ценим "Малинового дракона" именно за его эфемерную красу, в которой отражаются прекрасные мгновения нашей жизни, увы, так скоро проходящие.

- Когда мы наконец займемся делом, мисс? Стэллингсу наскучил урок ботаники. Ему предстояло обсудить более важные материи.

Гейша наклонила голову. Ее иссиня-черные волосы, уложенные в сложную прическу, удерживавшуюся с помощью перламутровых палочек, сверкнули на солнце.

- Мы им уже занимаемся, - сказала она.

Стэллингс удивленно посмотрел по сторонам.

- Но ведь мы по-прежнему одни, - заметил он. Гейша тихо засмеялась.

- А. кто еще должен быть? - спросила она слегка подтрунивающим тоном.

- Якудза никогда не использует для таких дел женщин. Я полагал, что вы подосланы человеком, который поручил вам привести меня сюда, чтобы здесь мы могли с ним спокойно переговорить. В записке говорится, что...

Гейша направилась к каменной скамье, наполовину скрытой буйно разросшейся "Славой утра". Села.

- Зачем вам нужна эта информация?

Стэллингс приблизился к ней. Она сидела на скамейке с видом судьи, опершись двумя пальцами на ручку своего зонтика.