Наталья Солнцева - Танец семи вуалей Страница 63

– Да… и по мере того, как я это делала… я читала на его лице…

У нее перехватило дыхание, и она потянулась за стаканом с водой. Несколько глотков привели ее в чувство.

– Я читала на его лице те же переживания! – выпалила стриптизерша. – Мы как будто варились в одном котле… Он слушал меня не как врач…

– А как истинный участник событий? – подсказала Глория.

– Вы правильно поняли… Сеансы превратились в откровения, где мы оба заново окунались в прошлое. Чужое прошлое! Понимаете?

– Чужое ли?.. – едва слышно обронила Глория.

– Что?

– Это я так, обмолвилась. Вы продолжайте, Таисия.

Собственное имя не произвело ровно никакого впечатления на Халилову, будто относилось не к ней, а к кому-то другому. Она потупилась и молча крутила поясок от халата.

Разорванный тюрбан валялся на полу, но хозяйка не поднимала его. Ее перестали занимать и застежки, которые Лавров предусмотрительно спрятал в карман. Изъятые без положенной в таких случаях процедуры, они потеряли значение для официального следствия. Но еще могли сыграть свою роль в этой неоконченной драме.

Глория настаивала на том, что история имеет продолжение, и Лавров вынужден был признать ее правоту.

– Айгюль, что вы должны были сделать вчера в подвале? – обратился он к стриптизерше. – Убить Оленина?

– Нет! Нет… что вы! Визирь приказал мне заманить его на то место, где было спрятано тело… Он сам показал мне, куда идти, – прошептала та, чувствуя себя отступницей. – Я ужасно боялась… но не посмела ему перечить…

Лавров вспомнил смазанные петли на двери во вторую половину подвала. Женщина вряд ли способна позаботиться о технической стороне дела. Тут явно прослеживается рука мужчины.

Либо Халилова говорит правду, либо они с Карташиным – сообщники. В какой-то мере верно и первое, и второе…

– Потом… я должна была наброситься на него, как будто хочу ударить. Тогда бы он оказал сопротивление… схватил бы меня, я бы подняла крик… и заявила, что доктор пытался меня убить.

– Кто услышал бы ваши вопли в заброшенном подвале? – удивился Лавров.

– Визирь сказал мне, что Оленин уже попал под подозрение и за ним следят… Он дал мне веревку, которую я должна была сунуть доктору в карман во время борьбы… чтобы все выглядело правдоподобно.

– Ловко придумано.

– А когда на крики прибежит человек, который следит за Олениным, мне нужно было рассказать ему о попытке доктора убить меня… и о трупе…

– Якобы Оленин решил пополнить коллекцию мертвых тел? – усмехнулся Лавров. – И грозился уложить вас рядом?

– Звучит цинично… но смысл вы уловили.

– Вероятно, Юрий Павлович очень виноват перед вами, – покачала головой Глория. – Раз вы отважились на такую изощренную месть. Почему же блестящий план сорвался?

Халилова покрылась красными пятнами, отчетливо проступившими даже в тусклом освещении гримерной.

– Я… не смогла… – выдавила она. – Он виноват… но это было давно… А сейчас… он снова вызвал у меня симпатию. Я… мне стало жаль его… Вместо того чтобы наброситься на Оленина, я… убежала через дверцу, которую показал мне Визирь. Он сказал, что это путь к отступлению… на непредвиденный случай. Вдруг в подвале окажутся посторонние или что-то пойдет не так…

– Что же пробудило вашу жалость?

– Когда я репетировала «Танец семи вуалей», меня поразила гибель пророка. Ведь он стал жертвой любви! По крайней мере такова история, изложенная в «Саломее» Уайльда. Любовь, страсть оказались злом, привели к гибели человека…

– Танец вы записали тоже по заказу Карташина?

– Самой бы мне не пришло это в голову… Он объяснил, что я должна занять место Иды в его душе… а потом погубить. Я вложила в этот танец всю свою неутоленную страсть… и в какой-то мере прониклась роковой жестокостью Саломеи. Любовь не прощает отказа! Наверное, я не любила со всей силой… потому что простила Оленина. Он вдруг показался мне таким жалким… напуганным… взъерошенным…

– И вы не выполнили приказ Визиря?

– В подвале стоял чуть слышный запах тлена… Меня обуял такой ужас, такое отвращение к себе… что я забыла обо всех его наставлениях.

На ее лице отражались растерянность и недоумение по поводу случившегося. Как это могло произойти с ней? И что теперь ее ждет? Арест? Суд? Тюрьма? Принудительное лечение?

– Мы, пожалуй, пойдем, – обыденно произнесла Глория. – А вы отдыхайте, Таисия. Вы больше не Айгюль! Не Шехерезада! Не дочь визиря. Не жена графа. Вашим кошмарам пришел конец. Вы простили и тем самым освободились от проклятия. Вам удалось поспать сегодня перед рассветом?

– Совсем немного…

– И вам ничего не снилось. Вас не мучили удушье и боль в груди. Правда?

– Да! – удивленно подтвердила стриптизерша. – Это настолько непривычно, что я не могла оставаться в квартире одна… и решила пойти в клуб. Я волновалась… ожидая встречи с Визирем и придумывая себе оправдания…

– Он больше не придет, – с непоколебимой уверенностью заявил Лавров.

Вместо горя Халилова испытала необъяснимое облегчение. Словно с ее плеч свалилась гнетущая тяжесть.

– Нам действительно пора, – добавил он, желая поскорее покинуть эту тесную полутемную комнатушку, где стены были пропитаны страхом и безысходностью.

– Разве вы… разве вы не заберете меня с собой? – оторопело пробормотала стриптизерша.

– Зачем? Вы ведь никого не убивали, – сказала Глория. – Карташин вам лгал, пользуясь вашей болезнью. Это он расправлялся с ассистентками доктора. Его поймали, когда он пытался убить Симу Петровскую. К счастью, полиция подоспела вовремя.

– Не может быть…

– Еще как может!

Халилова судорожно вздохнула и заплакала. Слезы хлынули из ее глаз, смывая не только краску, но и душевные страдания. Она чувствовала, как внутри нее что-то умирает и рождается, как будто она выходит из мрака на свет, освобождается от пут…

Лавров и Глория ушли, тихо прикрыв за собой дверь гримерной.

Менеджер с прилизанными волосами проводил их к выходу и вручил приглашение на ночное шоу.

– Мы прессу уважаем, – повторил он. – Может, напишете о нашем клубе? Пиар лишним не бывает…

Глава 34

На улице Лавров дозвонился до знакомого оперативника, и тот подтвердил предположение Глории: при осмотре трупа Ларисы Серковой на ее истлевшей блузке не хватало застежки. Таких застежек должно было быть три, а нашли только две.

На вопрос о рукавах пальто Марины Стешко полицейский пообещал уточнить. Через полчаса он с удивлением сообщил, что на погибшей было пальто с широкими рукавами на застежках. Во время осмотра правая застежка отсутствовала: она была оторвана. Это зафиксировано в протоколе. Деталь неприметная, и на ее пропажу не обратили внимания. Поискали вокруг… не нашли. Пришли к выводу, что застежка могла оторваться раньше.

– На правом рукаве! – подчеркнула Глория. – Потому что Карташин – левша. Ему удобнее оторвать застежку с правой стороны.

– Убедила, – согласился Лавров. – Теперь осталось только подсунуть улики следствию. Тщательно протереть застежки… и подбросить в клуб «Пони». Якобы маньяк держал у себя вещи убитых девушек в качестве сувениров на память. Вряд ли там успели сделать обыск.

– Сумеешь?

– Пара пустяков, – усмехнулся начальник охраны. – Правда, прием запрещенный.

– Карташин тоже пользовался запрещенными приемами.

– Думаешь, он приберегал застежки как запасной вариант? Чтобы в крайнем случае свалить вину на Халилову?

– Или заставить ее подбросить улики Оленину. Ведь та посещала его сеансы, имела доступ в его кабинет. Чего ей стоило незаметно сунуть куда-нибудь пакетик с опасными «сувенирами»? Карташин, судя по всему, любит плести запутанные интриги. Это его конек, способ развлекаться. Ему нравилось держать доктора и Халилову в напряжении. Допускаю, что он сам не знал заранее, как повернет свой сюжет…

Они прогуливались по старинным переулкам, любуясь флигельками и двухэтажными постройками в духе XIX века. Огромные деревья уже покрывались робкой зеленью. Под ними всюду, куда доставало солнце, желтели цветы мать-и-мачехи.

– Раньше здесь располагались мелкие дворы, окруженные садами, – сообщил Лавров. – Я прочитал об этом в книге «Город призраков». Кстати, там кратко упоминается о доходном доме, в котором снимали апартаменты богатые купцы и заводчики, и среди них – граф Оленин с супругой. После убийства их горничной на улице видели призрак девушки с веревкой на шее…

– Что ж ты до сих пор молчал?

– Я только утром дошел до этой главы, когда сидел у Оленина, ждал, пока тот побреется, примет душ и позвонит Симе. Не оставлять же его одного? Ты сама просила проконтролировать. Я вожу книгу с собой, читаю урывками…

– Ну и как? Интересно?

– Не очень… Не верю я в призраков. Кстати, кто угрожал Симе по телефону? – вдруг спросил Лавров. – Тоже Карташин?