Карин Слотер - Инстинкт убийцы Страница 64

— Боже! — прошептала Коллин. Уилл увидел, что она поместила рядом изображения Бернарда, покидающего школу и возвращающегося обратно. — Он переоделся.

Рубашка была того же цвета, но общий стиль изменился. Вместо черных брюк на нем были штаны цвета хаки. Уилл вспомнил, что говорила Беки из лаборатории. Кайла Александр была не единственным источником спермы, соответствующей ДНК Эвана Бернарда. Лоскут, который Чарли вырезал из сиденья «приуса», тоже содержал его сперму. Разумеется, ни одна из этих улик не помогала связать Бернарда с исчезновением Эммы Кампано. Даже если им удастся изыскать способ получить образец его ДНК, все, что они смогут доказать, — это то, что он занимался с Кайлой сексом в ее машине.

Зазвонил телефон на столе. Мак-Фаден сняла трубку, но тут же передала ее Уиллу.

— Почему ты не отвечаешь на звонки? — резко спросила Аманда.

Уилл похлопал себя по карману и обнаружил там рассыпавшиеся пластмассовые обломки.

Аманда не стала дожидаться ответа.

— Ты его уже задержал?

Уилл посмотрел на монитор. Эван Бернард расхаживал по классу.

— Мы ожидаем, пока он позвонит Кампано.

— Он уже позвонил, — сообщила Аманда. — Доказательство жизни было вчерашней записью. Я сказала, что, если он хочет, чтобы наш договор остался в силе, нам нужны новые доказательства.

— Он перезвонит?

— В четыре часа, — ответила она.

Уилл взглянул на электронные часы на стене: десять тридцать три.

— Я не сводил с Бернарда глаз. Он не выходил из класса и никуда не звонил.

— Черт! — прошипела Аманда. — У него есть сообщник.

Уилл постучал в дверь класса. Эван Бернард, похоже, удивился, увидев его.

— Агент Трент? Входите.

Уилл вошел и закрыл за собой дверь.

— Лучше пусть она будет открыта. Скоро придут ученики.

— Мой напарник их задержит.

— Я рад, что вы здесь. — Бернард взял со стола книгу, обложка которой пестрела разноцветными треугольниками и квадратами. — Это учебник Эммы по чтению. Я подумал, что он может вам пригодиться.

— Я только хотел обсудить кое-что из того, что вы сказали.

— Хорошо. — Бернард положил книгу на парту. Потом со словами «Простите, я ее немного захватал» вытер обложку рукавом.

Уилла не особенно волновали отпечатки пальцев.

— Мне показалось, что вы как-то уж очень уверены в том, что тот, кто писал записки, безграмотен. Я не совсем понимаю, что вы подразумеваете под этим словом. То есть я хотел уточнить: безграмотность — это что-то наподобие дислексии? В том смысле, что мы имеем целый спектр состояний, в рамках которого может находиться человек, считающийся безграмотным?

— Видите ли… — Бернард присел на край стола и продолжил: — Традиционное определение грамотности касается умения читать и писать, а также способности бегло пользоваться речью. Разумеется, можно пойти дальше и использовать данное определение для того, чтобы указать на тот или иной уровень интеллигентности либо общей культуры. — Он явно наслаждался ситуацией. — Итак, называя кого-то безграмотным, мы используем приставку «без», что означает «не имеющий чего-то». В нашем случае — не имеющий навыков чтения и речи.

— Без интеллигентности и культуры? — поинтересовался Уилл.

Судя по уверенности Эвана Бернарда, появление в кабинете полицейского его ничуть не удивило. Информация об аресте в Саванне не была засекреченной. Возможно, он даже спрашивал себя, почему они так долго не едут.

Как будто в подтверждение его мыслей, учитель уклончиво протянул:

— Можно сказать и так.

— Вчера вы выражались иначе.

— Вчера я был на собрании с равными мне людьми.

Уилл улыбнулся, уловив насмешку. Он даже обрадовался, что его недооценивают.

— А как насчет функционально безграмотных людей?

— Исходя из определения, это люди, которые вполне способны функционировать в реальном мире.

— И вы уверены, что именно такой человек и написал эти записки?

— Как я уже сказал по телефону, я не эксперт.

— Но кое в чем вы эксперт, признайтесь.

У него хватило наглости подмигнуть Уиллу.

— Скажем так, я знаю понемногу о многом.

Уилл прислонился к закрытой двери и небрежно скрестил на груди руки. На противоположной стене, в самом углу, была закреплена камера видеонаблюдения, и он знал, что попадает в объектив. Ему было известно, что Эван Бернард отказался от права на уединение, когда школа установила систему безопасности. На тот момент это было ему только на руку, потому что позволяло легко опровергнуть любые обвинения в сексуальных домогательствах. С другой стороны, это также означало, что все, что сейчас делал или говорил Бернард, записывалось оборудованием, принадлежащим школе, а значит, вполне могло быть принято в суде.

— Полагаю, вы знакомы со своими правами, — произнес Уилл. — Вам должны были зачитывать их во время ареста в Саванне.

Эван Бернард продолжал улыбаться.

— Это было два года назад, агент Трент, и я уверен, что вам это известно. Ей было пятнадцать, но мне она сказала, что ей двадцать один год. Вы идете по ложному следу. Это просто недоразумение.

— Как так?

— Я познакомился с ней в баре, где продают алкогольные напитки. Я полагал, что прежде, чем позволить ей войти, охранник проверил у нее удостоверение личности.

— Если вы были невиновны, то почему вам предъявили обвинение в преступной небрежности в отношении несовершеннолетней?

Бернард поднял палец.

— Не несовершеннолетней. Это было бы уголовное преступление. Меня обвинили всего лишь в правонарушении.

По спине Уилла пополз холодок. Этот человек не боялся того, что ему предъявят серьезное обвинение или поймают с поличным.

— Эван, вам необходимо подумать над тем, какие у вас есть варианты поведения и какой из них избрать, чтобы отделаться малой кровью.

Бернард поправил очки и хорошо поставленным учительским голосом произнес:

— Вы понапрасну теряете время, агент Трент. А теперь, прошу прощения, у меня урок.

— Кайла была красивой девочкой, — продолжал Уилл. — Я могу понять мужчину, который не смог устоять перед ней.

— Пожалуйста, не принимайте меня за идиота! — фыркнул Бернард, поднимая с пола портфель и запихивая в него какие-то бумаги. — Я знаю свои права, и мне отлично известно, что меня записывают.

— А вам известно, что вас записывали два дня назад, когда вы уезжали из школы?

Впервые с начала разговора он, похоже, забеспокоился.

— Мне позволено покидать территорию школы во время перерыва на ланч.

— Где вы были между одиннадцатью сорока пятью и половиной второго?

— Катался, — спокойно ответил он. — Занятия начались несколько недель назад. Мне было необходимо проветриться, чтобы стряхнуть усталость и раздражительность.

— И где же вы катались?

— Я поехал в Вирдижиния-Хайленд, — ответил он, подразумевая ближайший район с кофейнями и ресторанами.

— Куда вы заходили?

— Я не помню.

— Где вы оставляли машину?

— Понятия не имею.

— Может, мне поискать ваш красный «вольво» в записях дорожных камер на Понсе-де-Леон и в Брайарклиффе или в Понсе и Хайленде?

Бернард молчал.

— Или вы решили сократить дорогу и поехать через Эмори? Я, пожалуй, проверю придорожные видеокамеры и там, — пообещал Уилл. — Вы, возможно, не заметили, но город установил камеры почти на всех основных перекрестках города.

— Я просто катался.

Уилл сунул руку в карман и вытащил блокнот и ручку, которые одолжил в канцелярии.

— Запишите свой маршрут, я его проверю, а вечером, когда закончатся уроки, мы с вами еще раз побеседуем.

Бернард потянулся к ручке, но отдернул руку.

— У вас проблема? — поинтересовался Уилл. — Но вы же сами сказали, что это только недоразумение. Просто напишите, где вы были. Я поручу одному из патрульных полицейских проверить ваш маршрут, а после уроков мы обсудим эту информацию.

Учитель вытащил из кармана пиджака свою ручку и начал писать. Уилл смотрел, как она быстро скользит по бумаге. Бернард заполнил первую страницу, перевернул ее и начал заполнять следующую.

— Этого достаточно, — сказал Уилл, забирая у него блокнот. Он открыл первую исписанную страницу, бегло ее просмотрел, перешел ко второй и поднял глаза на Бернарда.

— Вы ведь учите и нормальных детей, верно? Не только тупых?

Учитель кивнул, словно не заметив его некорректного выражения.

Уилл сделал вид, что читает написанное, скользя глазами по странице.

— Мне хотелось бы задать вам один вопрос… Я довольно часто обращаюсь к людям с подобными просьбами. Так вот, я заметил, что люди, которые на самом деле ни в чем не виноваты, начинают так нервничать, что все забывают. Они пишут, а потом зачеркивают написанное, меняют и переставляют слова. А вот те, кто потом оказывается виноват, просто берут ручку и пишут. Это очень легко, потому что они все это продумывают.