Светлана Алешина - Подарок от нечистого сердца (сборник) Страница 64

Эльдар Фикретов проживал в отдельном коттедже на окраине города. Район представлял собой два или три ряда однотипной коттеджевой застройки с приусадебными участками – так сказать, поселок «новых русских» средней руки. Только вот русских среди них было не очень много. В основном мелькали казахские лунообразные лица, перемежавшиеся с вытянутыми носатыми физиономиями «лиц кавказской национальности». Оглушительно лаяли собаки, буквально из-под каждой калитки. Не стал исключением и коттедж Фикретова.

Степаныч первым подал голос, осмотрев коттедж.

– Дома! – удовлетворенно отметил он. – Свет горит!

– Проверим, – насупил брови Гунин. – Ну что? – обернулся он к оренбуржцам. – Как обычно?

– Конечно, – ответил один из них. – Проверка паспортного режима, как положено. Оружие, наркотики, ну, сам знаешь… Тут их часто проверяют, так что им не впервой.

Гунин коротко кивнул и решительно шагнул к калитке. Едва он четко и аккуратно позвонил два раза, как лай оттуда сразу же стал просто оглушительным – до хрипоты. Но на стук никто больше не реагировал. Гунин нахмурился и позвонил еще раз. В окне за занавеской мелькнула какая-то тень.

– Милиция, эй, открывай! – закричал один из милиционеров.

Вскоре послышались шаги по лестнице вниз, и мужской голос с кавказским акцентом недовольно спросил из-за двери:

– Кого надо?

– Милиция, открывай, – картаво крикнул Степаныч.

– Какой милиция? Зачем милиция? Не вызывали! Езжайте себе, ночь на дворе!

– Открывай, тебе говорят, мы не по вызову, – усмехнулся милиционер.

– Откр-ройте немедленно! – зычно подал голос Гунин.

– Сейчас! – буркнул хозяин и, звякая ключами, направился к калитке. – Удостоверения покажите!

Два местных милиционера тут же удовлетворили его любопытство.

– А чего такое случилось? – уже более дружелюбно спросил Фикретов, открывая калитку.

– Проверка паспортного режима, – казенной фразой ответил один из милиционеров. – Документы ваши, пожалуйста.

– Оружие, наркотики есть?! – тут же гаркнул Гунин, по-свойски прошарив рукой по телу Фикретова.

– Э, начальник, ты что, какой наркотики? Какой оружие? Бизнес я занимаюсь! Спроси кого хочешь – меня в округе все знают!

– Бизнес? – подозрительно сдвинул брови Гунин. – А борода почему? Вакхаббит, что ли?

– Какой вакхаббит, слушай, э! – усмехнулся Фикретов. – Что случилось? Вроде все тихо, никто никого не убивает, не взрывает…

Хозяин апеллировал своими дружелюбными фразами к стоявшим в стороне Степанычу и Ларисе. Почему-то он принял Степаныча за старшего, видимо, руководствуясь возрастом, и вскоре начал обращаться исключительно к нему. Тем временем местные милиционеры, изучив документы и посветив фонариками двор, направились к дому.

– Куда пошли? Зачем? – опять же обращаясь к Степанычу, спросил Фикретов, указывая на милиционеров.

– В доме больше никого нет? – подал свой скрипучий голос Городов.

– Нет, нет, никого! – замахал руками Фикретов. – Кого вы ищете, вы скажите!

– Машина твоя где? – строго спросил Гунин.

– В гараже машина! Зачем машина? Машина в порядке, каждый день гаишники останавливают, проверяют, теперь еще и вы?

– Гараж открой, – потребовал местный милиционер.

Кавказец, ворча, вытащил из кармана ключ и, шлепая тапочками на босу ногу, поплелся к гаражу в конце двора.

– Вот, смотрите! – Он широко распахнул дверцу и отошел в сторону.

Милиционер посветил фонариком вглубь, и стала видна машина марки «Опель» синего цвета.

– Свет включи, – попросил милиционер с фонариком.

Фикретов вошел в гараж и щелкнул выключателем.

– Давно на ней ездил?

– Каждый день езжу, моя машина, почему не ездить? Вот документы, смотрите! – он протянул свои права Степанычу.

Тот, завистливым взглядом осмотрев «Опель», открыл права, но милиционер взял их у него и просмотрел сам.

– А что нервничаешь-то? – обратился он к Фикретову. – Все у тебя в порядке, чего суетиться? Сейчас осмотрим все и уйдем.

– Потому что нехорошо это, человека среди ночи беспокоить, когда у него все в порядке! – затараторил кавказец.

– Ты уезжал куда-нибудь на днях далеко? – продолжал спрашивать милиционер.

– Ну уезжал, и что такого? У меня бизнес, часто уезжать приходится, там закупи, тут продай, туда-сюда, постоянно верчусь, как белка прямо! В область ездил, по делам своим! В чем вы меня подозреваете?

– Мы хотим осмотреть дом, – сказал один из милиционеров.

– Зачем осматривать? У меня же паспорт в порядке! Ты меня спроси – я тебе сам все скажу! Один я живу, нет у меня никого! Спать собирался ложиться, а тут вы пришли.

– Ну, пойдем проверим, как ты спать собирался, – сказал Гунин. – Да ты руки-то опусти. Пойдем!

И он подтолкнул Фикретова к двери. Обстановка в доме подозрения не вызывала. Похоже, Фикретов действительно был один. В кухне – остатки ужина на столе, в комнате легкий беспорядок, разобранная постель, работающий телевизор. Никаких следов присутствия постороннего человека.

Кавказец демонстративно сел на постель, закинув ногу на ногу и всем видом давая понять, что скрывать ему нечего, пусть осматривают, если хотят, и он никакого сопротивления оказывать не намерен, поскольку ни в чем не виноват.

– Так, а куда ты ездил? – повернулся к нему один из милиционеров.

– В область ездил, говорил же, бизнес у меня! – снова залопотал Фикретов.

– А вот у нас есть сведения, что вы ездили в Тарасов! – обличающе надвинулся на него Гунин. – И там убили человека!

– Какого человека, вы что? Никого я не убивал! Я торгую, а не убиваю! Кто вам такое сказал? Пускай мне в глаза скажет!

– Скажет, – уверенно пообещал Гунин. – Вот мы тебя сейчас на опознание отвезем, там тебе все и скажут.

– Да что с ним разговаривать? – неожиданно влез Степаныч. – Собирать его, грузить в машину и… Вы дом-то осмотрели?

– Осматриваем, – пожал плечами один из милиционеров. – Да вроде нет никого.

– Значит, лучше надо осматривать! – заявил Степаныч.

– Так, с гражданкой Городовой знакомы? – зыркнул на Фикретова Гунин.

– С кем? – переспросил тот.

– С Диной Городовой, – вставила Лариса.

– Не знаю никого. Вернее, много женщин знаю – фамилий не знаю, не помню. Вы мне ее покажите, я скажу, знаю или нет.

Степаныч в это время этакой важной птицей расхаживал по дому и крутил головой.

– А это что такое? – он цепкими пальцами вдруг выхватил с полки серванта небольшое женское колечко.

– Кольцо это, не видите, что ли! – огрызнулся Фикретов, убедившийся, что Степаныч не проявляет к нему сочувствия.

– А откуда у вас женское кольцо? – сдвинул брови Гунин, забирая у Степаныча украшение.

– Забыл кто-то, я знаю, что ли? Что, если кольцо лежит, значит, я преступник, да?

Низкорослый Степаныч продолжал осматривать сервант и, чтобы заглянуть наверх, поднялся на цыпочки. Он водил любопытным носом по верхней полке, передвигаясь мелкими шажками и, естественно, не глядя под ноги. Это привело к тому, что незадачливый Степаныч не заметил лежавшей на полу возле серванта гантели, споткнулся о нее и едва не загремел на пол, ударившись лбом о край серванта.

– Е-е!!! – взвыл он, подпрыгивая на одной ноге и хватаясь за ушибленный лоб. – Какой дурак сюда гантели кладет?!

– Простите, это я занимаюсь, – подскочил к нему Фикретов, убирая гантелю.

– Занимается он! – вопил Степаныч. – Главное, видит, что я тут хожу, и не мог раньше убрать! Это ты нарочно небось подстроил? Давайте быстро его в машину грузить, пускай в милиции занимается!

Милиционеры, едва сдерживая смех, воззрились на Фикретова. Один из них уже хотел что-то сказать, как вдруг откуда-то издалека послышались приглушенные женские крики, а затем кто-то забарабанил в дверь. Гунин насторожился, грозно сдвинув брови и прислушиваясь.

– Там! – крикнул он, показывая в глубь дома.

Все кинулись в указанном направлении, Фикретов, у которого забегали глаза, дернулся было к входной двери, но Степаныч в отместку поставил ему подножку, и кавказец растянулся на полу. Один из милиционеров остался возле него, все остальные уже спешили к самой дальней комнате с толстой тяжелой дверью. Дверь была заперта, и Гунин, не раздумывая, саданул в нее мощным плечом. После второго удара дверь распахнулась, и все увидели в темноте комнаты сжавшуюся женскую фигуру.

– Дима! – крикнула вдруг женщина, выбегая из комнаты и с плачем бросаясь к Степанычу на грудь.

Лариса узнала Дину Городову. Степаныч смущенно похлопал сестру по плечу и оторвал ее мокрое лицо от своей груди. Дина была совершенно не накрашена, а ее обычно затейливо уложенные волосы сейчас были собраны в скучный хвост, перетянутый обычной черной резинкой. Одежда на ней была та же, в которой она пришла к Городовым для знакомства с Андреем Солодовым, только теперь выглядела не праздничной, а предназначенной для грязной работы. Юбка измята, подол чем-то выпачкан, светлая блузка сплошь покрыта пятнами, на ногах красовались черные колготки с длиннющими «стрелками».