Дарья Калинина - Делай все наоборот Страница 66

– Похрапи снова, – умоляюще попросила я ее.

Она покрутила пальцем у виска, но послушно начала издавать звуки, действительно напоминающие храп. Пока она надувала щеки, я быстренько сообщила ей, что у нас неприятности. Но Мариша лишь показала пальцем на окно и, продолжая храпеть, первой направилась к нему. Я последовала за ней, и, когда вылезала, дверная ручка повернулась несколько раз, и дверь тихонько потрясли. Я сдержала визг и вывалилась из окна.

– Он там! – сообщила Марише.

Мы прислушались, но ожидаемого треска дерева не услышали.

– Он решил нас не будить, – решила Мариша. – Скажите, какой гуманист!

– Так он пошел в обход, – сообразила я. – Он же скоро будет здесь, а мы сидим и не чешемся.

Мы резво подскочили и скрылись позади стоящей за куриным загончиком пустой будки. Пестрые хохлатки недовольно покосились на нас, но шума решили не поднимать. Все-таки мы были почти свои. А вот появление долговязой мужской фигуры вызвало в их рядах, да и не только в их, изрядный переполох. Если у куриц любой мужчина ассоциировался с неибежным изъятием одной из них на бульон, и потому они переполошились, то мы заволновались по другой причине.

– Узнаешь? – толкнула меня в бок Мариша. – Это тот Бородач, который нас отвез на пристань, а потом все норовил пролезть в трюм. Интересно, что ему надо? Делать ему тут вроде бы совершенно нечего.

Мы скоро узнали, что ему надо, и бодрости духа нам это не прибавило, потому что Бородач достал из кармана тонкую веревку и выразительно попробовал ее на крепость, подергав в руках.

– Что ему тут понадобилось? – не унималась Мариша.

Словно в ответ на ее вопрос, Бородач подтянулся на руках до подоконника и очутился в доме.

– Мотаем отсюда, – сказала я. – Он сейчас обнаружит, что нас нет на месте, и через минуту пустится в поиск.

– Ничего не знаю, – ответила Мариша, – но отступать не собираюсь. Не хочу потом трястись от страха каждую ночь. Нас двое, а он один, мы с ним справимся.

С этими словами она достала из кармана пистолет и со знанием дела передернула затвор.

– У Елизара выклянчила, – пояснила она в ответ на мой недоумевающий взгляд и заверила: – Он был не против. Но ты не бойся, он все равно не заряжен.

– И что ты собираешься делать с незаряженным пистолетом? – дрожащим голосом спросила я.

– А вот увидишь, – загадочным тоном, от которого меня бросило в дрожь, сказала Мариша. – Возьми только что-нибудь поувесистей.

Ничего более подходящего, чем грабли, поблизости не нашлось. Поэтому я взяла их. Мариша одобрительно кивнула:

– Спрячься и жди моей команды, когда я скажу: «бей», то ты, пожалуйста, ударь изо всей силы по той части Бородатого, какая окажется ближе. Не мне тебя учить, но было бы лучше, если бы это оказалась голова.

– А ты?

– А я буду служить приманкой.

И не дав мне возразить, что быть приманкой самая опасная на свете вещь, того и гляди слопают, Мариша гордо выпрямилась, закрыв своей массивной фигурой собачью будку и меня, скорчившуюся за ней. Как только она это сделала, из дома показался Бородач.

– Эй, ты! Иди сюда, придурок! – властно потребовала Мариша.

Бородач радостно заблеял и поспешил к ней. Пистолет в ее руке не произвел на него должного впечатления. Он мчался на всех парах, бормоча про то, что Иисус с ним, а стало быть, правда на его стороне. Не знаю, что подразумевал он под этим, но в горло он Марише вцепился немедля. Даже не вспомнил про свою любимую удавку. Так как обещанной команды от Мариши не поступало, то я и не считала нужным вмешиваться в их разборку. У Мариши и без меня получалось неплохо, во всяком случае очень громко. Она шипела, как прохудившийся паровой котел, но ничего членораздельного не произносила. Наконец Марише удалось на секунду высвободиться из цепких пальцев Бородача, и она гневно прохрипела:

– Бей скорей!

Услышав долгожданную команду, я ударила граблями, но, судя по стону, попала Марише по ноге. Но я быстро исправилась, на сей раз, не доверяя своему мастерству бить, я просто ткнула. Это получилось значительно лучше. Я попала Бородачу в живот, он согнулся и был вынужден отпустить Маришино горло. Чтобы закрепить победу, я треснула его граблями по башке, а почти пришедшая в себя Мариша тюкнула рукояткой пистолета. Потом я снова двинула граблями, а Мариша просто пнула ногой. Но Бородач уже не реагировал, зато отреагировал кое-кто другой. Со стороны дороги до нас донесся вопль, полный праведного негодования:

– Что же вы делаете? Немедленно прекратите избивать его!

Голос принадлежал Игорю, и добро бы только голос. Что голос? Голос можно послушать и забыть про него, а как забыть о человеке, который на всех парах мчится к вам, чтобы встать на сторону вашего убийцы, с которым вы только что разделались? У меня на этот счет был только один ответ. Я размахнулась граблями и тихонько, стараясь ничего там не повредить, двинула Игоря по лбу…

– Посмотреть на них, так просто трогательная картина, – произнесла Мариша, отирая после трудов праведных пот с лица.

Наша парочка и правда выглядела очень мило. Бородач свернулся калачиком и тихо поскуливал, а Игорь уткнулся ему в бок и, казалось, сладко спал.

– Предлагаю связать кого-нибудь из них, – сказала Мариша, вернувшись из дома с мотком веревки. – Обоих не получится, так как веревки маловато.

После недолгого спора было решено вязать Бородача, а Игоря, если будет плохо себя вести, еще раз стукнуть по башке.

– И как мы его потащим? – недовольно осведомилась Мариша.

– Куда? – испугалась я.

– Как куда? В милицию, понятное дело. Не оставлять же тут, соседям на радость. Надо же подумать и о бабке Марье. Женщина она одинокая, пойдут слухи, что у нее в курятнике валяются сразу два мужика, завидовать начнут.

– Мне кажется, что я слышала у соседей конское ржание.

– Наверно, ты перепутала его с шумом выхлопной трубы автомобиля, – заверила меня Мариша.

– Ничего подобного, – обиделась я. – У меня один дед был казак, а другой грузин, я коней сердцем чую.

Чтобы доказать свою правоту, я повела Маришу в соседний двор. Не тот, где жила овчарка, там бы нам не только лошади, но и гвоздя гнутого не дали, а в другой, через дорогу. Мы тактично постучались в калитку, но никто не откликнулся, тогда мы постучали сильнее, но снова безрезультатно. Пришлось откинуть крюк и идти к дому, где тоже долго и настойчиво стучали, предлагая хозяевам откликнуться.

– Никого нет дома, – констатировала Мариша и без того очевидный факт. – Что будем делать?

Мы обошли дом и наткнулись на конюшню, где томился гнедой красавец жеребец. Он делал короткие перебежки по стойлу, и было видно, что и вправду он томится. Глаза у него были смышленые, поэтому я рискнула зайти в стойло.

– Послушай, мальчик, – ласково начала я, сунув ему для затравки кусок сахара, прихваченный из дома. – Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться с нами по городу? Тебе небось тут скучно до чертиков?

Конь тяжело вздохнул и всем видом показал, что я безусловно права.

– Поможешь нам отвезти одного человека? А потом мы найдем для тебя симпатичную полянку и выпустим побегать. Может быть, ты даже познакомишься с какой-нибудь симпатичной кобылкой. Кажется, я тут видела одну неподалеку, – искушала я лошадь.

Мужик, он и есть мужик, что с него взять? Никакой ответственности – помани его, он и клюнет. И никакой нет разницы, конь он или человек. Потому гнедой красавец довольно быстро дал надеть на себя уздечку, заглотил еще кусок сахара вместе с трензелем и согласился на седло. Я с триумфом вывела коня на улицу. Мариша ахнула.

– Какой огромный! – восхитилась она и тут же все испортила неожиданном трезвым замечанием: – Как же мы на него водрузим нашего Бородача?

Но на этот вопрос мне ответить не удалось, потому что на улице появился сухонький мужичонка, одетый в потертые штаны и такую же потертую рубашку. Увидев нас с конем, он остолбенел, а придя в себя, поинтересовался:

– Куда это вы ведете моего Карбида?

Карбид! Вот так имя для такого красавца. Но в целом мужичок оказался незлобивым и душевным. Быстро поверил в нашу историю и даже предложил свою помощь в транспортировке нашего пленного. С помощью хозяина Карбида, назвавшегося Толиком, мы перекинули Бородача через седло и сочли, что этого достаточно.

– А второго тоже грузить? – спросил Толик.

– Нет, – быстро вмешалась я. – Пусть тут лежит. Это наш друг.

– Может быть, его тогда в дом занести?

– Что вы, – энергично замахала руками Мариша. – Его нельзя трогать. У него голова слабая.

Чувствовалось, что Толика объяснение не удовлетворило, но спорить он не стал. Наше шествие по центру вызвало, как это часто бывало и прежде, повышенный интерес горожан. Я их вполне понимала, выглядели мы впечатляюще. Впереди шел Толик, надевший по такому случаю куртку, выглядевшую, впрочем, так, словно он изо дня в день чистил в ней стойло Карбида, запах от нее шел соответствующий, но такие мелочи на расстоянии сглаживались. По обе стороны важного и довольного Карбида шли мы с Маришей, заботливо следя за тем, чтобы Бородач не сполз на землю. Таким манером мы и прибыли к милиции. Внизу нас уже ждал Никитин. Скорей всего он ждал не нас, но чем мы хуже?