Алексей Макеев - Чистосердечное убийство (сборник) Страница 66

— Что ж, это хорошо, что вспомнили, — сказал Лев. — А далеко было от вас до этого человека?

— Метров, наверное, двести, — подумав, ответил Тихонов. — А может, даже триста.

— Как он был одет?

— Штаны джинсовые, рубашка с длинными рукавами, кремового цвета, и на голове косынка, как молодежь носит.

— Бандана?

— Вот-вот, эта самая бандана. И знаете, что мне показалось?

— Что?

— Что это был ваш приятель, с которым Виктор Петрович на рыбалку ходил.

— Какой приятель? Линев?

— Да, так, кажется, его фамилия, а звать Денис.

— Нет, тут вы что-то путаете, — покачал головой Труев. — Денис вчера не мог быть в этой роще, потому что он ездил в Москву.

— Ну, может, я и ошибаюсь, — не стал настаивать Тихонов. — Я был все-таки далеко, человек этот ко мне не поворачивался… Я только хотел рассказать, что вспомнил.

— Что ж, спасибо за информацию, — поблагодарил Гуров. — А скажите, соседка ваша, Варя, сейчас дома? А то я собираюсь снова к ней зайти.

— Должна быть дома. Она только днем отлучается — корову пасет или кого из поселковых просит в магазине ей что купить. А вечером всегда дома.

Тихонов ушел, а приятели сели поужинать. Поев на скорую руку жареной рыбы с картошкой, Гуров поднялся, собираясь идти к Варе, и Глеб Павлович вдруг решил пойти вместе с ним.

— Делать мне сейчас решительно нечего, а так прогуляюсь, — сказал он.

Гуров не стал возражать, и они вместе направились в нижний конец деревни, где жила девушка. Вспоминали по дороге минувшие годы, общих знакомых и не заметили, как дошли до двух домов исчезнувшей деревни, в которых еще теплилась жизнь. Направо, у Тихонова, тускло горел свет, а вот в доме Вари было темно.

— Может, она специально свет не зажигает, из экономии? — предположил Труев.

Друзья вошли во двор, и Труев, на правах старожила, постучал в дверь. Ответом ему было молчание. Он постучал сильнее, потом стукнул еще раз — и дверь неожиданно открылась.

— Что-то мне это не нравится… — глухо произнес Глеб Павлович.

— Мне тоже, — согласился Гуров и крикнул в приоткрытую дверь: — Эй, хозяева!

Снова молчание.

— Варя! — позвали они уже хором.

Но опять никто не ответил.

— У тебя фонарик с собой есть? — спросил Лев.

— Да, я всегда его в куртке ношу, — сказал Труев. — Если на рыбалке задержишься, он очень помогает.

Глеб Павлович вынул фонарик, нажал кнопку. Яркий луч света упал в приоткрытую дверь, осветил прихожую. Гуров толкнул дверь сильнее, открыл и шагнул внутрь. Труев повел фонариком — и они увидели вначале ноги, а затем и все тело молодой девушки. Она лежала на полу возле печки. Гуров присел возле нее на корточки. Глаза Вари были широко открыты, на свет они не реагировали. Гуров потрогал запястье — пульс отсутствовал. Варя была мертва.

Тогда он потрогал ее лоб, шею, отвел воротник блузки. На шее отчетливо виднелись ровные темные отпечатки — словно крупные бусы.

— Задушена, — коротко сказал Лев, вставая. — Очень похоже на то, как был убит Шаталов.

— А температура? — спросил Труев. — Я видел, как ты ее трогал.

— Тело еще теплое, хотя уже начало остывать, — ответил Гуров. — Ее убили совсем недавно, думаю, час или два назад.

— А мать? Что с ней? Надо посмотреть.

Гуров осторожно перешагнул через тело девушки, лежавшее поперек прохода, и оказался в спальне. Здесь, как и утром, все так же стоял тяжелый запах давней болезни. У дальней стены виднелась кровать, а на ней что-то, напоминавшее ворох подушек. Труев оставался в передней, подсвечивая фонариком, а Гуров подошел к кровати и вгляделся. Там лежала пожилая женщина. Ее лицо было накрыто подушкой, руки судорожно вцепились в нее, будто она сама прижала подушку к собственному лицу. На деле, как было ясно сыщику, все было совсем наоборот. Он отодвинул подушку, пощупал пульс и покачал головой:

— Она тоже мертва, подушкой задушили. Здесь убийца, думаю, не оставил никаких следов. А вот с Варей ему пришлось побороться, и мы, надеюсь, сможем отыскать какие-то зацепки.

— Во всяком случае, надо срочно звонить лейтенанту Семенову в Киржач, — сказал Труев, — сообщить о двойном убийстве. Пусть присылает бригаду, надо тут все внимательно изучить.

— Верно, надо позвонить, — согласился Гуров. — Только сначала давай заглянем к Вариному соседу.

— К Тихонову? Зачем? Ты думаешь, это он?!

— Нет, совсем не думаю, — покачал головой Гуров. — Наоборот. Потом объясню. Пошли.

Он быстро повернулся и почти выбежал из избы. Труев последовал за ним. Они пересекли улицу, Гуров рывком распахнул калитку, вбежал во двор и с силой забарабанил в дверь:

— Егор Демьянович! Вы дома?

— Дома я, дома! — раздался голос хозяина, и спустя минуту дверь отворилась и он сам предстал перед приятелями. — Что случилось? — спросил Тихонов, увидев мрачные и встревоженные лица поздних гостей.

— Вашу соседку Варю убили, — без долгих предисловий сообщил Гуров. — И ее мать тоже.

— Варюша?! — закричал Тихонов, прижав к лицу жилистые кулачки. — Не может быть! Но за что?!

— Я думаю, за то, что она кого-то видела утром, — объяснил Лев. — Когда я днем к вам заходил, у ее мамы был приступ, и Варя не смогла со мной поговорить, обещала все рассказать вечером. Теперь уже не расскажет. Ее маму, думаю, убили просто для того, чтобы не оставлять свидетеля.

— Но что она хотела рассказать? Что такого она могла видеть?! — воскликнул Тихонов.

— Думаю, она видела убийцу. И тот об этом знал. И вы тоже утром кого-то видели. Вот почему я беспокоился и за вас. Вам тоже угрожает опасность.

Глава 13

— Мне? — воскликнул Тихонов. — Пусть мне, пусть лучше меня, но не ее! Господи, какая беда!

— Глеб, останься с ним, — вполголоса попросил Гуров друга, — а я пока позвоню Семенову.

Он вышел во двор и набрал номер лейтенанта. Когда тот откликнулся, сыщик сообщил ему о двойном убийстве. Семенов не стал долго расспрашивать, лишь коротко сказал, что выезжает вместе с бригадой.

Гуров вернулся в избу. Тихонов, поникший и осунувшийся, сидел на лавке, Труев примостился возле печки.

— Скажите, Егор Демьянович, — обратился Лев к хозяину, — вы так и не вспомнили, что за человека видели утром в сосновом лесу?

— Я же вам говорил, что толком его не разглядел, далеко было. Тут дело не в моей памяти, а в зрении.

— И все же давайте попробуем определить некоторые черты этого незнакомца. Например, возраст. Сколько, по-вашему, ему было лет?

— Ну, не знаю… — пробормотал Тихонов. — Это был не мальчишка вроде Кости, но и не старик.

— То есть старше двадцати, но моложе шестидесяти?

— Да, вот так.

— А можно поточнее? Могло ему быть лет тридцать?

— Пожалуй, могло.

— А пятьдесят?

— Нет, столько вряд ли. Когда человек в возраст входит, у него походка другая становится, — объяснил Тихонов. — И осанка тоже.

— Значит, от двадцати до пятидесяти?

— Да, так сказать можно.

— Как он был одет, вы мне описали. И это единственное, что мы знаем точно: джинсы, кремовая рубашка, на голове бандана. А куда он направлялся?

— Я же говорил, в поселок. Ну, примерно в ту сторону, где расположен дом Виктора Петровича.

— Скажите, а он вас видел?

— Меня? — Тихонов задумался. — Не знаю… Хотя… не мог он меня не видеть. Там ведь все-таки редколесье, а я стоял открыто, не прятался. Да, видел, не мог не видеть. Просто не захотел разговаривать, даже головы не повернул.

— А может, он потому голову не повернул, чтобы вы не смогли его узнать?

— А знаете, может, и так! — согласился хозяин. — Я теперь вспоминаю, что он, человек этот, даже нарочно голову в сторону отвернул.

— И вы по-прежнему утверждаете, что он вам напомнил Дениса Линева?

— Да, тогда мне так показалось, — кивнул Тихонов. — Но сейчас я бы не стал ничего такого утверждать. Далеко все же было.

— Я о другом хочу вас спросить, — продолжал Гуров. — Когда вы в последний раз видели Варю?

— Когда видел? — Хозяин снова задумался. — Утром видел, когда она корову пастись повела. Мы еще поговорили немного о том о сем… Потом, уже после обеда, она ее назад пригнала. А я как раз из леса вернулся и сел обедать. Вот здесь, у окошка, сидел и видел ее. Потом решил к вам сходить, о незнакомце этом рассказать. Когда вернулся, уже вечерело. Я, помнится, вышел козу в сарай отвести. И у Полозковых свет горел.

— Точно?

— Да, точно, был свет. Я еще подумал, зайду к Варе, поговорю обо всем случившемся. А потом сел пиджак заштопать, да и завозился. А тут вы пришли.

— Значит, где-то час назад у соседей горел свет?

— Да, я точно помню, что свет был.

— А вы не слышали, к ним никто не стучался? Не звал?

— Пока я на улице был, ничего такого не было, — ответил Тихонов. — А когда в избу вошел, тут уж, конечно, все слышать не мог.