Ольга Володарская - Мемуары мертвого незнакомца Страница 7

— Я все расскажу отцу!

— А я позвоню бабушке и сообщу ей, что вы меня взаперти держите! — Маша топнула ногой. Ее некогда белый гольф тут же сполз до щиколотки, явив взору Давида грубый шрам на голени. — И попрошу, чтоб она меня забрала к себе!

Лицо Машиной мамы еще больше помрачнело.

— Не впутывай бабушку, — воскликнула она. И только тут заметила Давида. — А что это за мальчик с тобой?

— Его зовут Дато. Он показал мне город. И многое о нем рассказал. Вот ты, мама, знала, например, что свое название Тбилиси получил благодаря теплым и горячим лечебным источникам? «Тбили» в переводе с грузинского означает «теплый».

— Это все очень интересно, но тебе, Маша, пора учить уроки.

— Мы что, Давида даже лимонадом не угостим?

— Нет, спасибо, я не хочу, — торопливо выпалил мальчик. Он представил себя грязного, в линялой одежде в хоромах москвичей и засмущался. — Я поеду. Мне тоже уроки нужно учить.

— Подожди! Оставь мне свой телефон, я тебе позвоню, — попросила Маша.

— Лучше ты мне свой.

Маша продиктовала номер, Давид запомнил. В их дворе телефон имелся только у одной семьи. К ним все соседи бегали звонить. Теперь и Давид будет наведываться, чтобы с Машей связаться.

Они распрощались, и Дато поехал домой. Теперь он не мчался. И не трюкачил. Просто крутил педали, думая о Маше…

Какая она все же замечательная! Умная, красивая, открытая… и не зазнайка!

Давид относился к категории пацанов, которые мало интересовались девочками. У него не было ни дам сердца, ни подруг, ни сестер. Он избегал женского общества. Чувствовал себя в нем некомфортно. Не знал, как себя вести, о чем говорить. Ведь девочки так отличались от пацанов. Но Дато никогда не обидел ни одну из них. Даже противную Зойку, сестру его друга Серого, которая вечно его задирала.

И вот появилась Маша…

Ему хотелось позвонить ей в тот же вечер. Но Дато сдержался. Однако утром, придя в школу, он забежал в кабинет завуча (видел, что тот вышел и там никого не осталось) и набрал заветный номер. Ему не ответили…

Как и днем! Дато решил, что неправильно запомнил номер, и сразу после школы, оседлав Казбека, поехал к Машиному дому. Он провел у подъезда несколько часов, да только напрасно. Девочку он так и не увидел. Он уже решил, что она пригрезилась ему. Но женщина, вышедшая из подъезда, подтвердила, что в дом вселилась русская семья, приехавшая из Москвы, и в ней есть девятилетняя девочка.

Дато вернулся домой только поздним вечером. Тут же получил нагоняй от мамы, но это его расстроило меньше всего. Хуже, что он так и не увидел Машу.

— Что с тобой такое? — спросил Зура, заметив странное состояние брата. — Натворил что-то?

— Нет.

— Заболел?

— Нормально все…

— Не похоже, — покачал головой Зураб. — Я тебя таким потерянным всего два раза видел. Первый, когда ты разбил окно в кабинете директора и маму в школу вызвали, а ты ей об этом сказать боялся…

— А второй?

— Когда ангиной заболел, но терпел боль, потому что иначе тебя бы на футбол не отпустили. Так что с тобой?

— Ничего, — упрямо мотнул головой Дато. — Тебе кажется…

Даже брату он не мог признаться в том, что влюбился. Да что там брату… Самому себе!

Чтобы избежать дальнейших расспросов, он тут же улегся в кровать. Но уснуть долго не мог. Думал и думал о Маше, и сердце его колотилось при этом так, что казалось, грохот его разбудит не только брата с матерью, но и весь дом. Забылся он только под утро, и снилась ему Маша. Дато вез ее на Казбеке. Но это был не старый велик, а молодой породистый скакун, как у древнего тифлисского царя. Волосы Маши были распущены, их трепал ветер, и Дато ощущал их аромат…

Когда проснулся, оказалось, что мама компот варит и по квартире разносится запах кураги, яблок и инжира. Именно этими фруктами пахли духи Маши в его сне.

Днем он снова звонил и ездил к ее дому. Но опять с нулевым результатом. Маша «нашлась» только через день, в понедельник, уже ни на что не надеясь, Дато набрал заветный номер и услышал знакомый голос:

— Алло.

— Здравствуй, это Дато.

— Ой, как я рада тебя слышать! Привет!

— Я звонил тебе все дни. Но никто не брал трубку…

— Мы уезжали в Кахетию. Если б ты мне свой номер оставил, я бы предупредила.

— У меня мама оттуда родом.

— Ой, мне так там понравилось! Красота!

— А ты что же, школу прогуляла?

— Да я все равно всех своих одноклассников по знаниям превосхожу. Учительница сказала, что меня сразу можно в четвертый класс переводить. А я не хочу. Я на следующий год в грузинскую школу пойду. За лето научусь немного языку и переведусь.

— Хочешь, я помогу тебе с грузинским?

— Было бы здорово!

— Давай сегодня на фуникулере покатаемся? Потом пончиков поедим!

— Сегодня не смогу. Мама скоро вернется и не разрешит. А вот завтра она поздно домой придет, и я весь день свободна. Заедешь за мной в школу?

— Во сколько?

Она сказала, и они, еще немного поболтав, распрощались. Дато, положив трубку, сунул руку в карман и достал деньги. Тут были и бумажные рубли, и мелочь. Копейки он выручил, сдавая бутылки, что находил на улице, а крупные (по его меркам) купюры получил от одноклассника, продав ему свою единственную ценность — нож с десятью выдвижными лезвиями. Отец подарил на день рождения. Дато очень им дорожил не потому, что это папашин презент, нет. Просто такого ножа больше ни у кого из его знакомых не было, и он хоть чем-то мог похвастаться. Многие ребята хотели его выменять на что-нибудь или купить, но Давид не желал расставаться со своим сокровищем. До вчерашнего дня. Когда Лаша Кададзе в очередной раз предложил ему деньги за ножичек, Дато согласился на сделку. Так что теперь ему есть на что угостить Машу пончиками и коктейлем.

Он заехал за ней на следующий день и удивился, что девочка не вышла из школы вместе со всеми. Он прождал ее пятнадцать минут, но Маша так и не появилась. Опять уехала? Или заболела? А может, после уроков оставили? Но за что? Его-то постоянно задерживали то за плохую успеваемость, то за безобразное поведение. А Машу за что?

Дато слез с Казбека и зашел в здание. Уроки уже закончились, и коридоры были пусты. Он прошелся по ним. Потом поднялся на второй этаж, чтобы забежать в туалет, и тут услышал голос Маши.

— Отстань от меня, пожалуйста, — умоляла она кого-то.

— Не отстану, — басовито отвечали ей. — Я же предупреждал…

Дато завернул за угол и увидел прижатую к стене Машу, над которой возвышался пацан лет двенадцати. Он наматывал ее хвостик на кулак и ухмылялся.

— Руки от нее убери! — приказал Давид.

— Чё? — Пацан повернул голову и с презрением уставился на Дато. Тот, конечно, не выглядел сильным соперником, младше гораздо, ниже, худее. Кто такого будет воспринимать всерьез. — Пошел вон отсюда!

Дальнейшие переговоры с врагом Дато посчитал бесполезными. Просто подошел к нему и врезал. Раз, другой. Он был драчун со стажем. Имел опыт, сильные руки и необходимое для победы внутреннее спокойствие. Никому не удавалось Дато побить. Даже тем, кто превосходил его в силе. Впрочем, зная это, мало кто с ним связывался. Но этот пацан видел его впервые, вот и недооценил…

Когда он, согнувшись от боли, выпустил волосы Маши, Дато заломил ему руку и толкнул в уборную, предварительно распахнув дверь.

— Пошли, — сказал он Маше и взял ее за руку.

— Зачем ты так? — спросила она.

— Как — так?

— Сильно избил его…

— Разве это сильно? Даже не до крови! — запротестовал Давид. — Я ему легонько накостылял, чтоб он от тебя отстал. Кстати, если еще раз подойдет, мне скажешь, я с ним иначе поговорю…

— А ты жестокий!

— Я справедливый, — возмутился Дато. — Никогда не бил никого слабее себя. А девочек пальцем не трогал. Это не по-мужски.

Они вышли на улицу. Дато подвел Машу к велику.

— Что этот пацан от тебя хотел? — спросил он, помогая ей взобраться на раму.

— Чтоб я с ним в кино сходила.

— Разве так девочек в кино зовут?

— Ну, ты пойми, он недалекого ума. Свою симпатию проявляет вот так, через агрессию.

— Он тебе нравится? — насторожился Дато.

— Конечно, нет.

От сердца отлегло. И Дато бодро помчал. Маша сидела между его вытянутыми руками, прижималась спиной к его груди, и, как в его сне, ветер трепал ее волосы. Только пахли они не фруктами, а ванилью.

До фуникулера ехать было недолго, но Дато специально выбрал не прямой маршрут, чтобы дорога заняла больше времени. Но вот она закончилась.

Дато купил билеты и провел Машу в кабинку. Она плюхнулась на лавочку и принялась нетерпеливо ерзать, ожидая, когда начнется подъем.

— Скоро? — то и дело спрашивала она.

Давид заверял, что скоро.

Наконец кабина тронулась. Маша радостно взвизгнула и прилипла носом к стеклу.