Валерия Вербинина - Ангелов в Голливуде не бывает Страница 7

Рэй смешался.

– Я…

Честное слово, он покраснел. Да, господа присяжные заседатели, вот этот самый Рэй Серано, который впоследствии… – а впрочем, к черту последствия. Пока есть только тень апельсиновых деревьев, моя рука на его плече, мелодия танца, растворяющаяся в воздухе, и серо-голубые глаза моего партнера, которые становятся колючими и холодными, как лед, потому что к нам только что приблизился Тони и он явно недоволен.

– Тиана, я смотрю, он вас захватил?

– Мы просто беседовали. – Я мило улыбаюсь, чтобы сгладить неловкую ситуацию.

– Со мной тоже можно беседовать, – многозначительно шепчет Тони. Пока я лихорадочно подыскиваю в уме ответ, который, возможно, позволит избежать второй драки за вечер, Лео рассекает толпу танцующих и быстрым шагом подходит к нам.

– «Роллс-Ройс» здесь, – бросает он.

– Какой еще «Роллс-Ройс»? – непонимающе спрашивает Тони.

– Тот самый, – коротко отвечает Лео.

– Твою же мать…

Тони засунул руки в карманы, набычился, стиснул челюсти. Я готова была поклясться, что его руки в карманах сжаты в кулаки.

– Ты сказал Винсу? – быстро спросил Рэй у Лео.

– Я решил сначала вам сказать.

– Предупреди Джонни, а я пойду к Винсу, – распорядился Тони, обращаясь к Лео. – А, черт, мама и дедушка еще не знают… Шрам, я к ним, а ты к Винсу. Нельзя, чтобы эта сволочь застала нас врасплох!

Он поспешил к матери, которая беседовала со своим отцом и раскрасневшимся от вина и духоты дородным хозяином дома. Рэй подошел к Винсу, который все еще танцевал с женой. Не знаю зачем, я пошла за ним.

– Здесь Джино де Марко, – сказал Рэй негромко.

Винс нахмурился, сбился с шага. Лучия встревоженно смотрела на него.

– Мы его не приглашали, – мрачно проговорил жених. – Что он о себе возомнил?

– Винс, – умоляюще шепнула Лучия, – будь осторожен. Не надо ссориться!

– Никто не собирается ссориться, – отрезал он. – Ступай к маме. Я разберусь.

Ресницы Лучии затрепетали, выдавая ее волнение. Подхватив шлейф и нагнув голову, она вышла из круга танцующих, а Винс двинулся навстречу человеку, который только что появился в саду. На вид незваному гостю было лет сорок пять. Лицо широковатое, челюсть тяжелая, и когда он скалится, видно, что зубы крупные, редко посаженные, так что заметны щели между ними. Темно-серый костюм в тончайшую светлую полоску, из кармашка выглядывает треугольник идеально белого платка, ботинки начищены так, что в них можно смотреться как в зеркало, и любая голливудская звезда мужского пола отдаст душу за умение носить шляпу с таким небрежным шиком. В бутоньерке – роскошная орхидея, которую явно выбирали очень придирчиво. Троица, сопровождающая де Марко под сень апельсиновых деревьев сада мистера Верде, по сравнению с патроном выглядела бледными тенями и уж точно проигрывала ему в классе. Впрочем, шестерки потому и являются шестерками, что им никогда не дорасти до тузов.

Появление Джино де Марко на семейном празднике произвело нечто вроде фурора, сдобренного изрядной долей опаски. Со всех сторон его приветствовали по-итальянски и по-английски. Музыканты перестали играть. Тем временем Винс приблизился к незваному гостю почти вплотную, а по пути к жениху присоединились и его братья. Получалось, что с одной стороны оказались Джино де Марко и трое его головорезов, а с другой – четверо братьев Серано и их кузен. Я осталась в толпе гостей, откуда проще было наблюдать семью, сплотившуюся перед лицом угрозы – а в том, что это именно угроза, я ни мгновения не сомневалась.

– А вот и жених, – сказал Джино де Марко, словно только что его увидел. – Рад тебя видеть, Винс, хоть ты и забыл о старом друге твоего отца, настолько забыл, что даже не пригласил его на свадьбу. Разумеется, я не в обиде – ведь у тебя наверняка было столько дел, столько дел! От души поздравляю тебя с женитьбой. – И, говоря, он достал из кармана ключи от машины, которыми небрежно помахал в воздухе. – Это мой подарок тебе и твоей прекрасной жене.

– Мне ничего не нужно от вас, – сказал Винс, неприятно напирая на последние слова. – И я ничего от вас не приму.

– Винс, Винс, мы же взрослые люди, – укоризненно покачал головой Джино. – Я знаю, ты сердишься на меня, потому что считаешь, что я виноват в смерти твоего отца. Почему бы нам не поговорить об этом, как полагается разумным взрослым людям? С глазу на глаз, в любое удобное для тебя время. Ты выслушаешь меня, я выслушаю тебя, мы побеседуем и к чему-нибудь придем… А пока – зачем нам ссориться? Ты только что женился, я зашел тебя поздравить, вот и все… Возьми ключи, машина стоит на улице. Держу пари, раньше ты на такой не ездил!

Винс вспыхнул и, судя по всему, готов был сказать незваному гостю какую-то дерзость, но вмешался его тесть, пухлолицый господин с объемистым брюшком и лицом любителя хорошо поесть. Елейным голосом он поблагодарил де Марко, забрал ключи, взглядом призывая зятя и его буйных братьев не осложнять ситуацию, и велел слугам поставить для нового гостя особый стол.

– Что вы, синьор Верде, – ответил де Марко, улыбаясь сердечнейшим образом, – не стоит. Гуляйте, веселитесь, я сам найду себе место. Музыканты! Эй, музыканты! Вы что притихли? Свадьба все-таки! Играйте!

И музыканты заиграли, и пары снова потянулись танцевать – но есть большая разница между искренним, ненаигранным весельем и попыткой расслабиться, когда известно, что где-то поблизости бродит голодный крокодил. Всем было неловко, все чувствовали себя не в своей тарелке, а виновник этого отошел к Розе Серано, которая стояла в своем платье шоколадного цвета с золотыми нитями рядом с отцом, который невозмутимо рассматривал на свет белое вино в своем бокале.

– Здравствуй, Луиджи, – сказал Джино. – Рад тебя видеть, Роза.

Она бросила на него безразличный взгляд и отвернулась.

– Я тоже была бы рада тебя видеть, – уронила она. – В гробу.

Но Джино де Марко явно не принадлежал к людям, которых можно пронять подобными заявлениями.

– Роза, дорогая, ты же знаешь, что я готов оказать тебе любую услугу, – сказал он, усмехаясь. – Кроме этой.

Я бы послушала и дальше, как они будут пикироваться, но меня отвлек Джонни. Он спросил, не знаю ли я, где Лучия: ее нигде не видно, и Винсу это не нравится.

– Схожу посмотрю в доме, – сказала я.

Я нашла Лучию в ее спальне: она лежала ничком на кровати, спрятав голову под подушку. Мне пришлось потрогать невесту за плечо, чтобы она обратила на меня внимание. Лучия подскочила на месте и дико уставилась на меня.

– Вас ищет муж, – сказала я.

– С ним все в порядке? – Она не на шутку разволновалась, на ее глазах выступили слезы. – Господи, какая я трусиха! Как же я испугалась…

– Все хорошо, – сказала я, – никто не пострадал. А почему вы так испугались?

– Вы разве не знаете? – Повозившись, Лучия села на кровати и стала поправлять прическу. – Джино когда-то ухаживал за Розой, но она все равно вышла за Карло Серано. Потом Джино стал большим человеком. А потом Карло умер.

– И Джино каким-то образом к этому причастен?

– Он втянул Карло в свои дела, – сказала Лучия. Достав баночку с помадой, она принялась заново подкрашивать губы. – Незадолго до того Анджело Торре и его сообщники переоделись полицейскими, совершили налет на склад Джино и расстреляли его людей. После этого случая Джино сказал своим людям: если увидите полицейских, стреляйте. А потом склад, на котором находился Карло, накрыла полиция. Настоящая полиция, но люди, которые были внутри, стали отстреливаться. Многие считают, что в полиции узнали о складе, потому что Джино так захотел.

– Но ведь получается, что он сам попал под удар, – сказала я. – И потерял деньги.

– То-то и оно, что он почти ничего не потерял, – покачала головой Лучия. – За день до того, как склад накрыла полиция, большую часть спиртного зачем-то вывезли. Конечно, Джино все подстроил. По крайней мере, Винс и его братья так считают… Скажи, как я выгляжу?

Я заверила ее, что прекрасно, и мы вышли из спальни и спустились вниз.

Праздник дал трещину. Я танцевала с Тони, с братом невесты – шумным глуповатым Полом Верде, еще с кем-то из гостей, но на самом деле хотела только одного: чтобы этот утомительный день поскорее закончился. Мэй совсем развезло, и Джонни увел ее в дом. Извинившись, я оставила Пола, который к тому же успел несколько раз наступить мне во время танца на ноги, и пошла следом за ними. Джонни стоял возле ванной комнаты, и, судя по доносящимся оттуда звукам, Мэй немилосердно тошнило.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросила я.

– Принесите теплой воды, если вам не трудно, – попросил Джонни.

Если вам что-то позарез нужно, само собой, вы ни за что это не найдете. В конце концов на кухне сыскалось немного кипяченой воды. Повариха налила ее в кружку, и я поспешила обратно. Когда я проходила мимо одной из гостиных, расположенных на первом этаже, мое внимание привлекли голоса, доносящиеся из-за неплотно притворенной двери. Разговор шел по-итальянски, и машинально я замедлила шаг.