Дарья Калинина - Витязь без шкуры Страница 7

– Скажите, вы не запомнили номера?

– На машине? Н-н-нет…

– А кто сидел за рулем?

– Я не видела. Я сверху смотрела, мне не было видно, что делается в салоне.

– Может быть, возле машины стоял какой-нибудь человек?

Анжела молча отрицательно покачала головой. Увы, нет. Она ничего не видела.

– Боюсь, что я ничем не смогу вам помочь.

– Но куда они уехали? Вы сказали, что им кто-то позвонил по телефону, кто это был?

– Я не знаю. Но когда они сами звонили, то говорили про какого-то Сверчка, который до сих пор не нашелся.

– Сверчок? Это фамилия?

– Слушайте, дамы, – произнесла Анжела, уже раздражаясь. – Что вы от меня хотите? Я уже рассказала вам все, что знала.

– Но вы сказали, что им звонили…

– Позвоните вашим мужьям сами и спросите у них, что вас интересует.

– Ах! – воскликнули женщины. – Мы только этим и занимаемся все утро и половину дня!

– И что?

– Но их телефоны все время выключены.

– Может, они на работе? – предположила Анжела после короткой паузы, чтобы хоть что-нибудь сказать.

Про себя-то она думала: какая там работа в субботу утром? Ясно, что мужики загуляли, а жен своих в известность о том не поставили.

Но гостьи Анжелы, казалось, совсем так не думали.

– В том-то и дело, что им обоим давно следует быть с отчетом о проделанной работе у себя на службе, – произнесла рыжая.

– Но их там нету, – добавила блондинка.

– И никто не знает, где они.

– Начальство их ищет, коллеги на ушах стоят, а вы не хотите нам помочь!

Уяснив для себя, что дело тут не просто в ревности или в обычной измене, мужчины не просто загуляли от своих жен, с ними и впрямь случилось что-то неладное, Анжела быстро успокоилась и ответила куда более миролюбиво:

– Дело не в том, что я не хочу вам помогать, просто не знаю, что я могу. Меня не было в комнате в тот момент, когда вашим мужьям позвонили. Я не присутствовала, с гостями была только Дина. Если хотите, спросите об этом у моей подруги.

– У Дины?

– Да, у Дины.

– А как нам ее найти?

– Я вам помогу.

Произнося это, Анжела уже жалела о сделанном предложении. Теперь придется звонить Дине, разговаривать с подругой, объясняться, просить или, зная характер Дины, даже упрашивать. И еще не факт, что Дина скажет правду, даже если что-то и знает.

Но когда Анжела набрала номер подруги, то все оказалось еще хуже, чем представлялось ей до сих пор.

Глава 3

Дина на вызов не отвечала. Анжела набрала номер подруги раз, другой, третий. Бесполезно. Телефон был выключен. Потом Анжела позвонила Дине на домашний номер, но никто не ответил и там. Это было вообще странно. Ведь после развода с мужем Дине пришлось вернуться домой, к маме. Жили они в коммунальной квартире, где кроме них двоих обитали еще сосед дядя Володя и старший брат Дины Гермес, до сих пор не удосужившийся устроить свою личную жизнь и служащий мишенью для постоянных нападок сестрицы, обозленной на всех мужиков, включая своего родного брата.

Так что кроме Дины в квартире обитало еще три человека.

– Куда же они все подевались?

Анжела положила трубку, избегая смотреть на своих посетительниц. Она знала, что если поднимет глаза и встретится взглядом с этими женщинами, то не выдержит и примется им помогать. Поедет вместе с ними к Дине, будет дожидаться подругу, потом разговаривать с Диной, а от одного этого можно поседеть, потому что вытянуть из Дины что-то, когда она не хочет это давать, дело весьма нелегкое. А Анжеле почему-то казалось, что Дина не захочет говорить про то, что интересовало этих двух встревоженных женщин.

– Ну что? – не выдержала та светленькая, которую, как помнила Анжела, звали Лесей. – Вы нам поможете?

– Пожалуйста! – взмолилась и рыжая. – Помогите нам!

У Анжелы было огромное желание ответить отрицательно, но она не смогла. Неожиданно перед глазами у нее встала мордашка рыженького мальчугана, который был так похож и на свою маму, и на отца. А вдруг с его папашей и впрямь случилось что-то неладное? Вдруг сейчас от того, как поведет себя Анжела, будет зависеть жизнь этого человека? Она вот сейчас останется дома, все для нее на этом и закончится, но сможет ли она простить себя потом?

Голос разума требовал от Анжелы, чтобы она осталась дома, никуда не совала свой нос и просто жила себе спокойно, как жила до сего дня. Но другой голос (и откуда он только взялся!) требовал от Анжелы, чтобы она оторвала свой очаровательный упругий зад от стула и помогла этим женщинам.

– Хорошо, – произнесла Анжела. – Подождите, я только оденусь – и отвезу вас к Дине. Может, она и впрямь знает больше моего о том, куда собирались отправиться дальше ваши мужчины.

Она выпалила эту фразу и тут же удивилась тому, как легко вдруг стало у нее на душе. Создавалось такое впечатление, что она сделала именно то, что и должна была сделать для того, чтобы все снова стало хорошо.

Но одеваясь в ванной, Анжела уже снова проклинала себя за мягкосердечие и бурчала себе под нос:

– И зачем я в это впутываюсь? Оно мне надо? Их мужики, пусть бы сами их и искали!

Однако оделась она очень быстро. Краситься вовсе не стала. Волосы захватила на голове блестящей заколкой и мысленно порадовалась тому, что матушка природа наделила ее такими густыми, чуточку жесткими волосами, которые, может, кому и напоминают солому, зато не нуждаются ни в каком особом уходе за ними. Такие волосы что причесывай, что не причесывай, эффект все равно один и тот же.

– Все! Я готова! Пошли!

Анжела взяла ключи от своей машины, но оказалось, что у ее новых знакомых есть своя – очень красивый светло-синий «Гольф», на боку у которого красовалась аэрография – заснеженный зимний лес: по дороге между вековых елей мчится тройка, а в санях сидит улыбающаяся девушка в цветастом платке и шубке, которая не сводит сияющего взгляда со стройного парня, правящего тройкой.

Но у Анжелы не было времени, чтобы насладиться хорошенько этой мастерски нарисованной картинкой, ее спутницы уже сидели в машине и с нетерпением поглядывали на нее.

– Поедем скорее. Тут далеко?

– Не очень. Несколько автобусных остановок. Можно и пешком пройтись, но это займет около получаса.

Так долго ее спутницы ждать были не намерены. Им хотелось как можно быстрее добраться до свидетельницы, которая могла сказать, куда подевались их мужчины. За рулем сидела рыжая, которую, если Анжела правильно запомнила, звали Кирой. И надо сказать, что, хотя Анжела и сама любила быструю езду, так лихо она никогда по дорогам города не гоняла.

Беленькой Лесе тоже было страшно.

– Потише! – попискивала она на подругу. – Мало толку, если до места доедут только наши трупы.

– У нас полно времени, – подтвердила и Анжела, вцепившаяся обеими руками в сиденье. – Дома у Дины по-прежнему никого нет.

Но Кира их не слушала. Она двигалась в плотном дорожном потоке, умело лавируя между другими автомобилями, проезжая на красный свет и не обращая внимания на возмущенное гудение автомобилистов.

Лишь в исключительных случаях Кира высовывала свою рыжую голову в окно и кричала:

– Я очень тороплюсь! Извините меня!

И проезжала дальше под неумолчное гудение чужих сирен. С Анжелы с непривычки и от страху сошло семь потов. Она уже всерьез жалела, что согласилась помогать этим женщинам. Ведь чувствовало же ее сердце, что это потребует от нее немалых сил.

Наконец они добрались до дома, где жили Дина, ее мама, брат и сосед. В квартире было три комнаты: в одной проживал сосед, в другой брат, и третью, самую большую, занимали Дина с матерью. Но хотя комната и называлась большой, ее площадь не превышала восемнадцати метров, так что двум взрослым женщинам было в ней тесновато.

Но, несмотря на трудности, жили Дина с матерью дружно, душа в душу. Мама у Дины вообще была замечательная, во всяком случае так считала она сама лично. А считала она так потому, что детям своим позволяла решительно все, такова была ее главная педагогическая идея. Правда, когда мама Дины пыталась озвучить эту идею в школе перед классной руководительницей, которая вызывала женщину к себе по поводу неудовлетворительной успеваемости ее чад, то получила жесткий отпор:

– Детей надо воспитывать, а вы их распускаете! У вас отличные дети, они обладают способностями, но вы позволяете им лениться, а это до добра еще никого не доводило.

Разумеется, учительница моментально стала врагом номер один для матери Дины, а сама Дина и ее брат оказались полностью предоставленными самим себе и своим прихотям. Если раньше им позволялось почти все, то теперь они могли делать абсолютно все что хотели. Двойки, замечания и даже выговоры, появляющиеся в дневниках детей, их мать объясняла всегда одинаково и очень просто: ее детям досталась ужасная, просто катастрофически бесчувственная и жестокая училка, которая ровным счетом ничего не понимает в педагогике.

Тот факт, что двойки и замечания появлялись по всем предметам, а классная вела только математику, Динина мама тоже могла объяснить. Ясное дело, противная баба просто подговорила своих коллег-учителей, чтобы те цеплялись к двум замечательным детям и специально занижали им оценки. Проверить, насколько ее обвинения соответствуют правде, и хотя бы разок взглянуть в тетрадки своих обожаемых чадушек женщине и в голову не приходило. Зачем? И так все ясно.